Часть первая
Часть вторая
Часть третья
Часть четвертая
Часть восьмая
Часть десятая
Часть одиннадцатая
Часть двенадцатая
Часть тринадцатая
Часть четырнадцатая
Часть девятая
И без перехода:
- А ты перепачкалась.
Парень засмеялся и аккуратно прикоснулся салфеткой к моей щеке и губам. Сердце, как пишут в любовных романах, остановило свой бег. Надо же, оказывается, такое бывает. Александр моего состояния не заметил.
Свернув испачканную салфетку аккуратным кулечком, он заозирался, ища урну. Не нашел, сунул салфетку в карман. Творившаяся с моим сердцем непонятная аритмия плюхнулась в волны умиления. Эк меня колбасит.
Он помялся и предложил:
- Давай о делах завтра? Сегодня такой чудесный вечер…
Мы замолчали. Я бесцельно шуршала оберткой от мороженного.
- Лен?
- Да? – подняла я голову.
И забыла обо всем на свете. Александр смотрел на меня, чуть улыбаясь, а его глаза были двумя черными омутами. Они затягивали, затягивали, затягивали… Выбраться из них не было никакой возможности. Голова полноценно кружилась, а сердце билось где-то в горле. Алекс подался мне навстречу…
Наверное, состояния, когда вокруг ничего больше, кроме нас, не существует, бывают только в кино или у отдельно избранных счастливчиков. В моей реальности окружающий мир ворвался в наше молчание требовательно и грубо.
- Але-е-на, клинского нет. Че брать?
- А я ей говорю…
- Ептить…
- Леха, Леха, ты куда пошел?
- Моя вишневая девятка!
- А туалет во-он там, вишь, за кустами?...
- Моя вишневая девятка!..
- Может, лучше погуляем? – грустно предложил Алекс.
И мы пошли гулять.
Недоеденное мороженное я незаметно оставила на стуле.
- Сердце краса-авицы склонно к измене! – напела я, поворачиваясь спиной к такси, которое привезло меня домой.
Классно погуляли. Я вспомнила, как Александр изображал фламенко на бетонном парапете реки, и рассмеялась.
- И к перемене! И к перемене!
Ключ в замке калитки с непривычки провернулся не сразу. Веселый парень, этот Александр. Алекс, как просил называть себя он.
- А-алекс, - покатала я на языке имя.
Мне понравилось.
И совсем не похож на рафинированного иностранца, которым он предстал передо мной в начале. С ним я чувствовала себя выпускницей, встречающий свой последний школьный рассвет. Такая же шальная, легкая, словно воздушный шарик. Интересно, я ему хоть чуть-чуть нравлюсь? Кажется, нравлюсь, решила самодовольно.
Замок щелкнул, открываясь. Наконец-то. В колени ткнулась тяжелая собачья башка. «Где ты шлялась? Я соскучился», - говорил мне вертящийся пропеллером обрубок хвоста.
- Привет, Байкалка, - я потрепала пса по загривку, потеребила брыли.
Как там… Кажется так. Я щелкнула пальцами и пошла боком в фламенко. Каблуки звонко зацокали по камню дорожки.
А еще мы выпили по бокалу вина в кафешке по дороге. Алекс сказал, что в Испании вино лучше. Вот.. иностранец! Какое привозят, то и пьем. И национальный напиток, скажем прямо, у нас другой. Климат тому способствует.
Теперь вот так… Я запуталась в собственных ногах и чуть не упала. Мда, в таких вещах необходима практика. Как там Алекс показывал… Я попыталась повторить непокорное па, но у меня снова не получилось. Ну и ладно.
- Сердце красавицы склонно к измене!
- И к перемене…
Я задумалась, вспоминая слова.
- Как ветер мая!
Дальше вспомнить не получалось, хоть убей. Ну и ладно.
Щемяще пахло отцветающей сиренью. А еще в саду было удивительно тихо. Стих даже звон комаров, что вообще дело небывалое. Звук моих каблуков стал глухим, по тихому саду он отдавался эхом. Заныло сердце, как будто я потеряла что-то серьезное. Хорошее настроение как ветром сдуло. Последние метры до дома я шла, не пытаясь уже не танцевать, ни петь. Когда я открыла дверь и ввалилась внутрь темного коридора, настроение совсем ушло в минуса. Хотелось плакать. Как будто и не я буквально полчаса назад гуляла и смеялась в первом свете звезд по набережной. Тоска наваливалась, становилась все тяжелее. О чем я тосковала? Сама не знаю. Закипели в глазах слезы, закрывая окружающий мир белесой дымкой.
- Добрый вечер.
- Добрый, - на автопилоте буркнула я, включая свет в прихожей. А потом взвизгнула.
Выходивший из ванной мужчина в трениках и грязноватой майке только фыркнул над моим испугом и прошел дальше по коридору. Я молча смотрела, как его спина со свисающим полотенцем исчезает во мраке арки холла, мое сердце билось так, как будто собиралось выпрыгнуть из груди.
- Фу блин! – я стекла спиной по шероховатой краске коридора. – Как же я забыла-то?
И с недоумением повернулась к псу:
- Байкал?
Но среднеазиат стоял рядом, повиливая хвостом, как будто ничего не случилось.
- Вот ты охранник, - попеняла я ему. – Мог хотя бы предупредить.
Но Байкал все также вилял хвостом. На нового жильца он не обратил ровно никакого внимания. Я же продолжала сидеть на полу, размышляя о том, что плохая память – прямой путь к инфаркту. Это ж надо, забыть про родственника мужа сестры, которого сама пригласила перекантоваться у меня! Это хорошо, что он еще собак не боится… Байкал на самом деле очень спокойная собака, истинный среднеазиат. Всех впускает, никого не выпускает. Надеюсь, дядька не попытался никуда выйти. Хотя, наверное, нет. Тогда бы он ждал меня у двери, полный страха и претензий, а Байкал караулил его, порыкивая для внушительности. От тоски, было навалившейся на меня, не осталось и следа. Испуг выжег ее на корню. А еще в коридоре очень успокаивающе пахло – смесью дешевой пены для бритья и одеколона «Огуречный». Я потянула носом – да, точно «Огуречный». Так пахло от дедушки, когда тот утром выходил из ванной.
Доброе утро, маленькая. Как спалось? Какие сны моей птичке виделись?
А утро наваливается на мир огромным красным шаром встающего солнца, голосами соседей, греющих моторы своих машин.
- Деда, пойдем сегодня гулять?
- Обязательно.
Дедушка ушел рано, мне не исполнилось еще десяти лет, но вот эта сцена навсегда осталась в моей памяти. Я еще посидела, повдыхала запах, словно не желая его отпускать, потом со стоном встала на ноги: в планах была тарелочка с бутербродами и ленивый серфинг по каналам телевизора. Кожаные подушки дивана застонали под моим весом почти привычно. И чего я придиралась? Удобная, в общем-то, мебель. И стильная. Я закинула многострадальные конечности повыше. Откинула голову на валик. Прямо перед моим взором оказался черный прямоугольник экрана телевизора, а на столике рядом – пульт от него. Хорошая идея. А главное, не надо вставать. Надеюсь, телевизор работает. Я щелкнула по кнопке включения. Огромный экран засветился. Оставалось только сходить на кухню за чаем с тарелочкой бутербродов, и мое бытие приобретет окончательное совершенство. Так я и сделала. Бутерброды были вкусными, чай горячим. Я лениво следила за событиями на экране, то и дело переключаясь в надежде найти что-нибудь интересненькое, что захватит внимание полностью, но этого интересненького не находилось. И сама не заметила, как уснула.
Снилась мне, как в дом ввалилась куча гостей во главе снохи моей двоюродной прабабушки. Что удивительно, наяву Галка меня терпеть не могла, с чего-то взяв, что я собираюсь оттяпать дом ее свекрови. И тут вдруг она на пороге, да не одна, а с кучей незнакомых родственников, которые щеголяли в каких-то устаревших одежках. Вид родственники имели мрачный, как будто не в гости пришли, а на похороны. Вокруг их ног вился тот самый давешний рыжик. Сон был сумбурный, бестолковый. Все в нем постоянно передвигались, говорили ни о чем. А посреди кухни почему-то стояла сколоченная из досок пирамида, из которых росла кинза сразу в пучках. Пучки были перевязаны изящными траурными ленточками. Спасаясь от нашествия, я вышла во двор. И сон поменялся. Стал более приятным.
Теперь снилось мне, что я пью чай во дворе своего дома. И двор тот не похож на себя нынешнего: ухоженный, с квадратиком огорода и цветами. Больше всего внимания к себе привлекают кусты сирени, растущие вдоль ограды и вместе с ней уходящие куда-то за хозпостройки: ухоженная, с разноцветьем тяжелых кистей. На белейшей скатерти с вышитыми вручную васильками пыхтит самовар, поблескивают в лучах утреннего солнышка бочки фарфоровых чашек с голубым, под стать василькам со скатерти, цветочным узором. В одну из них я налила себе чаю, разбавила кипятком из самовара. Осторожно пригубила коричневый парующий напиток. Было несколько непривычно – чашка оказалась настолько тонкой, что, приглядевшись, можно было определить уровень чая. Да и размер… Куда меньше моего привычного бокала с надписью «Давайте пить кофе». Но мне неожиданно понравилось. Было в этом что-то основательное – вот так сидеть за специально накрытым для чаепития столом. А вон там, смотрю, булочки с чем-то вкусно-малиновым поверху, баранки с маком. Вдруг ужасно захотелось баранок. Я потянулась за одной из них, призывно торчащих из прихотливо плетеной корзинки. Но тут ослепительно засиял на вышедшем из-за тучки солнце медный бок самовара. Я зажмурилась, отвернулась, а когда открыла глаза, долго пыталась сообразить, не чудится ли мне. Не чудилось. Вокруг находились ровные ряды могил. Чай я пила на кладбище. Немного странном: не было ни оградок, ни памятников, ни крестов, ни даже цветошниц. Вместо них последний приют неизвестных накрывали гранитные плиты. Плиты обвивали цепочки неизвестной письменности. Почему я сразу не заметила, что нахожусь среди могил? Зачем-то принялась их считать:
- Раз… Два… Три…
Насчитала шестнадцать. Баранок уже расхотелось. Я поставила, почти кинула, чашку на стол. Налитый почти вровень с краями горячий чай упруго качнулся, чтобы выплеснуться едва не на руки. Но пронесло. Зато на тканой поверхности скатерти расплывались коричневые пятна. Мне был все равно. Я вскочила, собираясь бежать, не разбирая дороги… И проснулась. Сердце колотилось со страшной силой. Я не сразу поняла, что это всего лишь сон. Зато когда поняла, облегчение накатило почти физическое.
- Приснится же такое, - пробормотала я.
Сон отступал, превращаясь в бесформенные цветные пятна. Но сюжет его из-за испытанного ужаса был все также ярок. Утро же изо всех сил старалось меня успокоить. Оно было классически июньским: с щебетом птиц, ветром, несущим еле заметные признаки будущего зноя, и зеленью за окном, еще не потерявшей нежность весны. Но страх, заглушаемый успокаивающим лепетом листвы за окном, так до конца и не ушел. Мучило совершенно иррациональное ощущение, что прямо во дворе моего дома находится кладбище.
Я подошла к окну. Вид там расстилался совершенно успокоительный: зеленая стена джунглей, а вверху за ними крыши частного сектора. Свистнул гудок паровоза. Совсем рядом, как будто железная дорога проходила метрах в ста от дома. Гудок был жиденьким, за ним послышалось «пых-пых-пых» и снова жиденькое «у-у». «Дорога, здесь? Рядом? – вспыхнуло удивление. – Что же Олеся не предупредила?»
Страх тут же заглушил это удивление.
- Какое кладбище во дворе? – спросила я Байкалку. – Бред!
И все же, и все же… Еще разговоры эти о призраках… Мне вдруг начало казаться, что за летним чудесным днем прячется что-то темное, злое.
- Пойдем, проверим, - со вздохом сказала я псу.
Среднеазиат радостно ломанулся впереди меня.
Непонятные холмики в саду выглядели как остатки клумб, а не как могилы.
- Приснится же, - повторила уже с улыбкой.
«Посажу здесь розы, - решила я. – Целый розарий. Буду ходить между ними, наслаждаться ароматами. А еще скамейку поставлю. Такую, в английском стиле. Будем с Маринкой пиво среди роз».
Обратно в дом черт дернул меня идти еле заметную тропку в зарослях дикого шиповника. Натоптали ее, видать, еще бывшие владельцы. Через пятнадцать минут я была вся в царапинах. Еще через пять заросли шиповника, через которые я продиралась с упорством, достойным лучшего применения, начал вплетаться чертополох. То, что дороги дальше нет, наверное, стоило понять немного раньше. Мне же еще обратно через шиповник возвращаться. Может, вперед? Я оценивающе посмотрела на маячивший впереди проход, когда-то свободный, а сейчас полностью заполоненный растопыренными колючками. Желание выяснять, что там дальше: невинная, заросшая ромашками поляна или колючие заросли, как-то пропало.
- Здесь мачете нужно, - пробормотала я, разворачиваясь обратно. – А лучше трактор.
Полураскрытые цветы дикого шиповника смотрела на меня с насмешкой. Шиповник не верил, что я могу причинить ему вред. Еще бы, у него такие толстые ветки и острые шипы. Вырвавшись из плена колючих кустов, я сдула упавшую на глаза челку, лизнула самую большую царапину и, пылая местью, направилась в дом. Где-то в кладовке я видела секатор… Инструмент нашелся там, где я и ожидала. Не мачете, конечно, но тоже неплохо. Выставив его вперед, словно собиралась в атаку на неведомого врага, я ринулась вниз с крыльца.
Время, как пишется в толстых романах, пролетело незаметно. Такими же незаметными выглядели мои усилия облагородить местность.
- Мда, - выразила я свое отношение, глядя на кучку неровно покромсанных шипастых побегов. Заросли шиповника выглядели непобежденными, еще и листьями шелестел, насмехаясь. У меня же сил совсем не осталось.
- И ничего смешного, - сообщила я ему, пытаясь стереть пот со лба грязной перчаткой. Укололась застрявшим в ней шипом. – Черт!
Непобежденные заросли шиповника снова зашумели. Они явно не заметили потери некоторых своих товарищей и выглядели все также самодовольно. Им и трактор нипочем. Я вздохнула, признавая поражение. Но все же последнее слово останется за мной.
- Полью руандапом, - пообещала я ему и отправилась в дом.
Зеркало в ванной показало мне усталую женщину, перепачканную до самых корней волос. На лбу багровела ссадина. Но был и плюс: выглядела я довольно свежо после прогулки на свежем воздухе. Вот только бы помыться… Я аккуратно сняла с остатков прически сохлый листик все того же шиповника и полезла в ванну. Стояла под струями воды долго. Мне это всегда нравилось. Бегущая вода смывает не только грязь с тела, каким-то невероятным макаром она ухитряется добираться до души человека, смывая накопившуюся дрянь и оттуда. Собирает злость, зависть, обидки и уносит их в канализационную трубу. Наверное, сантехники и пьют поэтому – ловят чужие отрицательные эмоции. Я поймала ладонями прохладные струйки и рассмеялась: какие только глупости не придут в голову! Точно таким же действием, но гораздо более сильным, обладает лес. Идешь по лесной тропинке и физически чувствуешь, как трескается, спадая с тебя, черная корка всего плохого. Как очищаешься от обидок, злости, зависти, тоскливых мыслей. Но леса поблизости не было. Не считать же лесом заросший сад со зловредным шиповником. Хотя, надо признать, после борьбы с ним чувствовала я себя весьма бодро. А еще и Алекс скоро придет… Сердце снова сладко заныло.
Я глянула на часы и ускорила помывку – до прихода Алекса оставалось где-то полчаса. Я провела его, тупо пялясь в монитор. Кружка показала дно, когда услышала звук мотора подъехавшей к дому машины. Взгляд в окно показал, что это был Алекс на такси. Одет он был в какую-то яркую футболку. Я пригляделась, то и дело смаргивая противную белесую дымку, которая, кажется, стала еще гуще. На футболке был изображен Винни Пух из американского мультика. Пухлый медвежонок держал в лапах окровавленный нож. У него под ногами застыло бездыханное тело Пятачка. Пробормотала:
- Какой интересный сюжет.
И пошла открывать дверь.
В дом Алекс не вошел – он ворвался, как бодрый ураган с объемистой сумкой наперевес.
«Интересно, что там: дрель или набор саперных лопат?»
Алекс бодро доскакал до кухонного стола, небрежно бросил сумку под стол, плюхнулся на стул и только после этого сообщил:
- Доброе утро!
- Доброе – согласилась я.
- У меня есть план! – гордо сообщил Алекс.
- Рада за тебя, - буркнула я, с силой потирая глаза. Проклятая дымка никуда не делась. – Я не употребляю наркотики.
- Что? – не сразу понял Алекс – А!
И уточнил:
- Старый план дома, - уточнил Алекс. – Добыл в архитектурном управлении вашего города.
Мне стало ужасно интересно.
Алекс уже копался в своей объемистой сумке. «Так дрель или набор саперных лопат?» Ни то, другое. Из сумки появился ноут не самой старой модели. Алекс бережно водрузил его на стол.
- Пришлось оцифровать, - сообщил он.
- Кого, лопату? – захихикала я.
- Что? – нахмурился он.
- Ничего, - успокоила его я. – Это я так, о своем.
- Угу, - он уже весь был в содержимом своего ноута, щелкал по кнопкам мягко гудевшего агрегата. – Смотри.
И развернул ко мне ноут.
Передо мной предстали кружки, линии, квадратики. Линии кое-где пересекались. И все это на желтом, словно выцветшая бумага, фоне. «Так это же и есть старый план», - мелькнуло в голове.
- Видишь, - ткнул Алекс в монитор. – Вот здесь в районе комнаты стенка ненормально толстая. А вот здесь… - он прокрутил вверх, - … помещение, слишком маленькое даже для кладовки.
- Да-да, - с умным видом покивала я.
Точки, квадратики и линии так и остались точками, квадратиками и линиями. Они никак не желали превращаться в слишком толстую стенку или помещение. И мне показалось, даже начали издевательски подмигивать. Что поделать, планы и карты никогда не были моим сильным местом. А в географии я путалась на уровне континентов. Тройка по данному предмету была поставлена учительницей исключительно из жалости.
Признаваться в этом не хотелось.
- А давай посмотрим все это, так сказать, на практике? – предложила я.
И мы пошли смотреть стену. Стена была как стена – твердая, окрашенная лиловой фактурной краской. Стильная.
- У меня в сумке есть дрель, - сообщил Алекс. – Сейчас схожу.
«Все-таки есть, я была права», - неизвестно чему обрадовалась я. Потом мне пришла в голову другая мысль:
- Подожди, мы будем все это разбивать?
- Ну а как же еще? – удивился Алекс.
Вот пусть у себя в Испании и разбивает!
Даже мысль причинить дому малейший вред вызывала резкое неприятие.
Еще мне вдруг привиделось, как я, потная и злая, без устали работаю кайлом (почему-то ржавым) на развалинах дома. Повсюду битый кирпич, пыль стоит столбом. Единственная оставшаяся целой вещь – компьютер, от которого тянется витая пара к ближайшему столбу. Столб деревянный и покосившийся, в лучших традициях фильмов 50-ых о глухих деревнях. И посреди этого натюрморта «я и поиск сокровищ» нарядный Алекс, который раздает ценные указания по Скайпу.
- Разбивать стену не дам, - твердо сказала я.
В моем доме с черепицей, медовой в свете июньского солнца, где кисти сирени вываливаются за чугунные прутья ограды.
- Клад, - напомнил Алекс.
Он выглядел разочарованным.
- Может, еще и не найдем, - парировала я.
Видимо, вид у меня был достаточно решительным, потому что он смирился. Вздохнул:
- И что ты тогда предлагаешь?
- Ну, - поразмыслила я. – Предлагаю начать не столь радикально. Например, просто обстучать стены. Возможно, снять в подвале плитку.
Все-таки яма в подвале совсем не то, что отсутствие стены в спальне.
- У тебя набор лопат есть?
И застыла в ожидании. Алекс моих ожиданий не оправдал.
- Нет, - удивился он. – А зачем?
Пришла моя очередь удивляться:
- Ну как? А сокровища копать?
Мне почему-то казалось, что сокровища обязательно должны быть под землей. В огромном кованом сундуке.
Алекс засмеялся.
- Сокровища такая штука, - объяснил он. – Что могут оказаться везде.
- Даже в люстре? – подняла глаза я к кухонному плафону в форме прямоугольника. На мой взгляд его форма очень напоминала сундук. Хотя, наверное, сейчас мне везде сундук будет мерещиться. С сокровищами.
- В этой вряд ли, - покачал парень головой. - Современная. А вот есть здесь есть что-нибудь старинное? Не раньше 19 века?
В голове сразу всплыла обстановка Розовой спальни.
- Мебель подойдет?
- Вполне.
И мы отправились в спальню.
- Вот, - я встала посреди помещения, широким жестом демонстрируя интерьеры.
Алекс подошел ко мне. Он стоял так близко, что я ощущала горьковатый запах его одеколона.
- Лен…
- Да? – подняла я глаза.
Сердце забилось, ожидая само не зная чего.
Восхищенный взор парня был устремлен на дубовые мебеля.
- Шикарный комод, - выдохнул он.
- Здесь еще шкаф и трельяж ничего, - мрачно сообщила я. – Как раз не позднее 19 века.
Алекс потер руки.
- Наверняка это здесь!
Он рванул к комоду, остановился, что-то высматривая.
- Эти дрова стоят кучу денег.
Мне было обидно, хотя чего я ожидала? Эротической сцены в лучших традициях Голливуда? Да и не нужны мне никакие сцены. Мы вообще-то клад ищем. Но все равно обижалось.
Алекс не ответил, он все также высматривал что-то на поверхности комода.
- Эй, ты меня слышишь? – не выдержала я.
Вместо ожидаемого «конечно, слышу, извини, задумался» он протянул:
- Этот чертик улыбается умильнее других…
- И что? – подошла я к нему, заглядывая за плечо.
- А вот что.
Парень каким-то неуловимым движением нажал на голову одного чертика, пальцем этой же руки на голову другого. Выбил замысловатую дробь.
Сначала ничего не происходило. Потом недра комода протяжно заскрипели, панель верхнего ящика пошла в бок и оттуда, словно подталкиваемый кем-то изнутри, выдвинулся небольшой плоский ящичек.
- Ух ты! – взвизгнула я, совсем уже по-гусиному вытягивая шею. – Смотри, что-то есть!
В ящичке действительно что-то белело.
- Сейчас посмотрим.
И Александр осторожно вытащил оттуда завернутый в пожелтевшую тряпочку предмет.
- Что это? Сокровища?
- Вряд ли.
Руки парня уже развертывали тряпицу, при ближайшем рассмотрении оказавшуюся старинным батистовым платком, пожелтевшим и хрупким от времени.
- Ожерелье.
Я не отводила взгляда от взблескивающего красным вином гранатового ожерелья. С виду простенькое, оно было явно создано человеком с безупречным вкусом. Винного цвета камни, заключенные в серые, скорее всего, серебряные, оправы, соединялись в прихотливые извивы, которые сходили на нет в районе застежки. Они выглядели, словно лодки на реке в час пик, связанные цепочками. Если, конечно, на реке бывает час пик.
Алекс же был разочарован.
- Нравится? Возьми.
Он небрежно сунул мне в руки украшение.
- Подожди, а ты? Оно же дорогое.
- Дешевка, - отмахнулся парень.
Если это дешевка, что же тогда дорогое?
Я баюкала в руках взблескивающее ожерелье. Оно было прекрасно.
- Когда мы найдем клад, у нас будет куча украшений подороже этого…
Он кивком указал на ожерелье. Теперь стала понятна причина его разочарования.
- Оно все равно очень красивое, - вздохнула я и спохватилась:
- Спасибо.
Алекс неожиданно подмигнул:
- Могу же я красивой девушке сделать презент?
В черных глазах танцевали золотые искры. Я зарделась.
Но Алекс уже отвернулся. Он нагнулся, закопавшись в своей объемистой сумке. Из-под ворота футболки с Винни-Пухом выпал знак на простой черной веревке. То ли лилия, то ли буква «ж».
- А в доме тоже полно таких знаков, - ляпнула я.
Алекс подскочил, как укушенный. Развернулся ко мне и стал совсем не похож на того милого парня, который танцевал фламенко на парапете набережной. Он весь подобрался, сразу напомнив хищную птицу, а этот взгляд мог принадлежать пирату в разгар абордажной атаки.
- Что? – встревожился Александр, видя мои телодвижения.
- А, нет, ничего. В волосах кто-то жужжал.
- Я посмотрю.
Пальцы мужчины коснулись моих волос. Коснулись властно и нежно. Это уже выходило за рамки делового свидания, зато отлично вписывалось в рамки любовного. Я почему-то ужасно засмущалась.
- Комар. Уже улетел.
- Ладно.
Мне показалось, или мужчина был разочарован?
Я вообще-то тоже. Но…
- Где? Веди, - велел он.
Продолжение следует...
Часть первая
Часть вторая
Часть третья
Часть четвертая
Часть восьмая
Часть десятая
Часть одиннадцатая
Часть двенадцатая
Часть тринадцатая
Часть четырнадцатая
Спасибо, что дочитали до конца.
С уважением, ваше Ф. Ч.
Купить другие книги автора можно здесь и здесь