Все трое молчали. Тяжело и глубоко. Каждый молчал о своем, каждому хотелось кричать во всю глотку. Особенно Егору. Лея пока еще до конца не упала в ситуацию, Семен вообще был наполовину пьян, а наполовину жалел о том, что все это затеял. А вот Егор осознавал все, до каждой мелочи. Каждая доля секунды последних дней, да и не только последних, а всех тех, в которых он отказывал жене – пренебрежительно, грубо, холодно – будто резала его на кусочки. Ему по большому счету было все равно, что там было между Леей и Семеном, его лишь интересовало одно – есть ли у него еще шанс? В гостиной было тихо и душно. Только слышно было, как кипит чайник. Лея возилась на кухне, заваривала черный чай с травами, Егор ходил туда-сюда, нервно мерил своими широкими шагами комнату и злобно сопел. Семен, наконец, встал, взял свою начатую, но не потерянную в бою бутылку крымского вина, и, пошатываясь, вышел на террасу. Дверь хлопнула. Вроде и не громко, но Лея аж подпрыгнула. Ведь она знала, что как только они останутся с Егором наедине, случится тот самый неприятный ужасно неудобный стыдливый разговор. И Лея чувствовала свою вину во всем этом. Она могла остановить Семена еще вчера, но не сделала этого. И все пришло к тому, что стало еще более щекотливо и еще хуже. Одно лишь держало в Лее оптимизм – ярость мужа. Пока муж в ярости – ситуация под контролем, он сильный, он знает, что сильнее всего и всех, а вот как только он опустит руки….Тогда уж станется совсем горько и стыдно. Пока Лея ощущала, что кто-либо злится на нее, она чувствовала свою невиновность, но на этот раз….Все было необычным, как вы помните.
Лея ощутила на себе тяжелый взгляд Егора. Она перестала вдруг заниматься чаем и бросилась открывать окна, приговаривая, что пора бы и открыть, «ато душно». Егор настиг ее так быстро, что она и не успела даже открыть второе окно. Он резко взял ее за локоть и сжал его в своих пальцах. Больно. Лея опустила глаза и…повернулась к мужу:
- Ну, что? Что? – Она пыталась сказать это так, чтобы слова ее звучали как можно проще, легче, развязно. Будто ничегошеньки такого и не произошло. Да вроде-то и, правда, не произошло, но сейчас был бой за следующее существование семьи. Не было ясно, что станет делать Семен, и как будет реагировать Лея.
- Это ты МЕНЯ спрашиваешь??? – Она никогда не слышала, чтобы Егор кричал. А он крикнул у самого ее носа, громко так, что зазвенело в ушах. Он хорошенечко тряхнул ее за локоть и отпустил, чтобы, наконец, перевести дух. И не сделать лишнего.
- Да что я могла сделать-то???? – Лея продолжала ломать комедию, плохую комедию. Егор со всей силы размахнулся и ударил кулаком в стену. На костяшках заблестели капельки крови, выступившие от удара. Лея было рванула к нему, но он всем своим видом показал, что не стоит этого делать. В его взгляде уместились тысячи слов и все они были об одном – не смей ко мне прикасаться. Лея оторопела. Будто острым ножом ей ударили в грудь. Она начинала понимать, к чему вдруг привели эти ее легкомысленные игры под носом у мужа.
- Ты могла бы не быть такой радостной и счастливой вчера, после встречи с Семеном, как я понимаю. Вот, что ты могла бы для меня сделать, Лея.
- Мы ни о чем не договаривались, я даже не знала Егор, я не знала, что он…- У нее сбилось дыхание, а голос стал обрывистым и нежным, она была напугана, но Егор знал, что сейчас….Тот момент, когда нельзя сомневаться, надо копать до конца в поисках правды. И порой, чтобы добиться правды, нужно идти на риск. Нужно ставить человека перед выбором. Ведь из всех событий за эти сутки Егор понял, что Лея все еще….свой выбор не сделала.
- Не надо, не оправдывайся Лея, мы оба все понимаем. – Ну, здесь-то он, конечно, слукавил, чтобы выбить из нее на эмоциях еще больше истины. Но как ни странно, Лея осеклась и замолчала. Это напрягло Егора еще больше, почему вдруг она не хочет оправдываться снова? Потому что есть что скрывать или потому что она чиста, как слеза ангела? Зная Лею, он не сомневался, что сейчас в ответ посыплется шквал оправданий, но…. Ее молчание больно ударило его по щеке.
- Да ниче ты не понимаешь, товарищ мудров. А если бы умел слышать то, что я говорю тебе последнее время, то, может быть бы, сейчас все было иначе. Так вот, Егор. – Вдруг ее голос изменился, не было бахвальства, не было напущенного легкомыслия, он услышал обиду…
- А…. Как это, сейчас, как у нас сейчас? – Егор вошел в раж, отчасти потому что жена не поддалась на манипуляции и приемчики со страхом, отчасти потому что ему и правда было интересно, в чем может обвинить жена мужа, который верен ей, а вот она ему….?
- Ах… Так теперь, когда за дверью бьет копытом бычок и просится в дом, тебе стало интересно, как у НАС дела? А полгода до…Не было интересно, да? Ну а какая разница, да? Как там у жены? Че этой капризной дуре надо опять? Уф устал от нее ты, бедолага. – Раз пошла такая пьянка, Лея решила под шумок вылить на мужа, чудесно одаренного слухом, ушат всех их проблем и претензий. А иначе, когда еще он станет таким чутким и внимательным??
- А ты че, за веник с поля продалась этому горе-романтику? – Бешенные чертята скакали в глазах у Егора, возможно потому….что он вдруг понял, как был не прав, не желая напрягаться во имя любви к Лее и как-то ее радовать и делать что-то милое и приятное. А ведь она и правда говорила об этом прямо и четко, без всяких этих бабских штучек, без хитрости. А он отталкивал, типа это все глупости.
- А я не шлюха. – Лея развернулась, направившись на кухню решительным шагом. Сейчас главное было закончить разговор на этом, чтобы ничего более не обсуждать, чтобы муж, наконец, понял…Что все ее просьбы это не дурь, не капризы, а вполне себе нормальные желания, исполняя которые, на выходе муж получает кучу плюшек, верную жену и всю ее любовь. Жену, которая не плывет от счастья, увидев веник с поля.
Егор терпеливо молчал все то время, пока Лея заваривала чай и наливала себе его в чашку. Он следил за тем, что же она предпримет дальше? Если она и правда утаивает от него великую мучительную любовь к Семену, то сейчас она вообще свернет всю компанию на его глазах и уйдет к себе в спальню. Если же она считает, что она права во всем и мужу не зря кто-то пытается просигналить об этом, кто-то кто последние 15 минут напивается на их террасе за окном, то она продолжит наступать. Лея все делала размеренно и спокойно, конечно, ведь ей внутри все было ясно, а именно то, что Семен закатил концерт да и черт с ним, ведь это приятно, а так же Егор вдруг научился слышать, что плохого? Все прекрасно. Поводов волноваться нет. Тем более что пьяный Семен уже вообще ни на что не способен, особенно на адекватные серьезные подкаты.
- Или за любовь? – Егор остановил жену на выходе, когда она уже схватилась за ручку, чтобы открыть дверь на террасу. Этот вопрос был продолжением горячего диалога о том, за что продалась Лея Семену и продалась ли? И Егор не смог выдержать, он все же спросил. Без ярости. Без зла. Тихо и спокойно. Лею будто холодом обдало, да не просто холодом, а Арктикой целой….Она так и застыла. Снова слезы подступили к горлу. Она молчала. И Егор молчал. Но каждый из них….Услышал в молчании второго то, на что были способны их страхи.
Она с силой, слишком большой и яростной, рванула на себя дверь, споткнулась и пролила на себя кипяток из чашки, спасло то, что сарафан прикрывал ноги, и все пролилось на него. Егор не сдвинулся с места, он наблюдал. Лея снова вернулась к самообладанию, посмотрела с улыбкой в чашку, оценила, сколько чая уцелело, уцелело больше половины. Решила не доливать еще раз. Подняла глаза на Егора, ухмыльнулась. Не нагло, не вульгарно. По-взрослому, с добром. Будто хотела сказать «что ты там напридумывал, дурашка?». Еще она хотела бы сказать, что ей не хватает его внимания и нежности, его любви. Но она не сказала. Потому что, как все женщины, считала, что мужчины вполне могут и сами догадаться. Абсолютно до всего! Отчасти она была права, ведь Егор знал, где он неправ, где он ленится, где он бросает ее. В ответ на ее добрую улыбку Егор лишь развернулся и тяжелыми грузными шагами удалился прочь. Она слышала, как он вышел из дома через парадный вход, как завелась машина, как он дал по газам. Лея всегда жутко боялась разрыва, не в смысле развода или глобального расставания. Нет. Она боялась разрыва в ссоре, разделения. И Егор манипулировал этим, взамен получая желаемое – покорность жены. И эта схема прекрасно работала. До сегодняшнего вечера. Когда он уехал, ей вдруг стало тихо и хорошо. И дело было не в том, что она мечтала остаться с Семеном наедине. Дело было в том, что до этого момента, когда Егор сел и уехал, она успела за целые сутки ощутить себя женщиной – интересной, ради которой кто-то решился на поступок. И это напомнило ей, какой она была до всех манипуляций Егора и до их ссор. Она вспомнила, чего стоит. И когда уехал Егор, она не испугалась. Она лишь подумала о том, что он остынет и вернется. Впервые за их совместную жизнь она ощутила себя полноценной и сильной.
Солнце клонилось к закату, лучи опускались и скользили своим золотом по горизонту, лаская пространство. Ветер стих, шторм на море вдруг тоже закончился. Природа затихла. Лея вышла на террасу и села на плетеное кресло, поджав под себя ноги, закутав их в полы сарафана. Семен повернулся к ней, грустно улыбаясь. Так улыбаются проигравшие. Бутылка стояла рядом, но он так и не притронулся к ней. Он больше не хотел быть пьяным. Все это время он слушал ссору Егора и Леи. И с каждым словом, брошенным в ярости в этом скандале, он понимал, что его надежды тоже потихоньку умирают. Он не слышал в голосе Леи волнения, он не видел больше в ее глазах того огонька, который когда-то соединял их. Ему было невыносимо горько.
- Это… все? – Вдруг прямо и четко спросил Семен. Эта поездка подизмотала его. Он просто хотел все знать. До конца.
- Что? – Лея не могла вот так взять и оторвать. Она не любила Семена, но ей было жаль терять такого яркого верного поклонника. К которому она всякий раз мысленно оборачивалась, когда обижалась на мужа. Но она всегда знала, что этому должен прийти конец. Что пора взрослеть, становиться цельной, не ожидая помощи от кого-либо, даже если этот кто-либо лишь в ее мыслях. Она знала, что пора научиться быть ценной, не используя манипуляции и ревность мужа, что достаточно подстегивать друг друга страхами и шантажом. Кто-то должен остановиться первым. И Лея знала, что это должна быть она. Что-то внутри, конечно, еще тлело к Семену. Но это скорее были просто приятные воспоминания.
- Лея, чертова девка! – Вдруг зло выругался Семен, терпение тоже кончалось, оно плескалось на дне его души, как мелкая полузасохшая лужица. – Ты прекрасно знаешь, о чем я! – Он соскочил с места и подошел к ней, как обычно сократив между ними расстояние, близко-близко наклонившись над ней. Лея сохраняла хладнокровное спокойствие. Ей не было трудно. Ей было хорошо.
- Нет. Семен. Я не знаю, о чем ты. – Она посмотрела ему в глаза прямо и безумно красноречиво, лукаво улыбнувшись. Конечно, она знала, о чем он. Но раз уж он сподобился примотать на край света, то не пропадать же его жарким объяснениям? Не пропадать – решила Лея.
- Лея?!!! – Он снова прикрикнул на нее, склонившись еще ниже, будто провоцировал на поцелуй. У Леи ни внутри, ни снаружи ничего не дрогнуло. Ничегошеньки. Последние сутки ее имя восклицалось так много раз, что ей начинало это нравится, только и всего! Лея вытянула руки, положила их на плечи Семену и с силой, не грубой, но твердой отодвинула его от себя. И снова дерзко ухмыльнулась. «Час расплаты, мой милый» - Подумала Лея, ожидая, когда же разговор дойдет до нужного ей момента, чтобы всадить ему те самые аргументы, да поглубже.
- Ну, раз уж ты добрался до Тамани…Семен… То нелогично молчать, ты не находишь?....Так вот, раз ты проделал такой не очень-то близкий путь, иди до конца, красиво, как ты умеешь… Или уже не умеешь? А хотя… О чем это я? Да? Ты не умеешь. – Она улыбалась, глаза ее смеялись, она лишь пожала плечами и развела руками. – «Так что – все?» – Переспросила Лея и….принялась ждать ответ. Семен недовольно вздыхал, ходил вперед назад, вокруг Леи, снова вздыхал. Собирался с мыслями. Мучительно. Но по итогу только и вымолвил:
- У нас ничего не выйдет? – В это время надо было видеть округлившиеся глаза Леи:
- А ты предполагал что-то другое??? – Она даже не смогла сохранить холодность, ей стало смешно от столь наивного вопроса, ответ на который был ясен давным-давно. Уголки ее глаз приподнялись, а губы растянулись в улыбке.
- Ну, хватит уже, реально. Че ты вот. Типа не понимаешь. – Он пытался как раньше, говорить так, чтобы была между ними какая-то их личная волна. Но как назло Лея только улыбалась – бездушно, без чувств.
- Семен, я не понимаю.
- Вот, зараза ты, Лея, ей богу. Я приехал сюда, чтобы сказать тебе, что я хочу быть с тобой, что я не могу забыть тебя, что это абсурдно, но не могла бы ты подумать об этом и….бросить мужа и….стать моей. Это понятно? – Никто и никогда еще не заставлял Семена быть столь откровенным и прямолинейным. Он всегда ухитрялся признаться в чувствах так, чтобы можно было в любой момент включить заднюю скорость. Но не Лея. Эта дама сумела выждать, когда труп врага проплывет мимо берега, на котором она романтично встречает закат.
- Да, это понятно. Это невозможно, Семен. Я люблю мужа. И всегда его любила и тебе, если что-то там когда-то казалось, значит, всего лишь казалось. – Ее улыбка из равнодушной и холодной превратилась в живую и пренебрежительную.
- Да ладно? Серьезно??? Казалось??? – С каждым словом экспрессия и голос прибавлялись, Семен был в некой ярости от того, как искусно Лея делает с ним то, что он делал с другими – выходит сухой из воды.
- Казалось, ка – за – лось. – По слогам протянула Лея и, наконец, встала с кресла, чтобы вернуться в дом. Семен последовал за ней. В гостиной они и договорили. Стоя у дивана.
- Мне казалось, что мы обедали вместе? Мне казалось, что мы болтали по телефону не о работе? Мне казалось, что когда я касался тебя нарочно, ты замирала и краснела? Мне все это казалось, хочешь сказать??? – Гневно и яростно прошипел Семен над самым ее ухом.
- А… Это? Нет, это было. Просто, видишь ли….Тебе показалось, что у всего этого есть глубокий смысл и великая причина. Вот и все. Это все была чушь!
- Да… да… Что ты несешь?? Какая чушь??? Как так можно??? – Вот к этому-то и подводила Лея последние десять минут. К этому-то она и шла….
- Ну, ведь ты когда-то тоже дал мне понять, что все то, что происходило тогда – чушь и бессмыслица!
- Как это?
- Когда между нами что-то происходило…. Как ты там сказал? Обедали вместе, телефон, болтовня, касания невзначай, волнение… Да? Так же было?
- Ну?
- И вот тогда. Как ты сейчас, так я тогда узрела в этом нечто более глубокое и ценное. И я думала, что мы можем продолжить это. И я обратилась к тебе за помощью, чтобы ты подвез меня после работы, будто хотела дать тебе шанс на развитие. А ты сказал, что не можешь, что машина еле ездит, что вот-вот она сломается, в общем, иди ты, Лея, в жопу. Вначале, Семен, я не поверила, что это и есть ответ. А на следующий день ты сам сказал, что повез чуть ли ни сто килограмм груза по работе куда-то на этой еле живой машине. И тогда я поверила, что все – чушь. Ответ был еще тогда на все мои и твои вопросы. Вот и все, Семен. Это – все.
- Черт…. Лея…. Лея….Ну….нет. Ну…. – А ему и нечего было больше говорить. Она ужасно сильно была права. Он решил, что сгорел сарай, пора палить и хату – Скажи…. Я нравился тебе….? Тогда?
Их взгляды встретились. И замерли. Они оба будто перестали дышать. Ее ответ уже ничего не изменит, если только сделает больнее. При том, каким бы он ни был. Отрицательный разобьет его сердце, положительный разобьет его дважды. Он не дышал. Лея грустно улыбнулась, даже что-то дрогнуло внутри. Даже слезы зажали голос. Даже захотелось миллион раз сказать «прости меня». Лея тихо-тихо почти шепотом, но он услышал, ответила ему:
- ДА. – Но это уже не могло ничего изменить.