Вальяжно раскинувшись на кожаном сиденье спортивной «японки», Сёма неспешa ехал по вечерней улице. В соответствии с молодецкой модой спинка его кресла была полуопущена, что делало Сёму похожим одновременно на космонавта в кабине «шаттла» и на пациента зубоврачебного кабинета.
Был субботний вечер. Сёма любил в это время выезжать в город в поисках острых ощущений, связанных с незаконными уличными гонками. Загорелся красный сигнал светофора, и юноша остановился у белой линии, надеясь, что случай пошлёт ему подходящего соперника. Случай не заставил долго себя ждать. Сзади раздался нарастающий гул, и рядом остановился автомобиль из тех, которых называют «американскими мускулами». У Сёмы ёкнуло сердце: он хорошо знал эту машину. За рулём сидел Сёмин давний приятель и соперник Богдан.
Для пущего эффекта Богдан давно отказался от глушителя, и в низком, тяжёлом выхлопе тонули все прочие звуки улицы. У приятелей ещё не было возможности выяснить отношения на дороге, и до сих пор их соперничество сводилось к теоретическим спорам о гоночных качествах японских и американских автомобилей. Атмосфера мгновенно сгустилась, воздух наэлектризовался. Для всего остального мира перемены, произошедшие в природе, были незаметны, но между двумя машинами возникло высокое напряжение, требовавшее разряда.
Загорелся зелёный свет. Оставляя на асфальте чёрные полосы, автомобили рванулись навстречу великим победам.
Обернулись прохожие, шарахнулся в сторону велосипедист, недовольно загудели клаксоны. Оглашая улицу звуком взлетающего палубного перехватчика, «мускулы» вырвались вперёд ещё на старте, но «японка» не отставала, наверстывая упущенное. Скорость быстро превысила критическую отметку, и в голове Сёмы включился сигнал опасности. Но волны адреналина его смяли, захлестнули, утопили.
Дорога впереди плавно изгибалась, поворачивая. На высокой ноте запели покрышки, борясь с центробежной силой. И вдруг на самой середине закругления асфальт блеснул мокро и хищно.
Трудно сказать, как жарким, летним вечером на дороге появилась лужа, но Сëме было не до поисков ответа на этот вопрос. Он вдруг ощутил, что связь колёс с дорожным покрытием исчезла. Цепкие руки земного притяжения ослабли, и невидимая сила вынесла автомобиль на обочину. Расширенными от ужаса глазами Сёма увидел прямо перед собой толстый ствол дерева. Но в последнее мгновение вдруг что-то произошло. То ли дерево отпрыгнуло в сторону, то ли Сёме удалось справиться с управлением, но рокового столкновения не последовало. Вроде бы сильно тряхнуло, вроде бы даже пришли какие-то болевые ощущения, но в следующий момент Сёма увидел себя снова на дороге.
Движение выровнялось и сделалось полностью управляемым. Сёма перевёл дух. Совсем рядом что-то грохнуло, полыхнуло, обдало нестерпимым жаром. «Неужели Богдан влип?» - мелькнула мысль. Но останавливаться на ней было некогда, срочно требовалось решать собственные проблемы.
Сёма нырнул в узкую боковую улочку и запетлял между невысокими домами частного сектора. Он не помнил, как снова оказался на широкой улице, но едва он, соблюдая все предосторожности, влился в поток движения, на него чуть не налетел огромный грузовик, словно Сёма был пустым местом. Обостренная пережитым потрясением реакция выручила, и Сёма резво отскочил на обочину. Грузовик, высоченный и длинный, как Великая Китайская стена, пронесся мимо, оставив после себя небольшое торнадо горячего воздуха.
В этот вечер участники движения словно ополчились против Сёмы, полностью игнорируя его, и добираясь до родного дома, он с трудом избежал ещё нескольких столкновений.
Стоя у хорошо знакомых ворот, Сёма вдруг ощутил тишину и покой этого вечера, как будто все тревоги и проблемы навсегда ушли.
Появилось небывалое ощущение лёгкости. Ему казалось, что он не идёт, а плывёт над землёй на высоте полуметра. Объясняя своё состояние пережитым стрессом, Сёма вошёл в дом. В гостиной сидел отец и читал книгу. На вошедшего сына он не обратил никакого внимания. На кухне раздавался звон посуды, и был слышен звук текущей воды.
- Мам, я дома, - крикнул Семён в сторону кухни. Характер доносившихся звуков не изменился. «Игнорируют, - догадался Сёма. - Воспитывают за позднее возвращение.»
Вдруг неудержимо повлекло на воздух, под открытое небо. Сёма вышел во двор, удивляясь тому, как низко в этот вечер гроздья созвездий склонились к земле. Возникало впечатление, что достаточно протянуть руку, чтобы до них дотронуться.
Ощущение легкости усилилось. Сёме казалось, что он может без труда запрыгнуть на дом, на столб, на небоскрёб. Вдруг он с удивлением заметил, что и в самом деле смотрит на дом и на двор как бы с некоторой высоты. В это время в доме зазвонил телефон. А через несколько секунд тишину позднего вечера разорвал страшный, нечеловеческий крик матери. Распахнулась дверь. Во двор с перекошенным лицом выбежал отец и рухнул на траву как подстреленный.
И тут к Сëме пришло ясное понимание происходящего. Он вдруг осознал, что аварии избежать не удалось, и он навсегда остался у того злополучного дерева. К нему пришла способность видеть сквозь пространство и время, и он увидел обугленный ствол дерева, а рядом сгоревшую «японку», покрытую хлопьями пены из пожарных брандспойтов. На месте водителя виделось нечто обгоревшее, страшное, бесформенное. Совершенно отстранённо Сёма узнал в этом ужасном «нечто» самого себя, свою сгоревшую, уничтоженную плоть.
Его душа, столь неожиданно расставшись с телом, ещё не осознала произошедших перемен и странствовала по знакомым местам, никем не видимая и не слышимая. Вдруг кто-то позвал Сёму по имени. Он встрепенулся, оглядываясь в поисках источника голоса, но никого не увидел. Тем не менее, зов настойчиво повторялся, и Сёма двинулся в направлении зовущего...
А в это время у невысокого домика на окраине города остановился автомобиль с невероятно мощным выхлопом. Из его кабины никто не вышел. Молодой водитель неподвижно сидел за рулём, глядя перед собой невидящим взглядом. Немного позже к дому подъехал полицейский кортеж и водителя вывели из машины. Для него тоже начиналась новая жизнь...