Курорт и немцы. Попугай по имени Фриц
В истории Сочи немецкие фамилии памятны не только краеведам, но и простым сочинцам. В год, когда город только начинался как курорт, земельные участки на благодатном Черноморском берегу скупали представители немецкой национальности-видные государственные деятели, промышленники, дворянство. В разных районах города, а тогда еще посада располагались дома и дачи Витте, Шмидта, Регеля, представителей фамилий, известных в России.
Порой с «лицами немецкой национальности» происходили интересные вещи. Агроном Штейп обнаружил в местных лесах удивительное растение, названное его именем «кирказон Штейпа». Талантливый фотохудожник Сергей Кельмер, совершенно неожиданно получил огромную по тем временам (середина 90-х) денежную премию за фотоколлаж «Галатея», представленный на выставке в местном Художественном музее. Истории из цикла «Курорт и немцы-интересны и порой -необычны. Есть вот такая, изложенная Светланой Шишковой-Шипуновой журналистом и писательницей.
Попугай был самый обыкновенный — маленький, ярко-зеленый, из породы волнистых попугайчиков. И обитал он в самой обыкновенной квартире, на втором этаже блочного дома по улице Гагарина, сидел там в высокой, с круглым верхом клетке. заглядывал в зеркальце и клевал семечки. Вот только имя у него было странное — Фриц. И те немногие слова, которым он в своей жизни выучился, он произносил по-немецки, низко и глухо:
— Кутен моркен! Кутен так!
Квартира, в которой Фриц обретался, изнутри все же отличалась от обычных сочинских квартир. В гостиной, прямо над клеткой попугая, висел на стене миниатюрный — размером с ящичек из туалетного столика — деревянный стеллаж со множеством ячеек, в каждой из которых помещались крошечные керамические кувшинчики, фигурки лошадок, собачек и осликов — занятная вещица, явно привезенная откуда-то из Европы. Чуть не половину противоположной стены занимала старинная гравюра — в раме и под стеклом, — изображавшая план города Мюнхена. А по обе стороны от двери, ведущей в прихожую, темнели в золоченых рамах масляные портреты неизвестных в средневековых одеяниях. Рабочий кабинет хозяина был от пола до потолка заставлен шкафами с книгами, корешки которых отблескивали замысловатым готическим шрифтом. А в маленькой столовой, где хозяйничала его жена, белел за стеклянными дверцами посудной горки мейсенский фарфор…Всё в этой квартире — и картины, и книги, и даже разноцветные диванные подушечки — выдавало нездешний уклад жизни и нездешнее происхождение хозяев. И над всем этим летал, шумно хлопая рябыми крыльями и присаживаясь везде, где вздумается, попугай по имени Фриц.
Хозяева Фрица были, разумеется, немцы. Но не те, советские немцы с Поволжья или из Казахстана, которые с конца 80-х зашевелились, сдвинулись с места и потянулись на историческую родину, никогда до того ими не виденную. Нет, эти немцы были натуральные, немецкие немцы. В Сочи они появились в начале октября 1990 года. Но откуда и как они прибыли — об этом в городе знали лишь два-три человека, по долгу службы посвященные в обстоятельства их жизни и помогавшие им обустроиться на новом месте.Как раз в те дни стало известно о крушении Берлинской стены и слиянии двух Германий.Тогда-то, в зоомагазине на улице Воровского, и был куплен зеленый волнистый попугайчик, названный впоследствии Фрицем. И даже стали общаться понемногу с соседями — кланялись им и здоровались кое-как по-русски. Те, в свою очередь, строили на их счет самые невероятные догадки.
— Может, наши обменяли их на какого-нибудь шпиона?
— Меняют на своих. А эти по-русски ни бельмеса.
— Скорее, сам он и есть шпион. Бывший.
— Тогда уж не шпион, а разведчик. На нас, наверно, работал.
— Это вряд ли. Староват уже. Да и где в Сочи шпионить? По санаториям, что ли?
Между тем, немцы (назовем их Карл и Клара) вели тихую жизнь пенсионеров: гуляли по набережной — от Зимнего театра до гостиницы “Ленинград” и дальше, по Курортному проспекту — вниз, к Торговой галерее, заходили в магазинчики, сидели в маленьких уличных кафе или просто дышали воздухом в какой-нибудь беседке над морем.
Между собой и с попугаем Фрицем они говорили исключительно по-немецки. Вне дома, если была необходимость, объяснялись с трудом, но по-русски. Раз в неделю такой же неразлучной парой они появлялись на Центральном рынке и шли прежде всего в мясные ряды, где уже были у них знакомые продавцы. Мясо они выбирали долго, тщательно, при этом вопросы задавал Карл, усваивавший русский гораздо быстрее.
— Свиня? Карошо?
— Свинья хорошая, гут! — весело отвечали краснощекие торговки.Шел уже 1993 год.Все это время Карл писал мемуары. Работал он методично, каждый день по несколько часов: с завтрака до обеда и вечером, после ужина. Попугай сидел у него на плече и нахально заглядывал в рукопись. Карл привык к этому и не начинал работу, пока Фриц не залетал в кабинет и не усаживался на свое привычное место. Про рукопись Карл говорил, что в Германии ее ждут, и, как только он закончит и передаст ее туда, она сразу же будет издана большим тиражом и станет бестселлером. Так оно и случилось. В 97-м или 98-м из Берлина переслали только что выпущенную там его книгу толстый том в черно-красной обложке. Действительно, стала бестселлером. К тому времени в Германии много чего напечатано было о самом Карле, некоторые, наиболее грубые публикации ему пересылали из Москвы, он воспринимал их болезненно. Однажды гости из Москвы рассказали: «В “Шпигеле” напечатана еще одна статья о вас, Карл… Да, все те же обвинения»… Считали,что события в России Карл описывает «с неприятием». Семья, похоже, подумывала о возвращении на родину.Что-то пока удерживало в России. Не спросишь же у попугая-что именно. Карл поощрял все его выходки, Клара нарочито всплескивала руками, приглашая гостей умилиться проворству маленького Фрица. Гвоздем программы была демонстрация знания попугаем немецкого языка. Карл собственноручно усаживал его на плечо, косил на него глазом и спрашивал:
— Ви хайст ду?
— Фр-р-итс-с! — выкрикивал попугай.
— Ист Фриц гут? — продолжал Карл.
— Кут, кут! — кричал попугай.“Русские коллеги” смеялись и аплодировали. Распрощавшись, обменивались между собой впечатлениями:— Кто это придумал — подарить им попугая?
— Никто. Сами купили.
— Все-таки они скучают…
Вдруг именно с Фрицем приключилось несчастье. Однажды Карл выпустил его, как обычно, полетать по комнате, тот полетал-полетал и сел зачем-то на открытую дверь в ванную комнату. Карл не заметил этого и, войдя в ванную, как нарочно, сильно хлопнул дверью. Фриц упал замертво. Горю их не было предела. На предложения взять в дом кошечку, собачку или нового попугая они только качали сокрушенно головами и повторяли:
— О, Фриц, Фриц…
Именно с этого момента Карл и Клара всерьез засобирались в Москву. Уезжать из Сочи им не хотелось. В 1990-м, они сами выбрали этот город из нескольких предложенных. Говорили, что хотят прожить остаток жизни у моря. В общем, им здесь нравилось. Клара говорила: “Зочи”.— Зочи - карашо! Красиво! Теперь вдруг решились.
— Не жалко вам уезжать? — интересовались у Клары соседки, успевшие привыкнуть к тихим, аккуратным немцам.
В начале 2000 года, прожив в Сочи почти десять лет, они уехали.
Уже после их отъезда по телевидению прошел документальный фильм о Штази, и мелькнуло знакомое лицо Карла, только более молодого, чем знали его в Сочи. Голос за кадром назвал его двойным агентом, работавшим в разведке ФРГ на ГДР и Советский Союз.