«По данным ФАО, 1,5 миллиарда человек из 7 миллиардов, живущих на Земле, испытывают проблемы с едой. Из них 250 миллионов находятся на грани голода. Если этот кризис не будет преодолен, то к ним добавятся еще 100 миллионов, а часть из них перейдет за грань голода», — считает бывший замминистра сельского хозяйства РФ Леонид Холод. В интервью «БИЗНЕС Online» он рассуждает о том, почему растут мировые цены на пшеницу, о невозможности создать «зерновую ОПЕК» без России, застрявших на Украине 25 млн т зерна и зависящих от российских удобрений европейских аграриях.
«Одесский вариант – самый удобный и наиболее дешевый»
— Леонид Иванович, на днях Владимир Путин заявил, что самый простой и дешевый способ доставить зерно с Украины зарубежным потребителям — отправка через Беларусь, потому что оттуда можно сразу везти в порты Прибалтики и дальше в любую точку планеты. Но тогда нужно снять санкции с Минска. Это действительно так? Пойдут ли Запад и Украина на такой вариант?
— Это самый удобный из неморских способов. Быстрее всего — из припортового элеватора грузить сразу на корабли или из вагонов (у них есть специальные сыпучие системы) перегружать на суда. Если акватория портов не будет расчищена от мин, то, в принципе, сухопутным путем с последующей погрузкой на суда можно вывозить. Пойдет ли на это Украина, не знаю. Это вопрос политический, а потому это воля их. Но если говорить о том, возможен ли такой вариант, то теоретически да. Но проблема в другом состоит. Мощности у такого сухопутно-морского перегрузочного варианта меньше, чем прямая отгрузка в порту. Этим путем какой-то объем, конечно, можно вывезти, но 22 миллиона тонн — это очень много.
— В качестве другого варианта Путин предлагает вывоз украинского зерна «без всяких проблем» через подконтрольные России порты Бердянска и Мариуполя на Азовском море.
— Опять же если не брать в расчет политику, то логистически и такой вариант возможен. Но там проблема будет связана со взаимоотношениями с собственниками зерна. Оно же чье-то. Причем, вопреки распространенному мнению, зерно чаще всего негосударственное. Оно принадлежит либо сельхозпроизводителям, либо трейдерам, либо покупателям, которые оплатили и ждут поставки. Тогда что надо сделать? Обеспечить переговорный процесс, заключение договоров между владельцами и теми, кто будет осуществлять погрузки и перевозки. А дальше вступает в силу политика, потому что там не просто «хочу» или «не хочу». Нужно, чтобы собственником было дано поручение на доставку. Дело в том, что при доставках большими судовыми партиями действуют достаточно жесткие требования по месту происхождения зерна и всякие документы должны быть исправны. Тем более сейчас американцы занимаются зловредной агитацией и пропагандой, призывая всех отказаться от покупки у россиян зерна, поскольку оно якобы ворованное с Украины. Поэтому все документы должны быть в порядке и строго соответствовать установленным нормам и правилам, а это значит, что взаимоотношения должны быть установлены между перевозчиком, погрузчиком и собственником.
И второй вопрос. Там же, в порту Мариуполя, элеватор, в котором есть какой-то объем зерна. Это зерно, разбросанное по разным элеваторам, часть из которых находится на территории ЛДНР и часть — на территории сегодняшней Украины. Соответственно, речь идет о разных объемах. А как их перемещать туда-сюда?
— Да, теперь встает вопрос: чье это зерно? Например, в Херсонской области уже говорят, что они не Украина и скоро войдут в состав России. Значит, это зерно уже не украинское.
— Я уже сказал, что зерно чаще всего принадлежит не государству как таковому, в данном случае не Украине, а собственникам.
— Насколько оба эти варианта реалистичны?
— Очень многое будет зависеть от политики. Я не знаю, насколько с точки зрения пропускной способности эти варианты реалистичны, но до сих пор предпринимались попытки вывозить зерно по железной дороге с перегрузкой через румынский порт Констанца или через те же самые прибалтийские порты. Но посчитали, и получается, что таким способом возможно вывезти не более 20 процентов.
— Наконец, третий вариант — предварительная схема вывоза украинского зерна из одесских портов была согласована Россией с Украиной и Турцией. Согласно выбранной схеме, специалисты из Турции разминируют порт, а турецкие корабли сопроводят украинские сухогрузы в нейтральные воды. Затем их встретят военные суда из России, чтобы провести через Черное море до Босфора и исключить возможные провокации. Такая схема пока согласована сторонами только для Одессы. Вместе с тем точный маршрут судов требует детализации. Дорожная карта будет окончательно утверждена 8–9 июня, когда главы МИД и минобороны РФ посетят Турцию. Как вы прокомментируете этот вариант? Сколько зерна и в какие сроки можно вывезти из Одессы?
— На самом деле не один порт Одессы, из которого можно осуществить этот вывоз, а два: Одесса и Черноморск. Это во-первых. А во-вторых, это и есть самый дешевый способ, которым все это хозяйство должно было вывозиться. Но возникает несколько вопросов не к Лаврову, не к туркам, а к сути сделки, о договоренностях по которой мы с вами не всё знаем. Например, возникает вопрос: а вывозных корабельных мощностей Украине хватит? Их же много нужно. Мы говорим о том, что по железной дороге и автомобильным транспортом много не вывезешь, но судами так много быстро вывезти невозможно. Это колоссальный объем. У них хватит судов, чтобы в челночном режиме этот объем быстро вывезти, причем туда, где он законтрактован и где его ждут? Второй вопрос: кто в этом вывозе будет участвовать помимо Украины? Турецкие сухогрузы тоже подключатся? Я слышал еще, что Египет может поучаствовать как заинтересованная страна. А кто в Эритрею повезет или в Сомали?
— То есть уже проблема не столько в порте, сколько в судах?
— Проблема в договоренностях, которые вроде бы уже существуют в предварительном варианте. Одесский вариант — самый удобный и наиболее дешевый. Не только я это признаю, но и министр Лавров, насколько я понял.
Вопрос не в разминировании портов. Там два порта в этой части Украины. Они очень мощные. Если они будут активно грузить, то хоть 22 миллиона тонн — объем и сумасшедший, но при достаточном количестве судов под погрузку за месяц-два, может быть, управятся. На мировом рынке запасов осталось, по-моему, недель на 7. Хоть что-то из зависших контрактов будет поступать.
«Нужно снять любые преграды и ограничения международной торговли зерном, которую нельзя ограничивать в принципе»
— В ходе специального заседания совбеза ООН 24 мая гендиректор аналитической компании Gro Intelligence Сара Менкер заявляла, что мировых запасов пшеницы хватит на 10 недель. Она признала, что сложная ситуация возникла еще до спецоперации РФ на Украине, однако военно-политический кризис «подлил масла в огонь, который долго горел». Когда возникла сложная ситуация с продовольствием в мире? Почему тогда никто не бил тревогу?
— Смотря что понимать под словом «кризис». Мировой рынок подвержен различным природным и конъюнктурным колебаниям. Уже лет 10–15 на нем наблюдается устойчивый рост цен, связанный с опережающим увеличением численности населения планеты. Численность платежеспособного населения, которое хочет хорошо питаться и может себе это позволить, растет быстрее, чем развивается сельское хозяйство. Поэтому цены потихонечку, но растут. Возможности для экстенсивного развития сельского хозяйства в развитых аграрных странах практически исчерпаны. Исключением являются разве что Российская Федерация и еще ряд стран, в которых еще имеются свободные земли. Ну и ряд государств на Африканском континенте, если они всерьез займутся своим сельским хозяйством.
Возможности интенсификации, которые зависят от сложившегося уровня научно-технического развития общества, сегодня вряд ли позволят быстро и резко увеличить производительность сельскохозяйственного производства. Что такое интенсификация? Это создание и использование новых высокопродуктивных сортов растений и пород животных, новые высокоэффективные агротехнологии, использование новых эффективных средств химизации, новых производительных машин и оборудования и многое другое, позволяющее не только быстро нарастить производство, но и снизить его себестоимость. В экономически развитых странах сложившийся уровень научно-технического прогресса уже нашел свое отражение в аграрной сфере, и темпы интенсификации закономерно снизились.
В текущем году к указанной выше фундаментальной причине удорожания продовольствия в мире добавилось сразу несколько других — конъюнктурных. Во-первых, это удивительно неблагоприятное стечение природно-климатических обстоятельств в странах, являющихся крупнейшими производителями и потребителями сельскохозяйственной продукции.
Так, осенние затяжные дожди в Китае стали причиной серьезного сокращения посевных площадей, высокие температуры и весенняя засуха в Индии и Европе негативно отразились на проведении весенних полевых работ. Также не добавила оптимизма задержка с севом в Северной Америке. Все эти погодные неурядицы могут стать причиной ощутимого снижения мирового производства растениеводческой продукции. Кстати, Российская Федерация выглядит на этом фоне вполне благополучно. Хорошая зимовка озимых и нормально проведенная весенняя посевная дают надежду на отличный урожай и большой экспортный потенциал, который, впрочем, не сможет компенсировать снижения урожая в мире.
Добавьте к этому известные проблемы в Северном Причерноморье, которое исторически считалось одной из основных житниц Европы и из которого зерновые поставляются в более чем 100 стран, и вы получаете ситуацию «идеального шторма». И мировой рынок закономерно на него отреагировал. Уже с конца февраля цены на зерновые на нем начали быстро расти на близких к панике опасениях проблем с отгрузками зерновых и масличных из российских и украинских портов.
Напомню, в последние годы Россия и Украина в совокупности поставляли до 30 процентов зерновых и масличных культур на мировой рынок, на котором реализуются объемы после удовлетворения всех внутренних потребностей в зернопроизводящих странах. Именно там зерно покупают страны, где оно либо вообще не производится или производится в недостаточных количествах. По видам зерновых это 28 процентов от мирового экспорта пшеницы, 29 процентов от экспорта ячменя, 15 процентов от экспорта кукурузы, 75 процентов от экспорта подсолнечного масла. В пищевом энергетическом балансе человечества эти объемы составляют 12 процентов от всех экспортируемых калорий в мире. Россия поставляет больше пшеницы, Украина — в основном кукурузу, ячмень, а затем пшеницу.
Серьезно осложнившие расчеты и логистику зерновой торговли санкции, введенные против России, препятствующие исполнению текущих контрактов, блокировка украинских портов и минирование подходов к ним, не самым лучшим образом проведенные весенние работы в ряде зерносеющих регионов Украины стали серьезным поводом для опасений недопоставки этих объемов и, соответственно, возникновения дефицита, который ничем не получится компенсировать. А что это означает? Это может быть минус 30 процентов мирового рынка со всеми вытекающими из этого ценовыми и объемными последствиями. Была надежда на Индию, которая могла бы частично восполнить возникший дефицит, но пару недель назад власти этой страны ввели запрет на экспорт зерновых из-за опасений возникновения их внутреннего дефицита. В итоге цены мирового рынка на зерно и маслосемена взлетели процентов на 60. Излишне говорить, что столь значительный рост цен на зерно, являющееся базовым продуктом в целом в системе цен на агропродукцию, ведет к серьезному ускорению продовольственной инфляции, то есть к повышению цен на мясо, молоко, масло и другие продукты питания.
— Та же госпожа Менкер говорит: «Без агрессивных глобальных действий мы подвергаемся риску необычайных человеческих страданий и экономического ущерба». Какие агрессивные глобальные меры надо предпринять, чтобы спасти ситуацию?
— По-моему, это просто означает, что нужно что-то делать. А что делать? Россия исполняет текущие контракты, хотя этому, мягко говоря, не способствует и мешает серьезное санкционное давление, создающее различные расчетные и логистические проблемы. Хотя торговля зерном никем напрямую не санкционировалась, но введенное против нашей страны огромное количество разнонаправленных санкций создает риски для контрагентов, которые при осуществлении платежей безосновательно боятся попасться под вторичные санкции. К этому добавляются логистические проблемы, причем немалые. Многие мировые перевозчики и логистические компании отказались работать с Российской Федерацией, есть ограничения по заходу российских судов в иностранные порты. Возникают проблемы со страховкой при заходе иностранных судов в российские порты, что осложняет их работу. Где-то докеры отказываются разгружать корабли с российскими грузами. Все эти проблемы в конечном счете приводят к увеличению времени доставки и цен на продукцию.
Что касается украинских объемов, то там текущие контракты не исполняются с конца февраля, в результате чего в хранилищах и застряло порядка 25 миллионов тонн зерна — кукурузы, пшеницы и ячменя. Это большой объем, которого сегодня как раз и не хватает мировому рынку. И он находится без движения из-за того, что подходы к украинским черноморским портам заминированы, а сами эти порты заблокированы. Собственно, об этом объеме, я так понимаю, речь и идет. Украинские кукурузу, пшеницу и ячмень ждут во многих странах, в том числе не самых богатых.
Среди стран, покупающих зерно на мировом рынке, есть относительно богатые, например Великобритания, где население сможет приобретать продукты питания по высоким ценам, а сильные бюджеты способны увеличить помощь малоимущим. Но от мирового рынка зерновых и конкретно от поставок их из Северного Причерноморья также зависят многие беднейшие страны Африки, Ближнего Востока и Азии. Например, такая страна, как Эритрея, которая на 53 процентов зависит от поставок зерна из России и на 47 — с Украины, то есть именно из Северного Причерноморья. На 90 процентов от поставок из России и Украины зависит Сомали, на 85 — Конго, на 50 — Ливан и Тунис, на 75 — Ливия и Египет. Во всех этих странах продукция из зерна имеет критическое значение в рационе питания населения. Так, например, в Египте 40 процентов всех калорий люди получают из мучных изделий. Резкое повышение цен на зерно и зернопродукцию сулит в этих странах большие и очень серьезные социальные проблемы, которые могут быстро перерасти в глобальные.
Поэтому госпожа Менкер и говорит: дескать, давайте действовать активно, что-то делать со всем этим. А что можно сделать? По моему мнению, нужно снять любые преграды и ограничения международной торговли зерном, которую нельзя ограничивать в принципе. Причем решать это нужно, как мне кажется, силами всего мирового сообщества на уровне ООН. Любая торговля зерном, лекарствами, минеральными удобрениями должна быть выведена из-под любых ограничений, то есть у нее не должно возникать никаких преград.
«Заменить Россию на этом рынке быстро не получится»
— Наш постпред при ООН Василий Небензя уточнил, что зерно с Украины, если верить заявлениям западных политиков и данным СМИ, активно вывозится как железнодорожными эшелонами, так и баржами по Дунаю. По его словам, у России есть обоснованные подозрения, что это зерно идет не на нужды голодающего глобального Юга, а закачивается в зернохранилища европейских стран. Так Украина расплачивается за поставляемое Западом вооружение. Что во всем этом правда? Как дела обстоят на самом деле?
— Честно говоря, не знаю, в какие хранилища и сколько зерна закачивается. Ясно только, что колоссальный объем в 25 миллионов тонн может быть доставлен только водным транспортом через местные порты. По мнению специалистов, иными путями можно вывезти не более 20 процентов от этого объема. При этом важны и объем перевозок, и их оперативность. Ведь, по имеющейся информации, запасы зерна в мировой торговле скоро закончатся.
Теперь о хранилищах. Даже если зерно засыпается в европейские хранилища, оно де-факто поступает на мировой рынок за счет сокращения спроса со стороны соответствующих стран.
— То есть поменять его на оружие Украина не может?
— Все возможно, конечно. Но, насколько я понимаю, у этого зерна имеются собственники — фермеры или трейдеры. То есть оно частное, а не государственное. И если рассчитываться за него будут оружием, то кто и чем заплатит собственнику, интересы которого нужно соблюдать не только, как говорится, из любви к искусству? Раз-два с ним не рассчитаются — и прекратится воспроизводство зерна, пострадает конкурентный потенциал Украины, где доходы от экспорта зерновых составляют весомую часть внешнеторгового оборота. То есть фермеру нужно получить доход, чтобы заложить новый урожай, озимые посеять и так далее.
— Министерство аграрной политики Украины обратилось к крупнейшим мировым поставщикам зерна с призывом объединиться в «зерновую ОПЕК» ради защиты их интересов без участия России. Туда будут входить ключевые поставщики зерновых культур: Евросоюз, США, Канада, Бразилия, Аргентина и Украина. Ряд экспертов полагает, что текущая геополитическая обстановка позволит легко создать объединение стран, на которые будет приходиться около 70 процентов мирового экспорта зерновых. В случае политического демпинга и вытеснения России с ключевых рынков экспорта средств защиты у страны окажется немного. Россия вряд ли оспорит действия зернового альянса в ВТО, так как у организации нет четкой позиции по подобным альянсам, отмечают специалисты. Вы согласны с таким мнением?
— Хотеть можно чего угодно, но реальность такова, что Российская Федерация, обладая своим огромным агропотенциалом, является одним из лидеров мировой зерновой торговли. Без участия нашей страны проблему дефицитности мирового рынка не решить, тем более в текущем году, когда Россия, в отличие от многих других стран, имеет хорошие виды на урожай. Озимые перезимовали хорошо, весенний сев был проведен нормально и в срок. Это позволяет надеяться на отличный урожай зерновых и масличных и большой экспортный потенциал в объеме порядка 35–37 миллионов тонн. И эти объемы сегодня будет нечем заменить. Поэтому странным выглядит предложение исключить из своеобразной «зерновой ОПЕК» страну, поставляющую на мировой рынок критически важные объемы. Кроме того, у каждой страны-поставщика имеются постоянные страны-покупатели. Их что, предлагается тоже исключить из мировой торговли? Любая попытка директивного управления или монополизации данного рынка может привести к самым неприятным последствиям. Именно поэтому подобные поистине планетарные вопросы, затрагивающие интересы всех жителей Земли, должны решаться общими усилиями на уровне ООН.
И это не шутки. Ведь сегодня, по данным ФАО (продовольственная и сельскохозяйственная организация ООН — прим. ред.), 1,5 миллиарда человек из 7 миллиардов, живущих на Земле, испытывают проблемы с едой. Из них 250 миллионов находятся на грани голода. Если этот кризис не будет преодолен, то к ним добавятся еще 100 миллионов, а часть из них перейдут за грань голода. Поэтому данная проблема касается всего человечества. Почему ей должны заниматься несколько стран, да еще без России, являющейся крупнейшим поставщиком той же самой пшеницы на мировой рынок?
— В целом каков ваш прогноз по ценам на зерновые в этом году?
— Они уже выросли на 60 процентов. Если украинские объемы в итоге будут разблокированы и не возникнет проблем с заключением новых контрактов на зреющий российский урожай, то цены скорректируются. За год они подрастут на 15–20 процентов. На мировом рынке быстрого отскока цены до прошлогодних значений ждать не приходится, но ситуация будет относительно терпимой, без каких-либо катастрофических последствий.
— Россия настаивает на том, чтобы все страны ЕАЭС ввели зерновые квоты и пошлины. Также РФ может продлить ограничения на поставки зерна в ЕАЭС, действующие пока до 30 июня. Минсельхоз РФ считает меру необходимой для предотвращения реэкспорта российского зерна через ЕАЭС в обход ограничений. Как вы прокомментируете эту информацию? Какие последствия это может иметь в случае введения квот и пошлин?
— Об этом шла речь в начале весны, и связано это было с необходимостью балансирования внутренних и внешних потребностей в зерне и маслосеменах. Мы должны оставлять у себя объем, достаточный для внутреннего потребления, а на внешних рынках продавать излишки. В этих целях был введен мораторий на новые поставки (это при том, что ранее заключенные контракты исполняются). Но мораторий будет действовать только до начала реализации продукции нового урожая.
— В качестве еще одного очень существенного фактора влияния на цену продовольствия экономисты называют энергозатраты. В частности, по некоторым оценкам, на выработку муки, масел, животноводство, пищевую промышленность уходит до 30 процентов всей энергии. Плюс к этому большое количество энергии требует производство удобрений. Получается, что в ООН, с одной стороны, звучат голоса о продовольственном кризисе, что надо что-то делать, а с другой — никто не требует отменить санкции против наших энергоносителей и удобрений. Почему? Влияние этих факторов не так серьезно?
— Конечно, серьезно. От удобрений напрямую зависит эффективность растениеводства. Это важнейший фактор производства, причем это фактор той самой интенсификации, о которой я уже упоминал. Если меньше внести минеральных удобрений, то это будет минус интенсификация. Если возможностей для экстенсивного роста нет, а по интенсификации наносится удар, то неминуемо произойдет снижение урожайности и случится рост себестоимости производства.
В начале специальной военной операции противостоящие России страны ввели санкции против поставок удобрений. Затем США сняли ограничения, а страны Европы, в которые мы ранее поставляли до 40 процентов всего объема, поставки ограничивают до сих пор, что, с моей точки зрения, странно. Ведь европейцы и вообще мировая торговля удобрениями критически зависят от российских поставок. На мировой рынок Россия в прошлом году поставила порядка 20 процентов удобрений в ассортименте, что в физическом объеме составило 37,6 миллиона тонн, а в стоимостном — 12,5 миллиарда долларов. Причем Россия — одна из немногих стран, которые могут поставлять удобрения в ассортименте: азотные, калийные, фосфорные. Для этого у нас имеется необходимая минерально-сырьевая база и газ, который нужен для производства азотных удобрений. Заменить Россию на этом рынке быстро не получится. Поэтому данная проблема, как и недопоставка на мировой рынок российского зерна, будет иметь самые негативные последствия, только с отложенной перспективой. Как следствие, зерновой кризис еще более усугубится.
— Иными словами, это все еще больше усугубит кризис и в будущем?
— Да. Могут произойти снижение эффективности и удорожание производства. До этого европейцы собирали большие урожаи за счет разных факторов, из которых определяющим было грамотное использование удобрений. Вносили до 118 килограммов действующего вещества на гектар, что для наших аграриев — предел мечтаний. Теперь благодаря введенным ограничениям они будут вносить меньше и получать более скромные и более дорогие урожаи.
«Недопоставка зерна в связи с уменьшением использования минеральных удобрений может привести к обострению проблемы голода»
— Благодаря запретительным мерам в отношении нас, накачке Украины оружием и подталкиванию ее к конфликту до победного конца количество голодных в бедных странах увеличится на 300 миллионов, которые попрут в Европу. А там тоже проблемы растут: инфляция, дефициты, большие ассигнования на конфликт, украинские беженцы и так далее. Это же все может привести к социальному взрыву. Они не понимают этого? Зачем усугубляют ситуацию, в том числе для себя?
— В ООН, собственно, об этом и говорили. Недопоставка и отложенная недопоставка зерна в связи с уменьшением использования минеральных удобрений могут привести к обострению проблемы голода, которая, в свою очередь, способна привести к социальным неприятностям не только в беднейших странах, но и в тех, куда устремятся потоки голодных мигрантов. При этом хочу отметить, что проблема недостатка еды может вызвать потоки мигрантов, стремящихся попасть не только в Европу, но и в нашу страну. Это будет проблема для всего более или менее обеспеченного мира.
«Поддержка должна быть такой, чтобы не убивать стимул для повышения эффективности»
— Как у нас обстоят дела с продовольственной безопасностью, какими продуктами мы себя можем обеспечить?
— Под продовольственной безопасностью понимается две вещи. Первая — это продовольственная самообеспеченность страны или ее независимость от поставок извне. А вторая — это способность экономики обеспечивать физическую и стоимостную доступность продовольствия для населения. С первым понятием (продовольственной независимостью) у нас все в порядке. Практически все показатели доктрины продовольственной безопасности Российской Федерации выполнены и перевыполнены. Исключение составляет только молоко, молочные продукты и поваренная соль.
Со вторым — с физической и стоимостной доступностью тоже проблем особых нет. Даже в самых отдаленных населенных пунктах есть где взять еду. То есть с физической доступностью вопрос решен. Со стоимостной доступностью вопрос тоже в целом решен, хотя у нас имеются малообеспеченные граждане, вопрос с которыми необходимо решать с помощью особых программ продовольственной помощи.
Таким образом, вопрос с продовольственной безопасностью у нас решен. Но у нас есть проблемы с технологической обеспеченностью самого сельского хозяйства, его технологической зависимостью от поставок извне. Так, например, зерно, свинина и птица производятся в достаточных количествах. Остается еще и для экспорта. Но эти подотрасли сельского хозяйства критически зависят от импортных семян, генетических материалов, техники, оборудования и прочего. Зависимость от поставок семян и генетических материалов нужно снижать, несмотря на то что на них не распространяются санкции.
Что касается технологической зависимости, то здесь сегодня дело обстоит гораздо хуже, потому что некоторые машиностроительные компании просто ушли из страны. Это, конечно, плохо, но, пока оборудование свеженькое, его надо бережно использовать, вовремя технологически обслуживать, ремонтировать и готовиться к тому, что скоро потребуются отечественные аналоги. Это серьезный стимул для того, чтобы отдельные отрасли машиностроения быстро начинали думать над импортозамещением.
— Что у нас с элеваторами, портовыми мощностями?
— По моему мнению, никакой катастрофы с мощностями для хранения зерна сегодня не наблюдается. Портовые мощности существенно расширены и позволяют отгружать на экспорт более 30–35 миллионов тонн.
— Есть ли проблемы в регионах? Помните, несколько лет назад регионы закрывались друг от друга, чтобы не вывозить какую-то сельхозпродукцию.
— Это то, о чем мы говорили применительно к мировому продовольственному ОПЕК. Сельхозпроизводство распределено по территории страны неравномерно. Где-то много производится, а где-то — ничего. И свободная торговля продовольствием является одним из важнейших условий существования единого рыночного пространства. Поэтому какое-либо перекрытие границ между регионами, с моей точки зрения, абсолютно недопустимо. Напротив, наша общая задача — сделать так, чтобы единое рыночное пространство было абсолютно проницаемым.
— Новые посевные площади будут вводиться в оборот? У нас же долгие годы много земель сельхозназначения было заброшено, а еще больше вообще никогда не использовалось для производства сельхозпродукции. Сейчас не пришло ли время ими заняться?
— Вовлечение в сельскохозяйственный оборот ранее заброшенных и неиспользуемых сельхозземель является нашим конкурентным преимуществом и одной из важнейших задач развития страны. Решая ее, мы могли бы существенно нарастить объемы экспорта столь востребуемой на мировом рынке продукции. Напомню, что со времен СССР у нас было выведено из оборота около половины всех посевных площадей.
— А рабочих рук и техники для этого у нас хватит?
— Здесь есть проблема, но свято место пусто не бывает. Если у вас появляются точки роста, возможности заработать, если можно повысить квалификацию, то вопрос кадров непростой, но в принципе решаемый.
— В мае начал действовать новый биржевой индекс стоимости отечественной пшеницы. Как считают аналитики, совместная работа участников рынка приведет к долгожданному формированию российского центра ценообразования на крупнейший экспортный ресурс. Национальная товарная биржа (входит в состав группы «Московская биржа») уже начала рассчитывать и ежедневно публиковать на своем сайте новый российский индикатор. Как оцениваете нововведение?
— Если биржа функционирует нормально, торги на ней идут гласно, прозрачно и по понятным для всех правилам, то они позволяют определить объективные ценовые ориентиры. То есть введение в оборот подобного ценового индикатора — очень хорошее дело. Ведь в рыночной системе цена — это гораздо больше, чем просто количество денег. Цена — это главный регулятор средне- и долгосрочного рыночного поведения. Вы смотрите, какая цена складывается на вашу продукцию, и определяетесь относительно стратегии поведения на перспективу, решаете, расширять ли производство или сворачивать. Чем более объективен этот индикатор, тем больше он будет способствовать развитию конкретных производств и экономики в целом. Вообще биржевую торговлю надо расширять. Главное, чтобы на биржах был обеспечен свободный, прозрачный и конкурентный механизм торговли.
— Что у нас с субсидиями фермерам? Сейчас же растут в цене и удобрения, и запчасти к технике, и ГСМ, и общая инфляция. Субсидии как-то пересматриваются в сторону повышения?
— На мой взгляд, поддержка должна быть такой, чтобы не убивать стимул для повышения эффективности, конкурентоспособности. Сегодня государственная поддержка практически унифицирована и в большей степени достается тем, кто крупнее и конкурентоспособнее. То есть унифицированные механизмы поддержки способствуют, углубляют конкурентную дезинтеграцию сельхозтоваропроизводителей. Они усиливают сильных в ущерб слабым. Механизмы и виды поддержки должны быть дифференцированы в зависимости от особенностей и потребностей товаропроизводителей различных типов и размеров. Поэтому систему поддержки фермеров нужно серьезно совершенствовать.
— Иностранные компании уходят из России, а с ними — технологии и передовые практики. В результате ожидают ухудшения качества продуктов питания. Придется упрощать технологии, увеличивать количество химических добавок и суррогатов. В частности, Петр Шелищ из союза потребителей об этом говорит. Действительно ли так? Что нужно сделать, чтобы этого избежать?
— Нужно быстрее и активнее развивать соответствующее внутреннее импортозамещающее производство. Если, например, прекращаются поставки импортных оболочек для колбас, то нам следует быстро налаживать или наращивать их внутреннее производство. То есть нужно вовремя находить узкие места, которые из-за ухода импортных компаний могут привести к проблемам на рынке, и стимулировать развитие соответствующих импортозамещающих производств. Понятно, что все сразу заменить нам не удастся, но начинать все равно нужно. Например, Tetra Pak уходит с рынка, что, очевидно, создаст проблемы с упаковкой для молока, соков и так далее. Значит, нужно быстрее думать, на что можно перейти. Здесь много работы для государства. Шелищ прав, произойдут определенные ухудшения. Но будем надеяться, что это все временно. Надо грамотно выстраивать политику.