Людовик XV, как и его предшественник, проявлял весьма большой интерес к женщинам, однако, в отличие от прадеда, он не имел обыкновения публично признавать своих внебрачных детей. Хотя хорошо известно, что он стал отцом нескольких внебрачных детей – было бы трудно пересчитать то количество любовниц, которые у него были, а состояние противозачаточных средств в те времена, ну об этом даже не стоит и говорить. Из этих бастардов Луи в особенности выделяется один: Луи, граф де Нарбонн-Лара.
К 1755 году Людовику XV было уже 45 лет, но он тем не менее все еще считался одним из самых красивых мужчин при своем дворе. Именно там он повстречал Франсуазу де Шалю́с, герцогиню Нарбонн-Лара, которая служила фрейлиной Луизе Элизабет, дочери короля. К 1749 году эта старшая дочь монарха вышла замуж и стала герцогиней Пармской. Она гостила в родной стране — в ее окружении был испанский гранд с титулом графа де Нарбонн-Лара. Жан Франсуа, как его звали, встретил при дворе миловидную фрейлину и женился на Франсуазе де Шалюс как раз в 1749 году.
Поскольку Луиза Элизабет должна была вернуться в герцогство Пармское, владения своего мужа, в 1755 году, эта пара сопровождала ее. Неизвестно, знала ли об этом Франсуаза или нет, но к тому времени, когда они прибыли в Парму, она обнаружила, что беременна. Это вряд ли было бы удивительным для молодой дамы, которая была замужем уже шесть лет, но эта беременность все же вызывала вопросы при дворах как во Франции, так и в Парме.
Дело в том, что за восемь лет до этого, в 1747 году, Жан Франсуа служил солдатом в войне за Австрийское наследство. Именно там, в одном из боев, он получил ранение в нижнюю часть живота, из-за которого больше «не мог иметь детей». Это было далеко не простое предположение, поскольку сам Жан Франсуа включил этот факт в петицию к Людовику XV от 1747 года. И все же он был здесь, живой и с беременной женой.
Вскоре при дворах Франции и Пармы стали высказывать предположение, что настоящее отцовство принадлежало никому иному, как королю. Ребенок родился в августе 1755 года, и крестили его Людовиком.
В этой истории есть еще один аспект, заслуживающий более пристального внимания. Луи не был первым ребенком Франсуазы — у нее был старший сын по имени Филипп, который также родился после того, как его «официальный» отец получил травму, а именно в 1750 году. Неофициальная любовница короля, и Филипп тоже был, возможно, ребёнком короля.
Но почему же тогда только Людовик оказался в центре внимания придворных? На это есть лишь один ответ: его внешность. На протяжении всей жизни придворные и народ отмечали, что молодой граф де Нарбонн-Лара имел сверхъестественное сходство с королем, — то, чего, вероятно, не имел его старший брат. Возможно также, что отцом Филиппа мог быть вовсе и не король.
Некоторые утверждали, что более позднее присвоение титула «граф де Нарбонн-Лара» являлось признаком королевской благосклонности. Но мы помним, что официальным отцом ребенка был одноименный граф, поэтому для его сына не было бы ничего необычного в том, чтобы иметь аналогичный титул.
Что можно рассматривать как признак королевского отцовства ребенка или обоих его детей, так это необычайную карьерную удачу Жана Франсуа после получения такой тяжелой травмы. Помимо того, что ему разрешили жениться на француженке, занимавшей значительное положение при королевском дворе, позже он был буквально осыпан королевскими милостями, в особенности после рождения Филиппа и Людовика.
Его военная травма не позволила герцогу повторно поступить на действительную военную службу, но ему было присвоено звание полковника, и он был назначен в личное хозяйство зятя короля. Позже, когда юному Людовику было семь лет, Жан-Франсуа был дополнительно награжден за свою службу двумя главными отличиями: званием маршала Франции и титулом герцога Нарбонн-Лара.
Это, несомненно, поразительный рост для такого человека, как Жан Франсуа. Безусловно, он был из древнего дворянского рода и, несомненно, приносил жертвы во время военной службы в армии короля. Однако то же самое легко можно было сказать и о многих других придворных, которые все же никогда не получали равных наград. Учитывая, что Людовик XV, как известно, пользовался благосклонностью своей жены, кажется более вероятным, что эти привилегии и титул были платой за любезное молчание о том, что было практически секретом Полишинеля для всего двора.
Рассуждая логически, вполне возможно, что Людовик XV действительно был отцом двоих детей фрейлины. Хотя мадам де Нарбонн-Лара официально поселилась в Парме, тем не менее она много и часто совершала поездки между Парижем и Пармой.
Временной фактор тоже увеличивает эту вероятность: Мадам де Помпадур недавно была отставлена от оказания интимных услуг, и король еще не начал нескончаемую череду встреч с потоком неизвестных горожанок, которые впоследствии так пагубно отразились на его репутации. Все это означало, что для молодой женщины была открыта эта вакансия – до тех пор, пока она соглашалась с тем, что не станет претендовать на звание официальной любовницы. Возможно все же, что мадам де Нарбонн-Лара надеялась сменить Помпадур в сердце короля, а возможно, и нет.
Некоторые из наиболее склонных к раздуванию из мухи слона и различного рода скандалам придворных поспешили в более невероятных выражениях рассуждать об отцовстве Людовика де Нарбонн-Лара, придумывая совершенно дикие версии. Некоторые, например, утверждал, что Франсуаза вовсе и не была матерью двух мальчиков, а согласилась изображать из себя таковую в обмен на какие-то королевские милости или за деньги.
Те, кто поддерживал эту теорию, утверждали, что ребенок был отпрыском одной из дочерей короля, а некоторые зашли так далеко в своих теориях, что говорили, будто мальчик Людовик, так похожий на своего венценосного тезку, был результатом кровосмесительной связи между королем и Мадам / Mesdames (имеется в виду вторая жена дофина Людовика Фердинанда Мария Жозефа Саксонская).
Другие утверждали, что дофин или даже герцог Пармский стал отцом потомства, что в любом случае стало бы причиной ужасного скандала в королевской семье. Любая из этих теорий кажется, по меньшей мере, надуманной; Мадам постоянно была на виду, и беременность точно не осталась бы незамеченной.
Хотя технически и дофин, и герцог Пармский могли стать отцами ребенка, возникает вопрос: зачем до такой степени скрывать это? В конце концов, это был век, когда незаконнорожденные дети сиятельных принцев вряд ли были чем-то очень уж необычным. Даже если бы герцог Пармский очень не хотел рассердить своего августейшего тестя, конечно, было бы легче отправить ребенка в какую-нибудь семью и подальше от двора.
Наконец, есть еще одно указание на то, что Людовик XV действительно был отцом. Хотя они родились в Парме, Людовик и Филипп были доставлены обратно в Версаль, где младший не только получил прекрасное образование – не хуже, чем у дочерей короля, – но впоследствии даже был прикреплен к их домам.
Ни одному другому ребенку не разрешалось настолько подниматься до уровня королевских детей. А крещение окончательно укрепило двор в уверенности их королевского происхождения. Вместо того, чтобы крестить детей в часовне, мальчиков отвели в личный кабинет короля – то, что раньше предназначалось лишь для внебрачных детей короля.
Сама близость, которой он наслаждался с королевской семьей, была действительно чем-то из ряда вон выходящим. Помимо того, что он был частым гостем в покоях принцесс, с ним также приятельствовал и дофин. Пламя революции вынудило братьев уехать в Рим, но после этого они вернулись в Париж.
Людовик умер в ноябре 1813 года в Саксонии, успев побывать адъютантом Наполеона, послом в Вене и Пруссии, а его имя было выбито на мраморе восточный стороны Триумфальной Арки на Елисейских Полях.
Спасибо, что дочитали до конца. Это дает стимул для новой работы. Буду благодарен за лайки (кнопка -палец вверх- – и я буду знать, что вам понравилось), заранее благодарен за подписку и за ваши комментарии. Ниже ссылки на другие мои статьи:
