Британия, Лондон.
Группа «Алеф» на задании.
Завсегдатаи съезжались в клубы не раньше девяти вечера; стрелки часов указывали без пяти восемь. После фанфаронского налета на White's группа «Алеф» вернулась в пансион, и там Иван вернул себе привычный облик. Пора было отправляться на рекогносцировку. Варя пошутила, что их, как убийц, тянет на место преступления; юноша хмыкнул, но про себя подумал: в словах спутницы есть резон. Светить свою физиономию не стоило; мало ли кто мог узнать его - хотя бы из клубной прислуги, выбравшейся из особняка по какому-нибудь мелкому делу?
Кэб высадил их на углу Пикадилли и Риджент-стрит. Дальше пошли пешком; Варя, как и подобает приличной девице, держалась между Иваном и стеной дома - этикет требовал от кавалера, чтобы он в любой момент мог оградить спутницу от любой напасти, проезжающей, проходящей или пробегающей мимо. Впрочем, Пикадилли, одна из центральных улиц британской столицы, выгодно отличалась от других как чистотой, так и респектабельностью прохожих и заведений.
Возле угла Сент-Джеймс Стрит и Пикадилли высилось новое здание отеля «Ритц». До White's оттуда было рукой подать, и сигнал «жучков», ловился здесь превосходно.
Отель поражал роскошью. Простые путешественники здесь не останавливались, а вот черногорского аристократа, готового выложить за номер небольшое состояние, ждал гостеприимный приём. Если гостиничные лакеи и удивились тому, что гость прибыл без багажа, то никак это не показывали, и заселение Ивана в апартаменты на втором этаже прошло с фантастической быстротой. Напарница ждала в кэбе; ей предстояло вернуться в пансион и появиться на Пикадилли лишь к девяти вечера. Иван собирался провести это время в номере, после чего, выйти из отеля, якобы, на прогулку, - и исчезнуть.
Варя была очень недовольна - опять ей отводилась роль ожидающей на скамейке запасных. Лондон надоел девочке до зубной боли; её раздражала угольная вонь, толпы народу на улицах, грязь, длиннющий, поразительно неудобный подол юбки, подметавший мостовую и собиравший с неё всю пыль. Не помогали ни особые, подвешенные к поясу щипчики, которыми полагалось поддерживать подол, не пачкая рук, ни мальчишки с метёлками, спешившими очистить тротуар перед важной дамой в надежде на медный фартинг[1]. И вот - снова ждать, трястись в опротивевшем кэбе, а напарник будет сибаритствовать в роскошном номере! Поразительно несправедливая штука – жизнь.
Но сначала ей предстояло ещё одно, весьма важное, дело. Следовало прогуливаться по Сент-Джеймс Стрит и дожидаться, когда сэр Рэндольф или его гость подъедут к White's. Задача была непростой - прилично одетой юной леди не пристало в одиночку разгуливать по Клабленду, этой цитадели мужской жизни аристократического Лондона. Конечно, никто не станет ей мешать - но зачем лишний раз привлекать к себе внимание? Варя взяла кэб, на этот раз, закрытый, четырёхколёсный экипаж, так называемый «кларенс», вручила вознице полкроны, и велела встать напротив клубного особняка. Заподозрил кэбмен что-то, или нет, так и осталось загадкой; «кларенс» простоял на противоположной Сент-Джеймс стрит битых полчаса, не вызвав у окружающих ни малейшего интереса. Разве что, пару раз подходили прилично одетые мужчины в поисках свободного экипажа. Но кэбмен решительно мотал головой - «занят»!
Секундная стрелка в очередной раз обежала циферблат. Варя вглядывалась в подъезжающие особняку экипажи. А если она не опознает сэра Рэндольфа и его гостя? На яхте она не слишком хорошо их разглядела, и теперь, через улицу, со спины, в сумерках, немудрено и перепутать...
Тревоги оказались напрасными. Девушка узнала круглое лицо бывшего министра по делами Индии. Пройдя через палисадник к ступенькам парадного входа, он небрежно кивнул швейцару и исчез за дверью. Артур Худ прибыл сразу же вслед за ним, и Варя завозилась в складках платья, где пряталась рация.
-П-ш-ш-ш... Вань, оба на месте.
-П-ш-ш-ш... отлично, езжай оттуда, в девять тридцать жду. Конец связи.
И никакой тебе культуры радиообмена! Похоже, напарник забыл строгие предупреждения Корфа…
Ну и ладно! В конце концов, если мужчине нет до этого дела – с чего она, девушка, должна забивать себе голову подобной ерундой?
«Кларенс» тронулся, прокатился до конца Сент-Джеймс стрит, свернул на Пэлл Мэлл и затарахтел по брусчатке в сторону площади Ватерлоо - туда, где замерли фигуры королевских гвардейцев в высоких медвежьих шапках, на века отлитые в русской пушечной бронзе.
- Как ваш отпрыск, Рэнди? Помнится, многообещающий юноша… вы, кажется, отдали его в Хэрроу?
- Да, Арчи, я нарушил семейную традицию. До сих пор многие поколения рода Мальборо учились в Итоне, но Уинстон не блещет успехами в учёбе. Да и здоровье он, откровенно говоря, не очень - в позапрошлом году едва-едва выкарабкался после жесточайшей крупозной пневмонии.
- Ничего, Рэнди, господь и Святой Георгий хранит Англию и род Мальборо! – успокоительно прогудел голос первого морского лорда. – Хэрроу – отличное учебное заведение, и оно, уверен, станет первым шагом к блестящему будущему.
В наушнике послышалось стеклянный звон и металлическое бряканье - нож или вилка задела бокал с кларетом, или краешек тарелки тончайшего китайского фарфора. Иван поморщился – звук заглушил начало фразы лорда Рэндольфа. Не страшно, потом можно прогнать через компьютерный фильтр, отсеять посторонние шумы.
- … задумался о карьере военного. Даже увлёкся фехтованием – слава Богу, у нас не в ходу ужасные манеры германских буршей.
- Да, не хватало ещё ему щеголять шмиссами[2], как иные молодые люди, польстившиеся на континентальное образование. Геттинген – это солидно, но настоящее знание жизни приобретаешь, только надев красный мундир и пробковый шлем.
- Ваша правда, Арчи. Колонии дают то, чего не получишь и в Королевском флоте. Я имею в виду, прежде всего, навыки администрирования, и в этом плане служба в Индии или в Южной Африке особенно полезна.
Снова тонко звякнуло - серебро, фарфор, хрусталь.
А ведь они говорят о Уинстоне Черчилле, сообразил Иван. Старшему сыну лорда Рэндольфа сейчас четырнадцать, и всё у него впереди – и война в Судане, и бурский плен, и Нобелевка по литературе и главное, политическая карьера величайшего политического деятеля Великобритании всех времён. И непримиримым врагом России он тоже пока не стал – это у юного Уинстона тоже впереди.
- Кстати, о флоте, Рэнди. Французы из Jeune Ecole[3] оказались правы – броненосный флот не может надёжно блокировать побережье противника. «Родней» и крейсера, игравшие за французов, сумели прорваться в океан. Будь это не манёвры, а настоящая война - они бы уже сеяли панику на побережье и налагали бы контрибуции на порты западной Шотландии. Ваши броненосцы, дорогой мой, пожирают слишком много угля, а пополнять запас в открытом море моряки, оказывается, не умеют. Я уж не говорю о мытарствах команд миноносцев и торпедных канонерок - они измотаны постоянной болтанкой в открытом море, треть кораблей нуждается в доковом ремонте. А миноносцы условного неприятеля отстаивались на своей базе могли атаковать неприятеля, когда им вздумается! На броненосцах блокирующего флота не спали ночей, ожидая торпедной атаки, и уже через несколько дней команды напоминали сборище живых мертвецов. Офицеры до того истрепали себе нервы, что совершали непростительные ошибки при маневрировании - остаётся удивляться, что наши «большие мальчики» не перетопили друг друга таранами!
- У королевы много![4] - ответил собеседник. – Да, кое-какие из наших скелетов повылезали из шкафов и вдоволь погремели костями. Низкобортные «адмиралы» не могли использовать орудия главного калибра при волнении – стволы зарывались в волны, захлёстывающие полубак. На достраивающиеся «Нил» и «Санс Парейль» надежда тоже плоха. Вы правы, лорд Рэндольф, нам нужны другие корабли.
В наушнике раздался вздох.
- А это снова деньги. Радует хотя бы то, что первый морской лорд сознаёт, сколь иллюзорна наша военно-морская мощь. Так что, простите, я не верю в успех экспедиции на Балтику. Да и в океанах у нас не всё в порядке: русские уже два с лишним десятка лет строит клиперы и броненосные фрегаты для разбоя на наших торговых линиях, а их Сибирская флотилия…
Остаток фразы заглушили стук, шуршание, скрип. Голоса зазвучали глуше, будто говорившие отошли от микрофона. Сёмка принялся тыкать пальцем, переключая канал на другие «жучки». Лучше не стало.
«Отодвинули кресла от стола, поближе к камину...»
- … базируются во Владивостоке и постоянно курсируют между Балтикой и Тихим океаном. И, в случись что, они немедленно превратятся в крайне опасных рейдеров.
- Как и их торговые суда. – раздался голос Худа. – Вы слышали о «Доброфлоте»? Формально, это пароходное общество, созданное для снабжения русского Дальнего Востока – но их суда отличаются отменной скоростью и изначально имеют подкрепления палубы под артиллерию. Подними из трюмов пушки – и вот вам готовые рейдеры!
- У России, слава богу, нет угольных станций ни в Красном море, ни в Персидском заливе – отозвался с небольшой заминкой лорд Рэндольф. - А на нейтральные порты надежды мало: стоит их посудине зайди в любой из них, и через день-другой туда явятся крейсера Ройял Нэви, спасибо подводным телеграфным кабелям. И тогда останется либо интернироваться, либо прорываться с боем – а это, при любом результате, конец рейдерства. Ещё никто не научился выигрывать морские сражения, не получая повреждений, не расходуя боезапас!
- Разве что, на бумаге, Арчи – в голосе лорда Рэндольфа сквозила насмешка. – Недавно мне презентовали забавную книжку, как раз в тему нашей беседы.
В наушнике глухо стукнуло. Ага, сообразил Иван, положил книгу на стол. И тут же, в подтверждение этой мысли, зашелестели страницы.
- Занятно, Рэнди… как, даже лондонское издательство? Смотрите-ка, у нас эту книгу перевели сразу, как она вышла в Санкт-Петербурге!
- Хвала небесам, в Форин Офис хватает разумных людей. Кто-то из ведомства маркиза Солсбери[5] вовремя сообразил, что эта беллетристика отражает реальные планы русского Адмиралтейства, и позаботился, чтобы офицеры Ройял Нэви могли с ней ознакомиться.
- «Крейсер «Русская надежда». – продолжал лорд Рэндольф. – Автор - некто Конкевитш[6] - право же, с этими русскими фамилиями язык сломаешь! Судя по предисловию, бывший морской офицер, а значит, знает, должен знать, о чём пишет. В этой книге русскому крейсеру, охотящемуся за нашими торговыми судами, дают приют во французских портах – видимо, Петербург ещё не оставил мечту рассорить нас с Парижем. Они будто живут в своём, выдуманном мире – даже дилетанту от политики ясно, что после Седана лягушатники наши, с потрохами!
- Тем не менее, лягушатники проектируют корабли именно для борьбы с Гранд Флитом. – заметил первый морской лорд. - Я изучил проект крейсера, который вот-вот заложат в Бресте - это новая эпоха в военном судостроении[7]!
- Французы «молодой школы» - ярые сторонники идеи рейдерской войны против коммерческого судоходства, русские перенимают их идеи.
- Да, этим вопросом стоит заняться, Арчи. – голос лорда Рэндольфа по-прежнему звучал спокойно и доброжелательно. - Но… не пора ли нам обсудить то, ради чего мы, собственно, встретились? Я жду от вас отчёта по поводу подготовки к транспортировке известного вам предмета.
Лорд Рэндольф откашлялся. Снова зазвенел хрусталь, до слуха Ивана донеслось бульканье. Снова звякнуло.
«Наполнил бокал и заткнул пробку. Интересно, это тот самый графин, что принёс давешний лакей?»
- Что ж, как скажете, Рэнди, дружище. Собственно, всё готово, осталось только дать команду – и шестерёнки послушно закрутятся. В этой папке все документы по нашему с вами делу - просмотрите, а я пока отдам должное здешнему односолодовому виски. Не знаю, как вам, а по мне оно лучшее во всём Лондоне.
Раздался скрип ножек по дубовому полу и шаги. Видимо, за упомянутым напитком пришлось идти в буфет, а прибегать к услугам клубного стюарта они не захотели. Что ж, тем лучше…
Иван покачал головой. Кто бы мог подумать, что весь разговор о перспективах Королевского Флота, а заодно и о новейших кораблестроительных программах соседей-лягушатников (который сам по себе представлял немалый интерес для господ из русской военно-морской разведки) окажется не более, чем своего рода вежливой беседой о погоде перед тем, как перейти к главной теме? Что ж, как говорится , в каждой избушке – свои игрушки; может, в аристократическом клубе White's так принято? В конце концов, благородные джентльмены имеют право на некоторые чудачества, а запись их «беседы о погоде» всё равно попадёт, куда следует…
Удивительно только, подумал Иван, что сэр Рэндольф собирается обсуждать судьбу статуи тетрадигитуса с морским офицером. Или они собираются переправить её куда-то морем? Вопросы, вопросы…
Впрочем, ждать недолго. Иван кончиками пальцев тронул верньеры настройки. Так или иначе, ответы на них будут сейчас получены. А уж что с ними делать – придётся решать потом.
[1] Самая мелкая монетка, четверть пенса.
[2] Бурш — член студенческой корпорации в немецких университетах,
Шмисс– шрам на лице, полученный во время традиционной студенческой дуэли, вменявшейся членам таких корпораций в обязанность.
[3] Jeune Ecole(фр.) - «Молодая школа» – французская военно-морская теория конца XIX — начале XX веков. Предполагала отказ от броненосцев в пользу миноносцев и крейсеров, истребляющих морскую торговлю противника.
[4] Традиция британского флота - моряки провожают тонущий английский корабль фразой "У короля (королевы) много".
[5] Форин Офис– внешнеполитическое ведомство Великобритании. Выполняло так же функции разведки. В 1888 г. Его возглавлял маркиз Роберт Солсбери, совмещавший эту должность с постом премьер-министра
[6] Алекса́ндр Конке́вич - писатель, основоположник русской «военной» фантастики.
[7] Французский броненосный крейсер «Дюпюи-де-Лом» - первый в мире крейсер с полностью забронированным надводным бортом. Оказал серьёзное влияние на крейсеростроение в других странах.