начало
Я застыла перед главным зданием новой школы. Она большая и высокая. В ней несколько корпусов. Это похоже на город в городе! Везде голые деревья и короткий английский газон без снега. Вход в школу обрамляет липовая аллея. Есть несколько тенистых мест. Там стоят лавочки.
Цвет у всего школьного комплекса приятный — серый с оранжевой и белой окантовкой. Я стояла, как завороженная; как давно я не была в школе! Не удивлюсь, если забыла половину учебников на сегодня! Я скользнула взглядом вдоль карниза. Часы. Красивые, белые, круглые, большие. Большая стрелка медленно движется влево. Семь часов и пятьдесят семь минут. Пятьдесят семь минут… пятьдесят восемь… Господи, пятьдесят восемь! Минуту добежать до класса и минуту на звонок. Ничего невозможного нет...
Перескакивая через три ступеньки, я буквально взлетела к массивной двери и дернула ручку.
***
— Знакомьтесь, это Элеонора Виктим. Она только что приехала из Миннесоты. Она будет учиться в нашем классе. Так давайте примем её в наш дружный коллектив!
Я стояла перед всем классом. На меня уставились шестьдесят чужих глаз. Они не особо радовались мне, скорее, смотрели отчуждёнными взглядами безынициативных и уставших от всего происходящего людей. Я осторожно, но с неподдельным интересом осматривала ребят. Чем больше я смотрела на них, тем сильнее понимала две вещи.
Первое — я какая-то правильная. Чересчур. Вся в школьной форме, со значком и фирменным платком; я выглядела, как учительница, будто противопоставляла себя им. В фильме «Поймай меня, если сможешь» Фрэнк Эбигейл две недели заменял учителя французского и дурил голову не только одноклассникам, но и администрации школы. Вот она – власть формы, но мне, кажется, это не нужно.
Второе — мне здесь не особо рады.
Мои глаза медленно изучали лица будущих одноклассников, возможно, врагов или друзей. Не знаю, не уверена; мне было некомфортно, хотелось убежать, но, к счастью, я не умею показывать страх. Мой мозг работал так быстро, как никогда; анализировал информацию, считывал глаза.
Серые глаза. Испуганы и прикованы к учительнице. Кажется, эта девочка не доделала домашнее задание или забыла тетрадь, и она боится, что ей снизят оценку.
Голубые, лукавые. Кажется, парень на втором ряду придумал весёлую шуточку и провернул её. Но с кем?
Ого, зелёные мутновато-болотные глаза. Они не идут на открытый контакт. Интересно. Хм, кажется, их владелец скрытный малый. А вот эти, карие — бездонные и грустные; их хозяйка очень одинокая. Надо с ней обязательно подружиться. Так… а эти, ледяные, недружелюбные и уверенные в себе синие глаза! Этот мальчик задира, он, кажется, тут главный. Рядом с ним сидит блондинка с чёрными глазами. От этих глаз даже в дрожь бросает, потому что они жестокие и лишены даже капельки сострадания. Она уверена в себе и смотрит на всех немного надменно, значит, считает себя выше всех и самой красивой и… и она тоже тут главная. В классе всегда есть «главные и самые крутые». Предположим, что этот парень самый главный и крутой среди мальчишек, значит, она самая-самая среди девочек. Она любит внимание, публику и обожает, когда ей восхищенно смотрят в рот. И, кажется, она смотрит на меня с недоверием, как на соперницу. Вот эти глаза тоже синие, но не такие ледяные, даже какие-то добрые что ли? Так, вот эти глаза тоже скрытые. Не могу их прочесть. Вот эти — затравленные. Кажется, этого серого мышонка ненавидят всем классом.
Я осматривала лица и глаза, как вдруг наткнулась на знакомую улыбку в уголках глаз. Они с интересом устремлены на меня. Где я их видела? Откуда я их знаю? Единственной обладательницей этих глаз была моя мама . Этот знакомый мягкий свет и излучаемая доброта, эта улыбка в уголках глаз, эти кристально-голубые и светлые-светлые радужки, эти огоньки веселья в зрачках! Невольно начинаешь рассматривать прямой нос, пектиновые веснушки и тонкие губы, на которых застыла легкая дружелюбная улыбка; поднимаешься вверх, встречаешься с этими глазами и улыбаешься в ответ, потом медленно поднимаешься, рассматривая тёмные соболиные брови, высокий лоб и густую шевелюру каштановых волос с аккуратным пробором слева.
Я улыбнулась и легонько повела ладонью руки. Влево-вправо. Он ответил широкой улыбкой. Где-то из омута до меня донёсся голос учительницы.
— …и я уверена, что все мы примем Элеонору без ссор и упрёков. Пусть почувствует здесь себя как дома! Элеонора, садись, пожалуйста, с… с Беллой.
Она указала на место рядом с кареглазой девочкой. Я пошла по рядам и обо что-то споткнулась. Пролетев весь свой рост, метр и семьдесят, я со страшной силой ударилась ладонями и локтями об линолеум пола. Я не поняла, что происходит, только слышала гогот новых одноклассников и почувствовала вкус металла во рту. Вот тебе и первый день! Где-то сзади смеялись новые одноклассники, кричала учительница — Миссис Грайтс, — а я тут лежала распластанная на полу. Помощи ждать неоткуда. Я встала и отряхнулась. Облизав кровоточащую губу, оглянулась. Чёрная лакированная туфля на высоком каблучке и со множеством маленьких стразов стояла на том месте, где минуту назад находились мои ноги. Я посмотрела на девушку, которой принадлежала туфелька. Белые волосы, выщипанные подведённые брови, чёрные глубокие и страшные глаза, нарисованная родинка, красные с малиновым переливом губы, закреплённые лаком с блёстками, и иссиня-чёрная тушь. Это королева. Гордячка. Она смотрела на меня немигающим взглядом и противненько улыбалась.
— Ой, аккуратнее, смотри, куда идёшь! — пропела она слащаво-ангельским голоском, полным невинности. — Не очень приятно опозориться перед всем классом в первый день. Не так ли? Будь аккуратна.
Я улыбнулась в ответ, протянув руку.
— Я постараюсь. Эля.
Она надменно её пожала. Длинные наращенные ногти впились мне в ладонь. Ближе к запястью.
— Розмари.
Я, почти не меняя положения пальцев, легонько сдавила её руку. Один из её напиленных ноготков хрустнул. Хорошо, что у меня грубые руки! От этого хруста я почти не чувствовала боли. Этому приёму научила меня мама. Теперь надо вывернуть запястье, и человек почувствует боль, его сознание помутнеет, а если потянуть после этого на себя — рука будет растянута. Но я не буду применять это к штатским и мирным жителям. Мне ведь не нужны враги?
Я уже села за парту и познакомилась с Беллой, когда услышала визгливый возмущённый возглас Розмари:
— Она сломала мне ноготь! Её надо выгнать! Я из-за неё не могу писать!
— Мисс Розмари Митчет, не ломайте комедию! — прикрикнула миссис Грайтс. — Хватит! Начнём урок. — Розмари удивлённо замолчала. Она перестала подвывать и лить крокодильи слёзы, замерев с надутыми от обиды губками. Кажется, она надеялась на совершенно противоположную реакцию со стороны учителя. — Успокоились? — спросила миссис Грайтс ровным и безразличным голосом. — Продолжаем. Проведём небольшую разминку по естествознанию. Итак, кто мне скажет, самый распространённый элемент в атмосфере Земли?
Я вскинула руку.
— Да, мисс Виктим!
Я встала и уверенно ответила. Это был азот.
— Молодец! Садись. А кто скажет, чего боятся люди с алектофобией? И в чём разница между ними и людьми с анатидоифобией?
Я оглядела класс, все молчали. Я подняла руку.
— Что, никто не знает? Мы же это проходили не так уж и давно… — разочарованно подметила она. — Да, мисс Виктим!
— Люди с алектофобией боятся кур. А люди с анатидоифобией боятся того, что за ними следит утка.
— Верно, сядь. Дети, неужели это так сложно? — не дождавшись ответа от класса, который угрюмо молчал, она продолжила, — куда нужно посмотреть, чтобы увидеть опистенар?
Опистенар… опистенар… что-то знакомое.
— Да, Мартин!
Я обернулась вслед за взглядом миссис Грайтс. Мартин был высокий мальчик со спортивным телосложением. Первое, что бросалось в профиль, была густая шевелюра каштановых волос с аккуратным пробором слева…
Он заговорил. Говорил уверенно и чётко, а звонкий голос среднего регистра раскатывался мелодичными волнами среди этого сонного царства.
— Опистенар — тыльная сторона кисти руки. Чтобы его увидеть, нужно смотреть на руку, — сказал он и улыбнулся.
***
Когда кончились уроки, я попрощалась с Беллой и не спеша начала собирать вещи. Я собрала всю сумку, как вдруг кто-то упёрся двумя руками в мою парту.
— Ты думаешь… — зашипела Розмари, смотря мне в глаза. Она шипела злобно и тихо. Она шипела злобно, потому что не терпела унижения, а тихо, потому что иначе её могла услышать миссис Грайтс. — Думаешь, умная вся из себя, крутая, да? Это только первый раунд!
Она развернулась и, взмахнув руками, походкой модели вышла из класса. Я подождала немного и пошла следом.
Около раздевалки я столкнулась с Мартином. Я выносила охапку вещей, а он пропустил меня вперёд.
— Давай я тебе помогу? — предложил он, улыбаясь. — Значит, ты недавно сюда приехала?
— Ага. Вчера.
— И прямо с дороги пришла грызть гранит науки? Ну ты даешь!
— Да, — засмеялась я. — А ты, значит, Мартин? Забавно!
— А что тут странного? — искренне удивился он.
— У меня второе имя Марта! — улыбнулась я.
Мы вышли вместе.
— Знаешь, — Мартин чуть помедлил, — тебе, наверное, может понадобиться помощь первое время. Ну там, освоиться, к примеру…
— И ты предлагаешь помощь, — умозаключила я. Я привыкла договаривать за Ская. Удивительно, но сейчас общаться с Мартином мне было также легко, как если бы я говорила со Скаем.
— Верно. Даже не помощь, а, скорее, дружбу. Ведь в коллективе трудно прожить без друзей.
— Ты так говоришь, будто наш коллектив — камера общего назначения, где человек не выживет без полезных связей! — улыбнувшись, ответила я.
Мы шли молча. А потом он спросил, есть ли у меня друзья в Миннесоте. Я молча достала фотокарточку. На ней были изображена наша «золотая троица». Я, Эмма, Скай. Потом я долго и с упоением и вдохновением рассказывала об Эмме и Скае, о нашей школе…
Дома, после того как смыла кровь с одежды и привела себя в порядок, я сразу села писать письмо ребятам. Иногда я пишу им одно письмо на двоих. В целях экономии. Просто знаю, они будут читать его вдвоём.
Дорогие Скай и Эмма!
Как вы? Я надеюсь, что у вас всё хорошо. Я по вам скучаю. Прошла целая вечность с тех пор, как мы виделись последний раз!
Сегодня был первый день в новой школе. Он был интересный, даже замечательный. Правда, не обошлось без крови. Я, как обычно, не увидела подножку и растянулась на весь свой длинный рост. А потом сумела нажить себе врагов. Но сейчас не об этом. В классе всегда есть люди, недовольные многими качествами нового ученика. Это неизбежно. Но если ты нажил себе врагов, ты обязательно найдёшь друзей. Таков закон жизни! Только в моём случае врагов и «нейтралитетных» одноклассников у меня больше, чем друзей. Но ведь это только начало, верно? У меня появились друзья Белла и Мартин. Белла — такая приятная, немного запуганная и подавленная девочка — серая мышка. У нас с ней много точек соприкосновения, те же увлечения, такая же позиция в классе. А у Мартина приятные мягкие черты лица. Он обладает такими добрыми и лучистыми глазами. У него такая улыбка в уголках глаз, такие кристально-голубые и светлые-светлые радужки глаз, огоньки веселья в зрачках! У него интересный и приятный тембр голоса. Он почему-то (я не знаю, почему) напоминает мне мою маму.
У нас интересная школа с приятным для глаз цветом — блоки серого и оранжевого цвета чередуются между собой и обрамляются белой окантовкой; она — моя новая школа — похожа на маленький и уютных городок. Везде подстриженные голые деревья, под стволами которых стоят лавочки, и короткий английский газон. Вход в школу обрамляет липовая аллея. Мне понравилось.
Итак, в новый учебный год в новой школе я ступаю полная жажды новых знаний.
Единственное, что мне кажется странным, здесь нет снега. Совсем. Но при этом деревья стоят абсолютно голые. Может, это потому, что сегодня последний день зимы?
Какие у вас новости? Скай, как твоя игра? Насколько я знаю, ваша команда действительно преуспевает в этом сезоне. Я стараюсь следить за игрой по мере возможности и хочу сказать, что ты молодец! Милая Эмми, ты же выиграла в конкурсе юных гимнасток? Как проводите время?
Жду Ваших писем.
С любовью, Ваша L.»
Продолжение будет 10.06 в 19:00 по Москве