Знакомство с кардиохирургом произошло еще до разборок с моим местонахождением. Сижу за прикроватными шторками на нашем «проходном дворе» и пишу. Наслаждаюсь хотя бы иллюзией одиночества. Слышу мягкие шаги и не обращаю на них внимания. О спинку моей кровати стучат. Чёрт, кого ещё там принесло?! Под шторой, слева от себя, вижу боковым зрением потертые белые сабо, в которых ходит почти весь медперсонал больницы Святого Антония. Наверное, медбрат… Не открывая шторки, говорю:
– Одну минуточку, только фразу допишу. Сабо терпеливо ждут. Отдергиваю шторку. Стоит. Невысокий молодой человек с приятным взглядом спокойных серо-голубых глаз: – Я Ваш кардиохируг. –Дальше следует имя-фамилия. Запомнилось только имя: Мартяйн (вариант имени Мартин). Волшебное слово «кардихирург» подбрасывает меня на кровати. Честно говоря, человека этой профессии вижу впервые. И, уже стоя навытяжку, бормочу: – Доктор, простите, я думала, это медбрат за чем-то пришел. Я тут пишу… В моем представлении, кардиохирурги это кто-то вроде космонавтов, их сложно встретить в реальной жизни… Где мы можем поговорить? – Пройдемте в кабинет. Следую за парнем по коридору и думаю тоскливо: «А не зарежет ли нафиг? Уж больно молод». В кабинете говорю ему недипломатично: – Вот уж не думала, что кардиохирурги такими молодыми бывают. – Конечно, хирург должен быть старым, лысым и с пузом. Cмеёмся оба. – Доктор, правда, все хирурги, с которыми я имела дело, вернее, те, которые имели дело со мной, были старше меня. Я растерялась. – И, вконец обнаглев, спрашиваю:
– Сколько Вам лет?
– Тридцать семь. Но я давно оперирую самостоятельно. Ощупываю Мартяйна взглядом. Спокойные прозрачные глаза, светлые волосы немного кудрявятся, внутренняя и ненавязчивая сила уравновешенного характера чувствуется, настроен позитивно (видимо, успешен), есть харизма. Энергия спокойствия передается мне, и дышать становится легче.
– Простите, Мартяйн, я журналист и, наверное, слишком любопытна, но все-таки спрошу: зачем Вы пошли именно в эту профессию? Кардиохирургия ведь ювелирная отрасль, а ответственность – огромная.
– Меня потянуло. Я хорошо учился в университете и мог выбирать. Мне нравится помогать людям, сердце – это главный орган. – Ну да, и еще мозги. Вы да нейрохирурги – космонавты в медицине. Парень улыбается: – Елена, если Вы мне не доверяете, то можете заменить хирурга. Это не проблема.
– Мартяйн, давайте так. Я посоветуюсь с мужем и сыном и приму решение, ага?
Сошлись на том, что он зайдет завтра. Плетусь в палату. Открываю свой ноутбук и вызваниваю сына по альтернативной телефонной связи. Рассказываю про Мартяйна, нажимая на то, что уж больно он молод.
– Мама,–чётко говорит сын.–Перестань трястись. Надо в конце концов доверять нашему поколению (сын на несколько лет моложе врача). Просто прими решение и доверься. Хирургу надо доверять. А потом примерно то же самое сказал муж. Очень долго разглагольствуя на тему того, что моя операция давно стала рутинным, обычным делом в медицине. И я решила соглашаться. В конце концов, молодой не значит плохой. Операцию назначили на среду, на час дня. Так, наверное, и будет, если не привезут внеплановых, а такое случается нередко. Что ж, есть по крайней мере какая-то определенность.
Полностью текст повести «Голландская больница» можно прочитать в книге, заказав ее на Озоне.:
https://www.ozon.ru/product/gollandskaya-bolnitsa-449488843/?sh=LnP6vUcxPg
