Глава 22
– Это понятно – двое мальчишек в одной песочнице, чего от них ожидать, кроме драки за лопатку. Жребий – это нейтрально, зачем мне наращивать их конфликт? А что победил Андрей, я даже рад.
Маргарита сидела в кресле в кабинете Юрия и понимала, что время, в течение которого ей прилично здесь находиться, пока секретарша ничего не заподозрила, вот-вот истечёт. Пока что она якобы зашла уточнить формат будущей презентации, а потом собиралась отправиться к Милко за платьем. Но вот не удержалась и спросила – почему было просто не назначить Андрюшу открывающим показ? Но Юра легко убедил её – он прав. И Марго даже не стала информировать его, что никакого открытого конфликта, а тем более драки за лопатку между мальчиками не существует пока именно потому, что Андрюша не видит в Саше достойного соперника. Отмахиваться от кого-то как от комара – не значит драться. А уж в случае настоящего конфликта и, упаси господи, реальной драки… От Воропаева-младшего мало что осталось бы и ох как это могло осложнить её такой пока безмятежный роман с Юрой…
– Скажу больше, я уверен, что план Андрея окажется лучше. И заместитель из него получится куда более способный, чем из Сашки. А если уж я вынужден оставаться на этом месте, неплохо бы мне иметь рядом кого-то, кому не всё равно, что происходит в компании. Надо думать о будущем. Что если «Зималетто» не будет реорганизовано?
– Тогда со временем тебе понадобится молодой президент, которого ты со спокойным сердцем посадишь вот в это кресло.
– Именно.
Из кабинета Юрия Маргарита вышла уверенная, что Юра – не только потрясающий мужчина, но и хороший отец. Даёт своему ребёнку шанс. Чувствует, что тот не справится, но не выгоняет его сразу. Пусть мальчик сам всё поймёт. Найдёт себя не в этом бизнесе. Молодёжи надо попробовать многое, чтобы догадаться, где их место на самом деле. И поставить Андрюшу единственным вице-президентом прямым приказом для Юры означало бы обидеть родного сына. Хотя… Юра ведь всё равно потом предпочтёт Андрюшин план… Но это были уже такие тонкости, в которые на пороге мастерской Милко вдаваться не стоило. Заглянув внутрь и поздоровавшись, вместо гения Маргарита обнаружила там только его помощницу Ольгу Вячеславовну и помощницу Андрея, которую не сразу узнала – может, потому, что у той не было теперь косичек. Девочка торчала у стойки с одеждой в неприметном кремово-коричневом платьице с длинным рукавом и воротничком под самое горло. Офисный вариант на прохладную осень и зиму.
– Смелее, Катюша, – сказала Ольга Вячеславовна. – Если девушке можно купить два платья по цене одного, одно из них должно быть не для офиса, а для души.
– Моя душа кроме офиса и дома нигде не бывает, – вздохнула Катя.
– А показ? – поинтересовалась Маргарита. – Первая Андрюшина коллекция. И ты будешь с ним на показе!
Глянув на неё испуганно, Катюша вцепилась в какое-то платье. Даже через упаковку Марго безошибочно определила – не годится. И всё-таки… что Андрюша нашёл в этом создании, чтобы разыгрывать с ней роман? Девочка подходит только для романа с собственным дневничком. Впрочем… это не её дело. Осуждать девиц сына Марго запретила себе, когда Андрюша ещё ходил в детский сад. Его первая любовь была шепелявой ябедой. Кажется, она, кроме того, не умела нормально сморкаться, и зимой у неё текли сопли. Или то у второй? Неважно. Андрюша заявил, что Танечка – лучшая девочка на свете, потому что она очень красиво прыгает на скакалке, а ещё ползает с мальчишками по весенней грязи, играя в шпионов, другие же девочки в такие игры не вливаются. За плюсы он готов простить ей минусы. А за то красное платье в горошек, что так занятно задирается чуть ли не до ушей во время прыжков со скакалкой, может и вовсе счесть минусы плюсами. Маргарите очень хотелось сказать – балбес, эта сопливая шепелявая особь чуть что тебя же сдаст и подставит. Но в глазах сына только что не стучали сердечки, как у влюбленных мульгероев, и она постаралась взять себя в руки. Подставит – не подставит, ещё неизвестно, зачем отравлять прекрасное первое чувство. Проблемы всегда лучше решать по мере их поступления. Влюбляться Андрюша принялся довольно часто, и кроме нормальных девочек ему попадались душераздирающие персонажи. Марго же делала над собой гигантские усилия и решалась утверждать, что девочка сыну не подходит, лишь пока он не объявлял её лучшей на свете или если сам спрашивал мнение матери. В остальное время она была нема как рыба. Мало ли кто и чем не нравится лично ей, жить-то сыну. Даже Элечку, в которой сразу вычислила бездарность и пустоголовую стервочку, осуждать вслух она стала лишь после Андрюшиного развода. Всё-таки какое-то время сын был с ней счастлив. Теперь вот, значит, Катенька. Нечто простенькое и малопонятное Маргарите, но зачем-то нужное Андрюше. Это нечто пойдёт с ним на показ, а значит, настал момент перестать думать о собственных впечатлениях, а помочь своему ребёнку. В том, что сейчас тянула с вешалки Катенька, девушка сына пойти на презентацию никак не могла.
– Катенька, а может, что-то поярче?
– Вот и я говорю, – поддержала её Ольга Вячеславовна. – Такие глазки, такая фигурка, это не надо прятать.
Отметив, что глазки и фигурка у Катюши и верно хороши, Марго вдруг почувствовала прилив энтузиазма. Словно перед ней нечто необработанное, что в её руках непременно сделается бриллиантом. Может, это было и преувеличением. Но может, потому, что когда-то она родила сына и не насладилась выбором девичьих одёжек, именно сейчас Маргарита захотела выбрать платье не себе-любимой.
– А Милко может не позволить, – попыталась спастись от превращения в бриллиант Катя. – Он, уходя, показал вот сюда – выбирать тут.
И обозначила жестом меньше чем полметра из двухметровой стойки.
– С Милко мы разберемся, – пообещала Ольга Вячеславовна. – Давай не стесняйся, можем перемерить всё, сюда сейчас никто не войдет.
– Платья для женщины – это… почти основа её мира, – начала Маргарита, словно уже проводила первую лекцию на курсах счастья, мысль о которых пока была отложена: всё свободное время тратилось на счастье личное. – Я не про духовный мир, любовь и всё такое. Я про материальное. Вот ты, Катенька, ты же можешь быть какой угодно.
Это, конечно, не соответствовало действительности. При слове «женщина» Катя глянула на Маргариту нервно и только что не сказала – вот женщин и обучайте, а я совсем ещё дитя. Такая неуверенная девушка не будет какой угодно, даже если внешность позволяет. Но раз она пока дитя, лучше перехвалить, чем недооценить. Пусть думает, что есть нечто, ей недоступное лишь потому, что не пришла пора. Но стоит только захотеть…
– У меня и времени нет на примерку всего подряд, обед кончится, и Андрей Палыч…
– Андрей Палыч подождёт, – отрезала Маргарита. – И поверь, он в состоянии понять, как важно то, чем ты сейчас занята. А вот смотри, какая прелесть… Тебе красный очень пойдёт.
Догадавшись, что просто так от неё не отстанут, Катя взяла красное платье и спряталась за стойкой. Но Маргарита всё-таки умудрилась одним глазком заглянуть туда и подтвердить своё первое впечатление – фигурка что надо. А лифчик – так и неожиданно хорош для девицы, смущающейся, когда её называют женщиной.
– Красота какая, – сказала Ольга Вячеславовна. – Как раз для презентации.
– Да тут всё открыто!
– До открытия всего ещё далеко, – успокоила Катю Маргарита. – Открыто ровно столько, сколько нужно, чтобы мужчина сам додумал остальное.
И, заметив, что отправила юное создание чуть ли не в обморок, поспешила сгладить эффект:
– Может, сходим выпить кофе? С чем-нибудь вкусненьким? Работа подождёт. Подготовка к показу – тоже твоя работа. Особенно моральная подготовка. С Андреем я сейчас договорюсь.
Позвонив сыну и поставив его в известность, что ведёт Катю пить кофе, мол, пусть он пока обходится без неё, Марго повторила Кате: красное платье – это то, что нужно для презентации.
– А обувь под него у тебя есть?
Можно было не спрашивать.
– Зайдём в обувной после кофейни. Эта компания не рухнет, вручив тебе туфли в виде премии.
Если у Кати и были какие-то возражения, высказать их она не решилась.