Когда Лидке исполнилось пять лет, объявилась блудная мамаша, в ноги мне кинулась, прощение просила. Оказалось, что Сашке она оказалась не нужна, у него была своя семья в городе, тогда Анька устроилась на работу продавщицей в овощной магазин и закрутила там шуры-муры с директором. Долго длилась их связь, пока Анька снова не оказалась беременной. Директор сказал ей делать аборт, но она отказалась. Тогда он выгнал Аньку с работы и сказал, чтобы она катилась на все четыре стороны, вот тогда-то она и вспомнила про мать и свою дочку.
Не выносила она того ребенка, выкидыш случился. А я то и рада была,-
Никитична перекрестилась, глядя на небо, - Как чувствовала, что Анька снова сбежит в город. Так и получилось, пока мы с внучкой спали, она рано утром собрала свои вещи и ушла, в этот раз, даже записки не оставила. А потом стала присылать для дочки игрушки и одежду, так она от нее откупалась.
Чтобы не повторять своих ошибок я воспитывала Лиду в строгости. Да куда уж там, Лидка пошла вся в мать, в голове ветер гуляет, на уме лишь наряды, а потом и парням стала глазки строить, Слава Богу, хоть не родила.
Стыдно мне было перед односельчанами, что не смогла я достойно дочь и внучку воспитать, вот и в дом никого к себе не пускала, чтобы вопросов лишних никто не задавал. Да и на жизнь обозлилась, поняла, что впереди меня ожидает лишь одинокая старость, ведь ни Аньке, ни Лидке я не нужна.
Когда узнала, что внучка поступила в институт, обрадовалась, наконец-то она за ум возьмется и может из нее хороший человек получится. А оказалось, что она даже в училище не захотела учиться,- Никитична уголком фартука утерла набежавшую слезу, - А со свадьбой и вовсе ерунда получилась. Уж больно Лидке захотелось перед нашими деревенскими похвалиться, что у нее в городе все хорошо складывается, вот она и выдумала, что выходит замуж за городского. А я то, дура, похвалилась всем — смотрите, мол, какая у меня внучка замечательная, и в институте ее хвалят и хороший парень к ней посватался. Как же мне теперь людям в глаза то смотреть?- она снова утерла слезы.
- Не переживай, Никитична, - стала успокаивать ее Мария Николаевна, - Ты то в чем виновата? Я же видела, как ты в свою дочку всю душу вложила, а она оказалась неблагодарной и понимаю, как болит твое материнское сердце.
- Да что там Анька, - махнула рукой старуха, - Это уже отрезанный ломоть, мне за внучку очень обидно. Ведь старалась, чтобы она выросла не похожей на свою мать, а оказалось, что яблоко от яблони недалеко падает.
- Мама, ты не устала?- к ним подошла Зина,- Может в дом тебя проводить?
- Я еще немного посижу,- помотала головой Мария Николаевна, - Поговорю с Никитичной.
- Хорошая у тебя дочка выросла, - старуха одобрительно покачала головой, глядя вслед Зине, - Вон как о матери беспокоится, с такой и старость не страшна. Они же с моей Лидкой вместе росли, дружили еще со школы. Почему они выросли такими разными?
- Твоей внучке не хватало материнской любви и заботы,- Мария Николаевна поправила платок на голове,- Ты правильно, Никитична, сказала, что Аня откупалась от своей дочери дорогими вещами. А ведь для ребенка очень важно, чтобы мама была рядом, чтобы с ней можно было поговорить, да и просто посидеть рядышком, прижавшись друг к другу.
Мне ведь тоже очень тяжело было поднимать на ноги двоих детей, когда умер мой муж,но я всегда находила доброе слово для Егорки и Зиночки интересовалась их школьными успехами, хвалила за помощь по дому, хотя иногда приходилось за ними кое-что переделывать. Но, они знали, что у них есть мама, которая их поймет, а если надо, то и пожалеет. А твоя внучка росла , как былинка в поле. Матери она оказалась не нужна, да и ты ее держала в строгости, не приголубив лишний раз.
- Что же мне теперь делать?- закручинилась Никитична,-Лидку теперь уже не исправишь, да и не вернется она уже в деревню, прижилась, как говорится, в городе. А я осталась совсем одна.
- Почему же одна?- возмутилась Мария Николаевна, - Наши двери всегда открыты для тебя, в любое время ты можешь к нам зайти по-соседски. Да и к другим людям будь добрее, тогда и не придется тебе грустить в одиночестве.
- Спасибо тебе, Николаевна, что выслушала меня,- старуха поднялась со скамейки, - Ты ведь первая, с кем я смогла поделиться своей душевной болью. Дай Бог тебе здоровья. Пойду я, - и она медленно пошла по дороге в сторону своего дома.