Продолжая наше путешествие по Лахте, не могу не рассказать о чудесной истории любви - благодаря которой, между прочим появились современные посёлки Ольгино, Лисий Нос и другие. Речь пойдёт об уже известных читателям моего канала Стенбок-Ферморах. Привожу интереснейший материал из книги Сергея Евгеньевича Глезерова "Любовные страсти старого Петербурга". Вообще у него все книги очень интересные - с его книги про Коломяги началось моё движение в регионоведение в далёком 2009. Так что советую!
Так вот история и её герои... "Герои этой истории – молодой граф Александр Стенбок-Фермор, корнет лейб-гвардии Гусарского полка, и актриса Ольга Ножикова. Он славился как большой любитель спорта и псовой охоты, был известен в Петербурге своей расточительностью. Его возлюбленная – вдова, в столице ее знали как «даму полусвета». Так в ту пору называли актрис, танцовщиц, певиц, дорогих куртизанок, которые не скрывали, что находятся на содержании знатных представителей высшего света. Более того, всячески это афишировали. Кстати, официально госпожа Ножикова в списках артистов «Мариинки» не значилась…
Как отмечали современники, сплетни об этом бурном романе обсуждали во всех столичных светских салонах. Он печальным образом сказался, как на имущественном положении графа Стенбок-Фермора, так и на его блестяще начатой военной карьере".
"Александр Владимирович Стенбок-Фермор – потомок старинного рода, происходившего от жившего в XIII в. Он являлся наследником большого земельного владения, простиравшегося вдоль северного побережья Финского залива под самым Петербургом – от Лахты почти до Сестрорецка. В 1896 г., его отец, Владимир Александрович Стенбок-Фермор скончался, и его владения перешли по наследству к единственному сыну Александру. Но тот рачительным и бережливым хозяином не был. Мать чрезвычайно беспокоилась по поводу расточительности сына. А тут еще и скандальный роман с актрисой, вдовой Ольгой Платоновной Ножиковой, урожденной Широколавиной!
В отчаянии мать обратилась к самому государю императору Николаю II. Документ, датированный 23 октября 1903 г., сохранился в фондах Российского государственного исторического архива.
«Сын мой, граф Александр Владимирович Стенбок-Фермор, вступил в заведывание своими делами и имуществом три года тому назад, – сообщала Мария Александровна. – Попав под вредное влияние женщины, он неразумными действиями довел свое состояние до до полного разорения. Из капитала в 2 миллиона у него осталось 200 000. Заводы уже 6 лет не дают дохода, а имение Лахта почти ничего не приносит. Единственное спасение – это учреждение высочайшей опеки над личностью и имуществом сына. Опекунами согласились быть генерал-адъютант граф Воронцов-Дашков и барон Мейендорф. Назначить опеку необходимо немедленно телеграммой министру юстиции по особому указу Вашего Императорского Величества. Это нужно сделать немедленно по особо важным причинам, а то будет поздно. Тайна должна быть полной, а то все пропадет. Горячо верю, что Ваше Величество поймете и не осудите моей просьбы. Нужно спасти сына. Сделайте это в память его отца. Поддержите меня в трудную минуту. Вы одни можете помочь».
Царь вошел в положение и дал «высочайшее соизволение» на опеку. Однако, как нередко бывает в подобных ситуациях, попытка матери разлучить сына с женщиной «вредного влияния» не удалась, а привела, наоборот, только к более радикальным последствиям.
Когда на следующий год, в январе 1904-го, началась Русско-японская война, граф Александр Владимирович Стенбок-Фермор отправился в действующую армию на Дальний Восток. Там в чине поручика Приморского драгунского полка в 1905 г. он принял участие в боевых действиях.
А дальше события развивалась, как в настоящем любовном романе. Возлюбленная графа Ольга Ножикова, находившаяся под наблюдением полиции, обманула жандармов и, изменив внешность, бежала из России под чужим паспортом через румынскую границу. Добралась до Маньчжурии, чтобы там, практически на поле брани, встретиться с любимым.
Здесь, в походной церкви в Инкоу (ныне – это город и порт в Китае, в провинции Ляонин, у впадения реки Ляохэ в Желтое море), их обвенчал священник 35-го стрелкового Восточно-Сибирского полка отец Георгий Шавельский. Кстати, Шавельский – личность примечательная и уж никак не аферист: отличился в сражениях на Русско-японской войне, был ранен и контужен, за организаторские способности и боевые заслуги отмечен многочисленными наградами, в том числе золотым наперсным крестом на Георгиевской ленте. Впоследствии, в 1911 г., Шавельский занял высокий пост, став протопресвитером (военным священником) военного и морского духовенства всей русской армии.
А что же наши герои? Они были счастливы. Ольга Ножикова стала графиней Стенбок-Фермор, вступив в права хозяйки его земельного владения под Петербургом.
«Можно только себе представить то крайнее негодование и досаду, с которыми встретили титулованные родственники известие из далекой Маньчжурии о браке графа и безродной особы, по слухам, принадлежавшей к театральному миру Петербурга. Скандальная связь – куда ни шло. Но брак?! Такого великосветское общество не прощало никому. Молодой чете не оставалось ничего другого, как искать счастья за границей», – отмечает историк Николай Михайлов.
С тех пор молодая чета бόльшую часть времени проводила в Париже. На родине они бывали только наездами. Однако Александр Стенбок-Фермор не забывал о родине и даже не чуждался меценатства, хотя и не отличался особым богатством.
Между тем с деньгами у молодой семьи становилось все хуже и хуже. Финансы таяли на глазах. Граф поступил так, как делали и другие в подобной затруднительной ситуации: стал продавать свои земли. Сначала под отдельные дачные участки, а затем и вовсе под дачные поселки.
Так на уже бывших землях его имения появились дачные поселки Ольгино, Александровка и Владимировка. Причем Владимировка получила название в память отца Александра Стенбок-Фермора – Владимира Александровича, Ольгино – в честь супруги Александра Стенбок-Фермора Ольги (той самой «дамы полусвета», до замужества Ножиковой), а Александровка (или Александровский поселок) – в честь самого Александра Стенбок-Фермора. Рассмотрев ходатайство, Управа 7 августа 1907 г. утвердила планы новых поселков. Удивительно, что названия Ольгино и Александровка (ныне – Александровская) сохранились до сих пор, а Владимировка к концу 1920-х гг. поменяла название на Лисий Нос. Они все расположены вдоль нынешнего Приморского шоссе, по берегу Финского залива.
В 1909 г. граф Александр Стенбок-Фермор получил разрешение устроить на своих землях еще шесть поселков – «Графский», «Горский», «Отрадное», «Приморский», «Счастливое» и «Любимое». Этим поселкам предстояло заполнить собой практически всю свободную к тому времени прибрежную полосу имения, но ему это сделать не удалось.
Впрочем, даже распродажа собственных земель не смогла решить финансовых проблем Александра Стенбок-Фермора, и ему пришлось закладывать имение. Как подчеркивает историк Николай Михайлов, только связи при Дворе спасли графа от неминуемой потери поместья, и уже объявленную его продажу с публичных торгов предотвратило личное вмешательство Николая II.
В 1912 г. над имением вновь учредили дворянскую опеку, а затем Александр Стенбок-Фермор пошел на крайний шаг – акционирование поместья. В начале октября 1913 г. его лахтинское имение перешло в собственность акционерного общества «Лахта», учредителем которого выступил дворянин Тищенко. После акционирования в распоряжении Стенбок-Ферморов остался только парк с дворцом на берегу Финского залива.
В результате Александр Стенбок-Фермор фактически разорился. Жил он в это времени, по большей части, в Париже. В горы Первой мировой войны, верный присяге, воинскому долгу и патриотическому чувству, воевал в армии союзников. В 1916 г. граф с супругой приезжал в Россию – на похороны своей матери Марии Александровны. Как оказалось, это был его последний визит на родину.
Как вспоминал граф А.А. Игнатьев в своей книге «50 лет в строю», брак Стенбок-Фермора впоследствии распался, а сам он на старости лет стал весьма популярной персоной среди парижских шоферов: «Его знание автомобильного дела и поражающая французов неподкупность помогли ему сделаться чиновником по выдаче разрешений на право управления легковыми машинами в Париже». Александр Стенбок-Фермор прожил долгую жизнь в эмиграции и умер в 1945 г.
Память о расточительном графе и его романтической любви сохранилась доныне в названии населенных пунктов и железнодорожных платформ «Александровская» и «Ольгино». Цел и дворец в Лахте на берегу Финского залива, построенный в 1890-х гг. при отце Александра Стенбок-Фермора – Владимире Александровиче".