На Францию, подсчитал немецкий историк К. Типпельскирх, немцы обрушили одну танковую группу, против СССР брошены были 4 группы, при этом командование вермахта учло все накладки, ошибки французской кампании.
Германская армия отработала самую передовую стратегическую новинку – тот самый блицкриг, который так блестяще осуществлён был в Польше, Франции. Греции, Югославии и других странах
Каждая танковая группа – это 150-200 тысяч солдат, которые передвигаются на грузовиках, бронетранспортёрах и танках и проходят до 100 км в сутки – вот их и любят показывать в фильмах. А за ними следует пехота, блокируя и добивая окружённые, деморализованные части противника, а в воздухе висят немецкие самолёты, и вопрос не в том, можно ли было получше обучить солдат, тщательнее подготовить командиров, заменить Жукова, Кирпоноса, Ефремова и Ерёменко на Тухачевского, Гамарника, Уборевича и Якира – проблема в том, против 40 наших дивизий в приграничных сражениях наступало 100 немецких! Немецкий историк Б. Мюллер-Гилебандт в своём справочнике даёт численность вермахта на 22 июня 1941 г. в 7 миллионов 200 тысяч человек, а Красной армии – 5 миллионов 400 тысяч.
Но не только численность стала решающей. Основной вопрос, на который не смогли ответить ни советские военные, ни политики, заключался в том, что так и не определили, как же встретить врага во всеоружии при недостатке данных разведки – это уже позже разведка заявляла, что всё было доложено, а глупый Сталин никого не слушал! Причём парадокс бы в том, что разведданных бы много, даже слишком много.
Разведка подавала мешанину разнообразных сведений, дат и направлений, причём одни сведения полостью опровергали другие. «Красная капелла» информировала, что война будет начата Гитлером 1 мая, потом неоднократно докладывала о предполагаемом вторжении, всякий раз меняя даты сначала на 15 апреля, затем на 20 мая, 1 июня.
То же самое сообщал Р. Зорге: 19 мая он дал знать, что война может быть начата Гитлером в конце мая. Затем, 30 мая Рихард Зорге сообщает о начале агрессии во второй половине июня. И наконец, 20 июня, ссылаясь на германского посла, советский разведчик констатирует из Токио, что «… война между Германией и СССР неизбежна».
И это не их ошибки – Гитлер до последнего момента не объявлял своего решения о начале кампании против СССР.
А оторвать от работы миллионы людей, срочно призвать в армию, мобилизовать сотни тысяч автомашин, тракторов, тягачей и лошадей – как на это решиться?
Поэтому изменить что-либо было невозможно, всё могло произойти именно так, и было чудом то, что и народ, и армия нашли силы сделать невероятное: становить, а потом погнать и разгромить самую свершенную военную машину.