Ну раз все просят – давайте попробуем. Хотя на самом деле дело уж просто известнейшее, тем более что связано со знаменитым Томасом Кохрейном, прямо скажем – не самый приятный был человек, мало того, что острый на язык, так и гадящий не только своим врагам, но и своим друзьям. Из-за парочки эпиграмм о командующем Гибралтарской станцией лорде Кейте Кохрейн, вместо того, чтобы командовать над 20-пушечным шлюпом, получил под свое начало лишь маленький 14-пушечный бриг «Спиди» (Быстрый), несущий жалкие 4-фунтовки и двенадцать полуфунтовых картечниц на палубных надстройках.
За пять месяцев 1800 года «Спиди» просто затерзал побережье Италии, и был переведен Кейтом к побережью Испании, чтобы нарушить там прибрежное судоходство. За два месяца Кохрейн почти полностью парализовал перевозки между Малагой и Аликанте, и стал таким чирием на заднице, что испанцы решили начать настоящую охоту за Кохрейном. Предчувствуя это, английский лейтенант решил воспользоваться искусством маскировки. После пары-тройки дней работы на свет явился не бриг Его Величества «Спиди», а вполне благопристойный датский торговый бриг «Кольмар», которому была придана команда, говорящая на скандинавских диалектах (спасибо норвежцам и шведам в экипаже «Спиди»), датский флаг, окраска, свойственная Балтике. 21 декабря 1800 года «Кольмар» оказался у Барселоны, и тут же был заблокирован со стороны берега 7 испанскими канонерскими лодками, а со стороны моря 32-пушечным испанским фрегатом-шебекой «Эль Гамо». Было от чего потерять голову, но Кохрейн сохранял ее достаточно ясной – прежде всего он поприветствовал испанские абордажные команды на смести шведско-норвежского диалекта, а потом указал на развевающееся над бригом желтое полотнище - испанцы, увидев желтый флаг, в ужасе бежали с корабля. Дело в том, что желтый флаг поднимался при эпидемии на кораблях – чума, холера, дизентерия, лихорадка – все эти болезни чаще всего попадали на берег с кораблей. Чтобы уберечь население портов от эпидемии, корабли поднимали желтый флаг, и выдерживали карантин в море в 1 месяц после гибели или выздоровления последнего больного. Естественно, что канонерки и фрегат убрались прочь со всей возможной скоростью, а «Спиди» продолжил движение.
В конце марта 1801 года Кохрейн был почти пойман с призом у Порт-Магона испанским фрегатом, ночь уже была близка, но испанец неумолимо приближался, И как только стемнело, Кохрейн приказал спустить с брига маленький плот с копией корабельной мачты. По сигналу топовые огни на бриге были погашены, а на плоту – зажжены. В результате «Эль Гамо» погнался за плотом, а Кохрейн свободно взял курс на 4 румба южнее и пришел на Менорку с призом.
Наконец кульминация наступила 5 мая 1801 года. В этот день у Барселоны «Спиди» затеял бой с 6 канонерскими гребными лодками, и благополучно миновал их, целя далее к рыболовным шхунам, когда из гавани вышел 32-пушечный «Эль Гамо». Это был фрегат-шебека, то есть по назначению – крейсер, но с парусным вооружением шебеки. Он нес 12-фунтовые пушки, плюс две 24-фунтовых гаубицы. Экипаж составлял 319 человек, против 54 у Кохрейна. По всем канонам шанса у англичан не было никакого. И лейтенант Кохрейн решился на бой, более того – на абордаж. Несмотря на всю авантюристичность такого подхода план был довольно продуманным. Дело в том, что довольно свежий ветер дул с юга, а «Спиди» находился относительно «Эль Гамо» с севера. Нижняя палуба фрегата была наклонена к воде, и не могла быть использована на дальней и средней дистанции, таким образом – испанец мог вести огонь по «Спиди» только сместившись (но это грозило тем, что бриг сможет вырваться), либо в упор. Чтобы сбить с толку испанца, Кохрейн приказал поднять американский флаг, и повел корабль прямо на фрегат. Испанский капитан потирая руки ждал бриг поближе, но Кохрейн в последний момент положил руль правее и обрезал корму шебеке. На бизани взвился флаг Святого Георгия и испанец получил продольный залп из семи 4-фунтовок (в пушки были забиты по 2-3 ядра), которые корпусу вреда не причинили, но руль повредили. Испанец развернулся бортом и дал залп, однако бриг уже оказался в мертвой зоне – ядра прошли выше корпуса корабля. Кохренй словно прилип к испанцу – все попытки того отдалиться и накрыть уже наглеца тучей ядер не имели ровно никакого успеха. Испанцы стреляли часто, но их ядра летели выше – никак не получалось опустить станины орудий вниз. Такая игра длилась три часа – Кохрейна напоминал собаку, схватившую за зад медведя – сожрать нельзя, но если отпустишь – кусочков от собаки не останется. Он не мог отойти, прекрасно понимая, что как только он окажется в радиусе действия орудий «Эль Гамо» - бриг разнесут в щепу.
Оставался абордаж, но это было еще более глупое решение – ведь перевес испанца в людях составлял 6:1. Тем не менее – Кохрейн решил пойти ва-банк. Команде он приказал натереть лица пробкой (почему-то посчитав, что негров испанцы испугаются больше чем белых), и разделил свои и без того скудные силы. 20 человек под своим началом он взял в шлюпку для высадки со стороны носа шебеки, остальные должны были высадиться со стороны кормы. Испанцы, увидев шлюпки, подходящие к носу, всю команду сосредоточили именно там. Кохрейн встретил ожесточенное сопротивление, и безусловно его отряд был бы перебит, но в этот момент оставшаяся на «Спиди» команда дала бортовой залп с кормы, и пошла на абордаж со стороны юта. Испанцы, оказавшись между двух огней, запаниковали. Они подумали, что людей на английском бриге гораздо больше, чем есть на самом деле. Через 20 минут на «Эль Гамо» испанский флаг был спущен, а вверх полез Флаг Святого Георгия. Еще более удивительными выглядят потери – 3 убитых и 18 раненных у англичан, и 15 убитых, а также 41 раненный у испанцев.
Но на этом история «Эль Гамо» не закончилась. Газеты бесновались, прославляя Кохрейна, но вскоре наступило молчание, полное недоумения, когда узнали, что «Эль Гамо» приобретен Роял Неви в свои ряды, а призовые матросам «Спиди» были выплачены по остаточной стоимости (якобы, фрегат во время боя сильно пострадал). Более того – Кохрейну не дали звание кэптена за этот бой, хотя по всем канонам он его заслужил. Думаю, в этом случае, как и в других, Кохрейн вполне мог благодарить свой длинный язык.
Но бой, конечно, он провел красиво. Очень красиво.
PS: После боя что капитан «Эль Гамо» попросил Кохрейна засвидетельствовать, что капитан сделал все возможное в бою. Кохрейн на объяснительной капитана отписался: «Вел себя как настоящий испанец», и поставил размашистую подпись.
Ах да, «Эль Гамо» потом продали…. алжирским корсарам, конечно же «в качестве торгового судна».