Вдогонку статье о польских королях и омлетах сразу хочу признаться, что никогда у меня дома не было книг об израильской кухне. Не еврейской - я прекрасно её ела дома еще 70-е годы у мамы моей школьной подружки Иры Фогель (татарскую по всем мусульманским праздникам - в доме Фариды, с которой сестра дружила сорок лет, тоже встретившись в школе), а именно той, с какой мы столкнулись, когда харьковский друг мужа пригласил нас на свадьбу старшей дочери в Ашдод.
Дело было в июне. Мы обгорели в первый же день, когда пошли относить подарки сестре-близнецу нашего соседа по даче. То, что Саша имеет отношение к Израилю, мы узнали, когда с двух сторон рабицы побеждали набежавший на нас хмель (не алкоголь, а лиану). Годами Саша пел со своей Танюшей "Хасбулат удалой, бедна сакля твоя" и другие песни, какие поют, потчуя гостей после баньки на берегу озера. Я знала, что он родом из Белоруссии, всю жизнь трудится в железнодорожном депо и работу свою очень любит. Написала о нем в газету целую полосу к дню донора, потому что Саша регулярно сдавал кровь и не пропустил ни одного несчастья в стране, когда объявлялся сбор добровольцев.
Но сестра-близнец в Ашдоде?
Саша, царствие ему небесное, в сожалению, уже в раю. Он крестился, чтоб и там на расставаться со своей Танюшей.
И ему так и не суждено было побывать у сестры в гостях и попробовать кошерную пищу.
Только по моим рассказам, когда мы вернулись.
Интересно, что каждый хозяин кафе и ресторана там будет убеждать вас с порога, что кухня у него на все вкусы. И такая, и сякая. В том числе и не кошерная. Но это художественный свист. По крайней мере, в том, что касалось моего опыта. В Эйлате муж пытался поскандалить в отеле, узнав, что на завтраке - с километровым шведским столом - не будет никогда ничего мясного. Разборки, как водится, ни к чему не привели. Но я привыкла к неожиданному сочетанию разнообразной кисломолочки и соленой рыбки, которая нам кажется противоестественной. А хозяин, абсолютный хасид со всеми аксессуарами, включая черную шляпу и черные рукава по запястья, полюбил меня всей душой за улыбку во время споров и обежал весь отель, когда я забыла на столе свои солнечные очки, чтоб немедленно вручить их мне.
Больше всего мне понравился хумус с сосисками и видом на залив Акаба. Долго разбиралась, почему, сидя на берегу Красного моря нельзя есть морепродукты и рыбу без плавников и чешуи, потом плюнула и смирилась. Особенно, когда мы спешили из Эйлата обратно в Ашдод, но, естественно, проехали вдоль всего Мертвого моря и жутко голодные заскочили в первую попавшуюся харчевню.
- Говорите по-русски? - с порога крикнула я. А то мало ли что.
- Пачиму нет? - решительно ответил пацан-официант, видимо, студент на подработке. И притащил нам такую жареную рыбу, что оставалось только удивляться - откуда ее здесь берут. Ведь в Мертвом море нет ничего живого. Ни с плавниками, ни без...
В Ашдоде нас ждали Алик с Лилей, заказавшие на выходные номер в Кибуце на севере страны. Туда мы домчались быстрее быстрого. Государство, которое пытаются изо всех сил растянуть сегодня отъехавшие испуганные патриоты, поразило меня тем, что оказалось меньше родного Подмосковья, где чтоб добраться до Серебряных прудов или Дубны надо ехать на поезде дальнего следования. А мне приходилось на заре журналистской юности в "МК".
В кибуце на завтраке снова была отличная свежайшая молочка. Потом меня настигли два новых кулинарно-ментальных шока. Когда от мангала потянуло дымком, Алик принес два контейнера с заготовленным дома шашлыком.
Из индейки.
Потом радостно помахал приобретенными в кассе кибуца билетами - на целый час! - в черешневый сад. Откушать ягод.
Туда я не пошла даже из любопытства. У меня на даче три гигантских вишни - владимирки. Я эти косточковые уже видеть не могу.
Кстати, свадьба вполне удалась. Только я расстроилась, что не выгуляла там вечернее платье. Взяла скромный костюмчик с юбкой чуть ниже колена, потому что родители невесты сказали, что торжество будет скромное, только для своих. На месте оказалось: свои - это 250-300 человек. Такой обязательный список - кто тебя встретил на земле обетованной и чем-нибудь помог, шеф, друзья шефа, соседи и т.п.
Из меню помню только мешочки из теста с говяжьей печенью.
Это было очень красиво.
Свадьбу играли в ресторане большого здания в промзоне. По соседству, буквально из двери в дверь шло аналогичное торжество. У нас была русская свадьба, там - грузинская. Мне было интересно посмотреть на грузинскую кошерную еду, но просочиться в тех краях за чужой стол не очень-то и выйдет.
В общем, поесть мяса Алик свозил нас в специальный ресторан, кажется, в Герцлию, где делают развесистые стейки. Вкус оценить сложно, не запомнился. Зато было шумно и атмосферно.
Но напрягать нашего радушного хозяина и прекрасного человека не было на самом деле никакой нужды. Его дорогая теща, тоже перевезенная в Ашдод, готовила дома то, что послал в русские магазины местный израильский бог-коммивояжер. Мы наслаждались блинчиками и гречкой, салатиками и супчиками.
Как будто оказались у них дома в Харькове. Повидать который им уже не пришлось. Алика и его чудесной тещи давно уже нет на этом свете. А Лилю с младшей дочкой после ужасных потерь мы позвали в гости к себе в Москву и на подмосковную дачу.
И было им некошерно, но вкусно. По крайней мере, мне так хочется думать. Лиля - инженер, в Москве при СССР бывала в командировках. (В Израиле ухаживает за стариками, но ей очень нравится, потому что они рассказывают ей замечательные истории из жизни). А вот дочка всё видела первый раз. И мне было интересно наблюдать ее реакцию.
Напоследок позволю себе процитировать кусочки книжки, которую с радостью подарила Лиле перед отъездом. Уж очень она ей приглянулась.
Называется "Эти странные израильтяне" (серию про разные народы и обычаи я тоже собирала).
Автор - израильтянин по рождению Авив Бен Зеев.
Вот что он пишет по основному вопросу, который мучает сегодня некоторые страны:
Казалось, что место национального блюда могло занять такое типично еврейское кушанье, как чулент. Принятое всеми евреями поголовно (в северной Африке так же, как и в Восточной Европе), оно представляет собой ароматное рагу из мяса и фасоли, которому дают хорошенько попреть в пятницу, а едят которое в субботу. Но, вероятно, оттого что вместе со своим ароматом это блюдо донесло до берегов Израиля определенный привкус страданий еврейской диаспоры, оно уступило ведущее место обильному и молодому кушанью фалафель, практичному и соответствующему стилю жизни современного Израиля.
Самая короткая и любимая мною глава в этой книге называется "Нытики". И там есть упоминание самой вкусной еды, которая там сопровождает пребывание в компании:
В Израиле ноют все. Все время. По любому поводу, будь это погода, политическая ситуация или отношение к вам людей (разумеется, о вашем отношении к другим людям и речи быть не может!). Лозунг нации: "Я ною, значит, я существую". Опытный нытик ("кутер" - от слова "кот" на языке идиш) владеет секретом, как всегда оказываться правым. Прибавьте к вашим словам жалобу на головную боль или легкую хворь, чтобы у вашего нытья появился индивидуальный оттенок, - и дело сразу пойдет лучше. В самом процессе сетования есть что-то очень эмоционально утешающее, поэтому лучшее всего нытье удается в компании, в теплый субботний день, под каким-нибудь навесом, и чтобы на столе перед вами был хороший сыр или большой арбуз.
А мой любимый анекдот, коими пересыпана книжка, которой, надеюсь, продолжает наслаждаться носившая в Харькове фамилию Веселая ныне израильтянка Лиля, там такой:
Многие считают, что некоторые анекдоты можно рассказывать только на идише, потому что в переводе они теряют остроту. Вот пример. Слово "шойн" на идише означает "ну, ладно" и сопровождается разведением рук, выражающим бессильное согласие.
Анекдот рассказывает, как еврей-заика видит, что его жена Шошана идет, не замечая того, к открытому люку. В ужасе он кричит: - Шо.. Шо!.. Шо!... Шойн.
*******
Извиняюсь, что не даю ни одного толкового рецепта, но, думаю, упомянутые здесь блюда дадут простор вашей фантазии.
Фото ставлю не ради того, чтоб себя показать. Нечего тут показывать. Перед поездкой я заболела, поскольку пережила тяжелые семейные потери и сбросила за один месяц 20 кг. В итоге перед вами ходячий скелет, пытающийся немного компенсировать свой вес. Чего совсем не получилось сделать.
Виды Израиля с его духовной (внизу лаконично - Стена Плача) и недуховной пищей. Всё, что нашла в архивах.
Та самая рыбка в Эйлате, которая кусает меня, а не я ее. Чтоб пятки были целее, приходилось затаскивать в море лежак. И с него кормить прожорливых полосатиков.
А Израиль вспомнила, потому что нынче он, как и Польша, о которой писала вчера, на слуху. Хорошо, что мне удалось побывать и там, и сям, много лет назад.