Экклезиаст против Песни Песней
Песнь Песней читается на Пасху, а Екклесиаст — на Суккот, одна соответствует весне, другая — осени. Это двойные мегилоты (свитки), оба традиционно приписываемые Соломону, оба, вероятно, составлены в ранний эллинистический период, оба по-разному реагируют на очевидное затмение библейской истории.
Лозунг Екклесиаста — хавел хавалим, «иллюзия иллюзий», а девиз Песни — шир хаширим, «песнь песней». Екклесиаст доказывает, что жизнь бессмысленна, и проверяет это утверждение, приводя всевозможные контраргументы, из которых наиболее важным является эпикурейский, что следует жить полной жизнью в отведенный нам короткий промежуток времени. Песня Песней, однако, утверждает, что смысл жизни можно найти в любви. Риторика Песни состоит из множества метафор, каждая из которых указывает на идею о том, что любовь - единственная истинная ценность, поскольку только она переживает смерть.
Екклесиаст и Песнь Песней перекликаются друг с другом в целом и в деталях. Например, Екклесиаст содержит почти палиндром, сравнивающий репутацию ( тов шем , «доброе имя») с хорошим маслом ( шемен тов , букв. «масло хорошее»):
קהלת ז:א טוֹב שֵׁם מִשֶּׁמֶן טוֹב וְיוֹם הַמָּוֶת מִיּוֹם הִוָּלְדדוְֹב
Еккл 7:1 Лучше доброе имя, чем хорошее масло, и день смерти, чем день рождения.
Песня предлагает аналогичную фразу с обратным порядком слов:
שׁיר השׁירים א: ג לְרֵיחַ שְׁמָנֶיךָ טוֹבִים שֶׁמֶן תּוּרַק שְׁמֶךָ עַל כֵּן עֲלָמוֹת אֲהֵבוּךָ.
Песн 1:3 Мази твои благоухают, имя Твоё — зелёно-золотой елей, — за то любят Тебя девицы.
У Екклесиаста имя сопоставляется с днем смерти, поскольку репутация человека - единственное, что переживает его смерть. В Песне Песней имя есть знак любви; всех девушек привлекает само имя мужчины.
Время любви: Екклесиаст
Екклесиаст также обращается к любви и ее силе. Впервые любовь формально появляется как часть списка вещей, для которых есть время (3:1–8):
קהלת ג:ח עֵת לֶאֱהֹב וְעֵת לִשְׂנֹא עֵת מִלְחָמָה וְעֵת שָׁלוֹם.
Еккл 3:8 Время любить и время ненавидеть; время для войны и время для мира.
У любви есть свое время, и, по-видимому, есть время, когда любовь неуместна. И все же, как и все остальное, любовь мимолетна и даже опасна:
קהלת ז:כו וּמוֹצֶא אֲנִי מַר מִמָּוֶת אֶת הָאִשָּׁה אֲשֶׁר הִיא מְצוֹדִים וַחֲרָמִים לִבָּהּ אֲסוּרִים יָדֶיהָ טוֹב לִפְנֵי הָאֱלֹהִים יִמָּלֵט מִמֶּנָּה וְחוֹטֵא יִלָּכֶד בָּהּ.
Еккл 7:26 И горше смерти я нашел женщину, у которой сердце - западни и сети, руки ее - оковы; тот, кто добр перед Богом, ускользнет от нее, и грешник будет взят ею...
Ассоциация влечения и смерти - образ в литературе мудрости. Женщина ловит обещанием плотской любви, который угрожает дестабилизировать весь социальный порядок и систему разума.
Сам Екклесиаст, похоже, так и не нашел ни любви, ни даже женщины, которой он восхищался, поскольку он заканчивает этот раздел словами:
קהלת ז:כח ...אָדָם אֶחָד מֵאֶלֶף מָצָאתִי וְאִשָּׁה בְכָל אֵלֶּה לִֹא לָֹא מֵלֶּה לָֹא מְאִשָּׁה
Еккл 7:28 ...Мужчину одного из тысячи нашел я, а женщины среди всех их не нашел.
Любовь будет забыта
Еще раз, драматично и остро, мотив любви всплывает в главе 9, где Екклесиаст отмечает, что в конце концов любовь, как и все самое сильное и важное для человека, сводится на нет:
קהלת ט: כִּי הַחַיִּים יוֹדְעִים שֶׁיָּמֻתוּ וְהַמֵּתִים אֵינָם יוֹדְעִים מְאוּמָה וְאֵין עוֹד לָהֶם שָׂכָר כִּי נִשְׁכַּח זִכְרָם. ט:ו גַּם אַהֲבָתָם גַּם שִׂנְאָתָם גַּם קִנְאָתָם כְּבָר אָבָדָה וְחֵלֶק אֵין לָהֶם עוֹד לְעוֹלָם בְּכֹל אֲשֶׁר נַעֲשָׂה תַּחַת הַשָּׁמֶשׁ.
Еккл 9:5 Ибо живые знают, что умрут, а мертвые ничего не знают, и нет им уже награды, потому что память о них забыта. 9:6 И любовь их, и ненависть их, и зависть их уже исчезли, и нет им части навеки во всем, что делается под солнцем.
Когда человек мертв, его любовь мертва; в долгосрочной перспективе это не оставляет следа в мире.
Обращение к эпикурейской жизни?
Екклесиаст также предлагает очевидное противопоставление бессмысленности жизни и любви, что, учитывая нашу краткость и отсутствие будущего после смерти, мы должны жить полной жизнью. Это эпикурейская антитеза, выраженная с остротой, передаваемой через поразительные, чувственные образы:
קהלת ט: ז לֵךְ אֱכֹל בְּשִׂמְחָה לַחְמֶךָ וּשֲׁתֵה בְלֶב טוֹב יֵינֶךָ כִּי כְבָר רָצָה הָאֱלֹהִים אֶת מַעֲשֶׂיךָ. ט:ח בְּכָל־עֵת יִהְיוּ בְגָדֶיךָ לְבָנִים וְשֶׁמֶן עַל רֹאשְׁךָ אַל יֶחְסָר.
Еккл 9:7 Иди, ешь с веселием хлеб твой и пей с веселием вино твое; ибо твой поступок давно одобрен Богом. 9:8 Да будет одежда твоя бела; да не иссякнет масло на твоей голове.
Предписания есть, пить, радоваться, носить чистую одежду и умащать голову маслом вызывают в памяти сцену пира. Полная жизнь включает в себя и любовь:
קהלת ט:ט רְאֵה חַיִּים עִם אִשָּׁה אֲשֶׁר אָהַבְתָּ כָּל יְמֵי חַיֵּי הֶבְלֶךָ אֲשֶׁר נָתַן לְךָ תַּחַת הַשֶּׁמֶשׁ כֹּל יְמֵי הֶבְלֶךָ....
Еккл 9:9 Радуйся жизни с любимой женою в дни пустые, что даны тебе под солнцем, — в дни твои пустые, ибо таков твой удел в жизни благодаря трудам под солнцем…
«Видение жизни» - это традиционная мудрая позиция, которой придерживается Экклесиаст повсюду: отстраненный мудрец наблюдает за жизнью и комментирует ее. Человек предпринимает путешествие по жизни «с женщиной, которую ты любишь», делясь своими наблюдениями, так что поиск становится частью ткани любви. Это единственный след положительного отношения к любви в книге.
Эти отношения, однако, ограничиваются «всеми днями жизни твоей мимолетной». Мимолетность означает исчезновение, подобное испарению. Таким образом, повторяющееся описание подчеркивает быстротечность жизни. Даже любовь — это «иллюзия», еще одно значение слова «хевел». Смерть ждет даже величайших любовников.
Любовь в песне песней
Песня Песней прославляет любовь посредством накопления образов и повествований, а также систематического обмена метафорами и описаниями, чтобы показать, что влюбленные теряют свою отдельную идентичность в любви. Мужчина - олень или молодая газель (2:9, 8:14), но то же самое и грудь женщины (4:5, 7:4); женщина - голубь (2:14, 5:2, 6:9), как и глаза мужчины (5:12). Метафора также связывает удаленные объекты, чтобы сделать мир в воображении единым целым.
Песнь Песней преследует смерть, поскольку смерть — главный антагонист любви. Шестьдесят воинов охраняют ложе Соломона от «страха ночи», ужаса, который в конечном итоге приводит к смерти. Заявление в конце песни служит опровержением веры Екклесиаста в то, что смерть побеждает все:
שׁיר השׁירים ח: ו שִׂימֵנִי כַחוֹתָם עַל לִבֶּךָ כַּחוֹתָם עַל זְרוֹעֶךָ כִּי עַזָּה כַמָּוֶת אַהֲבָה קָשָׁה כִשְׁאוֹל קִנְאָוֹעֶךָ כִּי עַזָּה כַמָּוֶת אַהֲבָה קָשָׁה כִשְׁאוֹל קִנְאָוֹעֶךָ כִּי עַזָּי כַמָּוֶת אַהֲבָה קָשָׁה כִשְׁאוֹל קִנְאָה רְשָׁפֶי רִשְׁפֵּי שַׁלְהֶבֶתְיָה.
Песня 8:6 Дай мне быть печатью на сердце твоем, как печатью на руке твоей. Ибо любовь крепка, как смерть, ревность сурова, как Шеол; его искры — это искры пламени Ях. (Ях – сокращенная форма имени ЯХВЕ)
Печать, с которой начинается стих, является знаком постоянства отношений, несмотря на каждую разлуку. Любовь и смерть ведут непрекращающуюся борьбу во времени. В смерти любовь находит себе равных; в любви смерть находит единственное, что ей противостоит.
Сочетанию любви и смерти соответствуют ревность и шеол. Если любовь сильна, ревность жестока и саморазрушительна: через ревность любовь превращается в подозрительность и ненависть. Ревность - это теневая сторона любви, так же как Шеол - последствия смерти.
Выживает только любовь
Развязка песни возвращается к силе любви; даже паводковые воды не могут погасить это пламя:
שׁיר השׁירים ח:ז מַיִם רַבִּים לֹא יוּכְלוּ לְכַבּוֹת אֶת הָאַהֲבָה וּנְהָרוֹת לֹא יִשְׁטְפוּהָ אִם יִתֵּן אִישׁ אֶת כָּל הוֹן בֵּיתוֹ בָּאַהֲבָה בּוֹז יָבוּזוּ לוֹ.
Песн 8:7 Многие воды не могут потушить любви, и реки не могут поглотить ее. Если бы человек отдал все свое богатство за любовь, его бы осмеяли до презрения.
И множество вод, и реки являются символами хаоса, первичного океана, окружающего землю и на котором она основана (например, Пс. 24:1–2, 93:3–4). Только любовь выживает в водах хаоса, смерти и времени. Подобно Екклесиасту, Песнь также считает богатство абсолютно бесполезным, но вместо того, чтобы отметить, что богатство не может спасти вас от смерти, она утверждает, что оно не может купить вам любовь.
Ответ Песни Песней Екклесиасту
Песнь Песней и Екклесиаст можно читать вместе, как преднамеренное изложение противоположных сторон вопроса о смысле или бессмысленности жизни — как две панели средневекового диптиха. Екклесиаст утверждает, что все, даже любовь, мимолетно, и все же Песнь утверждает, что любовь так же сильна, как смерть.
Является ли Песня ответом Екклесиасту? Весна компенсирует осень? Сам Экклесиаст так не думает; он утверждает, что не любит песни:
קהלת ז:ה טוֹב לִשְׁמֹעַ גַּעֲרַת חָכָם מֵאִישׁ שֹׁמֵעַ שִׁיר כְּסִילִים.
Еккл 7:5 Лучше слушать порицание мудрого, чем слушаться песни глупых.
Казалось бы, это относится даже к «Песни песней», но, даже по Екклесиасту, всему свое время.