- Ой, мужчина! А у вас огонька не будет?
К Герману подошла женщина неопределённого возраста, источая характерное амбре из смеси табака, дешёвого алкоголя и немытого тела.
Герман отрицательно помотал головой, давая понять, что не в состоянии помочь женщине в её просьбе.
Однако та не спешила уходить. Она смотрела на него, прищурившись и ехидно улыбаясь.
- Скучаете? Вы же не местный? Хотите, я для вас организую икс... ик... икс-с-скурсию по нашему городу?
Герман почувствовал глухое раздражение - вот же назойливая какая бабёнка!
- Женщина, я весьма благодарен вам за такое предложение, но не имею возможности воспользоваться вашей щедростью. У меня через пять минут очень важное дело.
Аборигенка растерянно поморгала, пытаясь уложить услышанные слова в осмысленную фразу, облизнула сухие губы, потом вытерла их грязным рукавом видавшего виды синего платья.
- Умный, да? Умный... Да и катись ты к чёрту!
Она обиженно засопела и пошла прочь.
Герман улыбнулся.
Провинция!
...Он приехал накануне вечерним поездом в этот маленький городок в командировку и должен был набрать достаточно материала для разворота в ближайший номер журнала, в котором он подрабатывал.
Инфоповодом был международный фестиваль и литературные чтения, посвящённые великому русскому классику, каким-то образом имеющему отношение к этому малому городишке.
- Заодно набери чего-нибудь колоритного, наши читатели устали от гламура и глянца, пора их погружать в провинциальный быт, - напутствовал его шеф-редактор. - Привези фоторепортаж о буднях маленького городка.
Герман с трудом представлял, что именно хотел увидеть шеф, но его журналистский опыт подсказывал, что всё увиденное и запечатлённое им в командировке можно будет продать другим изданиям.
С утра позавтракав, он вышел во двор гостиницы и присел на довольно удобную скамейку. Времени до события, которое нужно будет осветить, оставалось ещё много.
Герман наслаждался утренним солнцем, ароматом пышно цветущей сирени и пением птиц. Только здесь, в провинции, можно услышать такой хор в исполнении пернатых виртуозов!
Всё благостное впечатление портили местные жители, страдающие похмельным синдромом. Они бродили по улочкам поодиночке либо небольшой компанией в поисках "топлива"...
Подошедшая к Герману дамочка была из разряда подобных.
Он ещё посидел, слушая птичьи арии, а потом пошёл за фотоаппаратом - перед началом мероприятий неплохо было бы познакомиться с городком поближе.
...На разворот журнала материал был набран. Фестиваль оказался насыщенным и очень интересным. Герман с любопытством наблюдал за мероприятием и уже в мыслях выстраивал структуру будущего репортажа.
Вечером, как водится, все участники и представители СМИ собрались в большом, помпезном зале местного ресторана, названного в честь русского классика.
Банкетную часть своей работы Герман не любил и предпочитать ретироваться в первые же полчаса.
Так он поступил и в этот раз.
Вечерний город встретил его пустынными улочками, вкуснейшим чистым воздухом и прохладой. Ещё гомонили юркие стрижи, готовясь к ночному бдению, да кое-где слышались крики петухов, загонявших свои куриные гаремы ко сну.
- Ой, мужчина! И снова вы!
Герман аж вздрогнул от неожиданности. Откуда она взялась, эта настырная тётка?!
Недавняя знакомая сменила свой наряд с затрапезного платья на приличного вида джинсы голубого цвета и розовую майку с улыбающейся рожицей Микки Мауса на груди.
Но характерный запах никуда не делся - Герман невольно поморщился, когда свежие ароматы вечернего города были безжалостно сметены подошедшей к нему пьянчужкой...
- Мне кажется, ещё утром я вам дал ясно понять, что не курю, не скучаю, в экскурсии не нуждаюсь.
- Да ладно! Прям-таки не нуждаешься? Ага.
Женщина противно захихикала. А Герман уже сильно пожалел, что не остался на банкете.
- Ладно, не бойся ты, - усмехнулась женщина. - Меня Лиля зовут. Я сама из ваших... из этих... Ну... Писак - во! Я ж училась на журфаке, да. Работала в местной газетёнке... Паршивой.
Герман удивился - эта женщина может быть его... коллегой?!
- Короче, красавчик, - продолжала тем временем Лиля, - я тебе показываю другую жизнь... Ну... Как это... Изнанку, во! А ты мне бабки даёшь.
"Заодно набери чего-нибудь колоритного, наши читатели устали от гламура и глянца, пора их погружать в провинциальный быт"
Герман вспомнил слова шеф-редактора.
А почему бы и нет?
В конце концов, он здесь на три дня, по основной теме практически всё набрал.
- Сколько денег?
Лиля прищурилась, явно прикидывая, сколько можно запросить, чтобы не отпугнуть.
- Пять косарей и не меньше!
- Идёт. Половину сейчас, остальные после экскурсии. Если мне понравится.
- Тебе понравится, - загадочным и каким-то вдруг на удивление трезвым голосом произнесла Лиля.
****************
Ночная жизнь провинциального города разительно отличалась от привычного Герману досуга.
Лиля категорически запретила себя фотографировать, но заявила, что за отдельную плату Герман может заснять её приятелей, с которыми она собиралась его познакомить.
- Имей в виду, красавица, - предупредил Герман, - у меня с собой денег не много. Оплата будет по факту, так что не рассчитывай на лёгкую добычу.
Лиля презрительно фыркнула.
Они обошли большую часть города, встретились с несколькими компаниями, состоящими из маргинального вида личностей.
На вопросы Германа они отвечали охотно, говорили о своей жизни, о причинах, приведших их к такому образу существования... И было видно, что они делают это ради Лили, которую явно уважали.
- Ты, сынок, думаешь, что мы здесь все плохие, воры и пьяницы? - спросил его мужик с патлатой бородой и в потрёпанной бейсболке. - Нет. Мы такие же люди. Просто выживаем, как можем. У кого жилья нет, тому хуже всех. Лилька та же... Вон, Аркаша Тушёнка сидит - поговори с ним... У него тоже ничего не осталось - ни работы, ни семьи, ни квартиры.
Аркаша Тушёнка, прозванный так за особую любовь к банкам из-под этого продукта, которые он находил в мусорных баках во время "шопинга", поведал Герману, как его бывшая жена сбежала с его же начальником, а кредиторы забрали квартиру за долги. Он обитал, где придётся. Но в нём не было вселенской злобы.
- А как же жить-то, если обозлиться на всё? - отвечал Аркаша на вопрос Германа. - Доброта жить помогает, а злоба убить может.
Ночная жизнь маргиналов была однообразной - они рыскали по городу в поисках цветмета, подворовывали всё, что плохо лежало, а под утро, когда уже занимался рассвет (если это было тёплое время года) подводили итоги своей деятельности.
Они старались держаться вместе, но были и одиночки. Таких не подпускали к общему столу, который обычно накрывали ближе к утру.
Одиночки пили в любое время, поэтому они постоянно находились в поисках алкоголя.
Герман за эту ночь услышал столько разных историй социального падения личности, что голова шла кругом.
Странно, но он не испытывал к ним жалости. Ни к ним, ни к Лиле, которая наравне со всеми радовалась очередному стакану.
Когда край неба окрасился в розовый цвет, встречая солнце, а птицы стали просыпаться и оглашать окрестности радостными трелями, Герман отдал Лиле деньги.
Та привычно облизнула сухие губы, спрятала деньги и взглянула с подозрением.
- Меня точно не фотографировал?
- Точно, не переживайте.
Он вернулся в гостиничный номер и долго стоял под душем, пытаясь смыть запахи, пропитавшие его во время ночной экскурсии.
А потом отсыпался до самого обеда.
********
- Можно вас на пару минут?
Рядом со скамейкой, на которой он вчера наслаждался жизнью, стоял Аркаша Тушёнка.
Герман хотел было пройти дальше (надо хоть показаться на мероприятии!), но Аркаша выглядел так решительно и серьёзно, что ему стало любопытно.
Он присел на скамейку, ожидая, что бомж поступит также.
Однако Аркаша остался стоять, соблюдая дистанцию.
- Вы хороший человек, я же вижу, - начал он, - вы не брезговали с нами общаться. Хочу вас попросить - помогите Лиле. Она в ужасной, ужасной ситуации!
Герман еле сдержался, чтобы не показать своего разочарования.
- Я уже оплатил Лиле её услуги по знакомству с изнанкой жизни вашего чудесного города, - ровным голосом произнёс Герман.
Аркаша помотал головой.
- Этого мало...
- Чтооо?!!!!
Аркаша отошёл подальше, наверно, чтобы успеть увернуться от возможного тумака этого столичного репортёра.
- Послушайте... У Лили сынишка, ему три года... Он тяжело болен! Он в больнице! Нужно дорогостоящее лечение. Лиля, она... Вы не подумайте плохого! Она раньше тоже была, как вы... Когда сынишке исполнился год, у него обнаружили тяжёлую болезнь. Муж Лили сбежал, а она... Она продала всё, что могла. Негде жить стало. С работы попросили - она стала пить. Да, пить! Потому что сын в больнице, а денег нет.
- А в фонды она не обращалась?
Аркаша замолчал.
- Что? Пить-то проще, чем деньги искать?
- Нет, вы не подумайте... Ей из фонда деньги выделялись. Ну, не ей, а в больницу... Но этого было мало. И она с ног сбилась - сборы организовывала, с протянутой рукой ходила. А потом... Потом сломалась.
Герман молчал, обдумывая услышанное.
- Мальчонку в Москву надо везти на операцию. Помогите найти спонсора. На поездку мы насобираем... А вот чтобы там жить да на саму операцию не хватает...
Аркаша так искренне верил, что Герман может помочь, что... Герман и сам поверил в это!
- Мне нужны все данные. Я попробую.
Аркаша протянул ему сложенный листок.
- Здесь фамилия и паспортные данные Лили, про Тимошину болезнь, реквизиты, история сборов - в общем, всё, - выдохнул Аркаша.
*********
Оставшиеся дни командировки Герман посвятил изучению ситуации своей новой знакомой.
Аркаша не обманул - всё было именно так. И даже много хуже - состояние мальчика было удручающим. Надо было срочно решать вопрос.
Герман созвонился с кем надо, договорился о госпитализации мальчика, подключил спонсоров.
Лиля, узнавшая про его хлопоты, буквально упала перед ним на колени. Она вытирала слёзы и клялась, что больше ни капли в рот не возьмёт, только бы Тимошка выздоровел.
- Вы вот суетитесь, договариваетесь, - сказала ему заведующая отделением, где находился малыш, - а с мамашей-то как быть? Ведь у неё ни квартиры, ни работы. Мальчишку вытащите, а куда его потом? Надо прав лишать мать. Лучше в детдом.
Герман молчал.
Единственное, что он мог сделать для Лили, - это передать её на попечение бывших коллег.
Он явился к редактору газеты, где когда-то работала Лиля, объяснил ему ситуацию. Они долго говорили, рассуждали о перипетиях жизни.
- Я, конечно, могу попытаться организовать комнату в общежитии, - после долгих раздумий и телефонных переговоров сказал тот. - Но если она опять сорвётся?
- А если нет? А если её лишат родительских прав? Мальчишка после операции отправится в детский дом.
- Хорошо... Дадим ей шанс.
*************
...Тимошу прооперировали. Лиля устроилась санитаркой, чтобы быть рядом с ним.
Каждый день в палату к малышу приносили игрушки и сладости - после репортажа известного журналиста судьбой Тимоши прониклись сотни тысяч людей.
- Мы будем выписывать мальчика через пару недель, - сообщил лечащий врач Лиле.
Она счастливо кивала и прижимала руки к груди.
Сколько времени она молила о чуде? Успела отчаяться, споткнуться, не потерять надежды, но почти потерять себя.
И вот оно случилось!
А сколько людей откликнулись на её беду?! Дай бог здоровья тому журналисту...
...Герман ехал в очередную командировку - где-то в лесах северо-запада обнаружили следы снежного человека. Шеф-редактор просил репортаж погорячее.
В купе вошёл пожилой мужчина. С кряхтеньем поставил большую дорожную сумку, огляделся, кивнул Герману.
- Давайте, я помогу, - Герман поднял тяжеленную сумку и поставил её в отсек.
Ехать ему предстояло несколько часов. А потому он уже был готов к беседе с попутчиком.
К очередной истории жизни...