Глава 18
Схватив телефон, Катя только успела поздороваться, как поняла по голосу Андрея – встреча в офисе отменяется. Он простудился, и это было очевидно ещё вчера, а теперь всё только ухудшилось.
– До офиса не доберусь, – пожаловался начальник чуть слышно, трагично шмыгнул и вдруг изрёк такое, чего Катя никак не могла ожидать. – Копался в компе Павла, тут столько наработок, безумно интересно. Может, приедешь ко мне, и сможем всё-таки поработать?
Бабушка прошествовала мимо Кати, зацепив её бедром, и стало слышно, как на кухне она открывает дверцы шкафчиков. Высказаться сейчас против ухода Кати в выходные она не решалась, ведь Катя в красках описала сложившуюся ситуацию. Вице-президентов – двое, и вот-вот случится акт естественного отбора. Позволить быть съеденным своему начальнику она не имеет права. Поэтому скандалы, нытьё и выговоры дома отныне запрещены. Набравшись смелости, Катя даже заявила, что если бабушка не последует её советам и не возьмёт в нравоучениях паузу, Катя снимет комнату где-нибудь у «Зималетто» и станет работать в любом нужном режиме, о чём бабушка даже не узнает. Да, выложив плату за комнату, придется ходить голодной, но раз так получилось, Катя потерпит. Бабушка уморить единственную внучку голодом не мечтала и перспектива остаться в одиночестве не согревала её душу…
– Конечно, приеду. Может быть, что-то привезти? Ты чем лечишься?
Пробормотав, что не отказался бы от лимона, а так не лечится ничем, потому что нечем и вообще он в этом не разбирается, да и забыл зайти в аптеку, Андрей добавил уже полный бред: захватить с собой Кате нужно только одно – маску, чтобы не заразиться. А без лимона он может пережить. Организм как-нибудь справится сам.
– Понятно, высылай адрес смс-кой, – скомандовала Катя. Больной шеф приравнивается к несчастному, за которым нужен уход, лишается своих полномочий и переходит под Катину опеку. Ей ли не знать, как управляться с нездоровыми людьми.
– Бабуль, где у нас малиновое варенье?
Варений дома было полно – соседки-дачницы не могли не порадовать ягодами семью, в которой выращивать их было некому и негде, а бабушка предпочитала всё попадавшее ей в руки оправлять в стратегический зимний запас. Осенью начинать есть варенья, по её мнению, было рановато.
– Начальник заболел, – пояснила Катя, – вдруг совсем свалится? У конкурента повысятся шансы.
Банка была извлечена бабушкой из шкафчика. Покопавшись в аптечке, ничуть не менее заполненной залежами лекарств, чем шкафы – продуктами, Катя разжилась жаропонижающим, каплями в нос, брызгалкой для горла и даже пахучим бальзамом с золотой звездой на этикетке. Теперь то, что при малейшем недомогании бабушка либо сама ползла в аптеку за медикаментами, либо посылала за ними Катю, не казалось ей неразумным. Вот вроде было лишнее, и раз – пригодилось.
– Не заразись! – напоследок сказала бабушка. – Не садись к этому Андрею Павловичу близко!
Поклявшись беречь себя, Катя отправилась к метро. Судя по адресу, ехать ей до дома Жданова не больше получаса. Даже хорошо, что они встретятся вне офиса, на нейтральной территории, где не нужно будет помнить о присутствии публики и поддерживать легенду. Занятная игра, начатая с целью распугать вокруг себя лишних особей противоположного пола, порой казалась чем-то прекрасным. Скажем, когда Андрей выкрутил Александру руку или когда Машка Тропинкина чуть не подавилась в кафе, увидев, как Андрей подвигает Кате стул и заподозрив, что пришли они сюда не как шеф и помощница, а что-то между ними происходит. Ведь именно Тропинкина была уверена – Кате ничего с Андреем не светит. И показать, насколько она ошибается, было очень приятно… А как Жданов представил Катю бывшей жене? «Моя девушка». От этих слов можно было растаять. Таких радостных минут за эти дни накопилось немало, но… Катя начала ловить себя на мысли – что-то в этом не то. Их мнимый роман – как синтетическое платье. Надеть, повертеться перед зеркалом, сходить на вечеринку – замечательно, а вот носить не снимая с утра до вечера – появляется раздражение. Ведь на самом-то деле Машка права – Андрею Катя не нужна. Она щит, прикрытие и коллега по работе. Не его девушка и никогда ею не станет. И ещё – абсолютно непонятно, когда и как их роман будет прерван. Не станут же они притворяться вечно…
Добравшись до элитной многоэтажки, в которой, оказывается, раньше жил Павел Олегович, Катя остановилась перед подъездом и напомнила себе – изображать девушку Андрея и не сводить с него влюблённого взора сейчас не нужно, нужно обратное – притвориться девушкой, у которой с эмоциональной сферой полный порядок, и она лишь заботится о сохранности своей должности в компании. Вот так люди и зарабатывают раздвоение личности.
– Привет, – радостно просипел открывший ей шеф. Вероятно, ему выйти из образа помешала болезнь. Улыбался, будто и правда счастлив увидеть. – Проходи, хотя тут немного не убрано, я извиняюсь.
Шагнув из прихожей, Катя поняла, что «немного не убрано» – это неверная оценка положения. Честно говоря, в квартире был жуткий кавардак. Словно киношная американская полиция проводила тут обыск – служители порядка всё раскидали, натоптали и ушли, а хозяин не успел разобраться с последствиями их визита.
– Нам сюда, тут кабинет, я в нём живу.
Катя огляделась: бесконечные книжные полки, диван, кресло, два стола – компьютерный современный и письменный, годов так из пятидесятых. Около письменного стоял такой же ретростул с забавной спинкой, сейчас заваленный одеждой, а около компьютерного – обычный вращающийся офисный.
Андрей добрёл до стула у компьютерного стола и, усевшись на него, замотался в одеяло поверх теплого свитера. На диване валялись две подушки и ещё одно одеяло. Катя свивала такое гнездо, лишь когда её знобило.
– Температуру мерил?
– Тут, кажется, нечем. Понимаешь, почти все вещи – Павла Олеговича, и я ещё не нашёл времени проверить все полки.
– Обойдёмся простыми методами, – решила Катя и, потрогав объекту лечения лоб, убедилась, что бабушкино жаропонижающее пригодится.
– Ненавижу лечиться, – попытался ускользнуть от заботы объект. – Как-то раз матушка услышала, что насморк у детей хорошо проходит от сока луковицы. Не поленилась выжать и закапать. Это было ужасно. Она же не дослушала, что сок надо разбавлять. К счастью, обычно она считала, что детские простуды проходят сами собой. Погляди, я тут добыл любопытные документы.
– Я не взяла с собой лук, – заверила Андрея Катя, – только варенье и совсем нестрашные лекарства. А выздороветь тебе обязательно нужно побыстрее. У нас же гонка с Воропаевым. И мы должны победить.
– Варенье? Здорово, поставлю чай.
– Я могу сделать это. Где у вас кухня?
Признав, что если Катя разберётся с чаем сама, будет даже лучше, Андрей показал ей направление. В кухне-гостиной она нашла такой же беспорядок, как и в кабинете. Проверив содержимое холодильника, поняла – к чаю с вареньем можно добавить только бутерброды с подозрительного вида колбасой. Ещё в холодильнике обнаружилась пачка крекеров в вакуумной упаковке. Решив, что крекеры к чаю безопасней колбасы и вряд ли Андрей хранит их для особых случаев, Катя нашла тарелку, высыпала печенье в неё, а с пустой упаковкой принялась искать ведро для мусора. Ведро было внутри одного из шкафчиков, но когда Катя открыла дверку, из переполненной ёмкости выпала картонная коробочка. Подняв её с пола, Катя замерла – на коробочке красовалось фото модели в весьма откровенном белье. Да и всё ведро было набито не очистками или объедками, а подобными же коробочками.
– Думал, чего ты тут долго, вдруг чего не нашла, – Андрей застал её врасплох, и Кате стало безумно стыдно. Вдруг это вещи его настоящей девушки. Той, с которой он спит, а не прикидывается в офисе. Поэтому и перестал бегать с Ромкой по моделям – завёл постоянную партнёршу. Просто Кате он о ней ничего не говорил. И ему сейчас тоже неловко. Но Андрей как ни в чём не бывало проследовал к чайнику.
– Да, моя матушка оставляет за собой армагеддон, там ещё полспальни закидано картоном и целлофаном, колготки восемь ден, колготки сорок ден, с обвитием, с эффектами, матовые, прозрачные и так далее. Собиралась… на отдых, а я теперь убирай. Где твоё варенье, давай открою.
Устроившись у компьютера с чаем, вареньем и крекерами, они принялись изучать наработки Павла Олеговича. Придумывая какую-то идею, он обычно подкреплял её и внятными расчётами, так что разбираться в его документах было не так уж сложно.
– Надо брать, – сказала Катя по поводу одного из нововведений и вздрогнула от неожиданности – Андрей произнёс то же самое одновременно с ней.
У будущего плана появлялись подробности, печенье почти исчезло с тарелки, а Катя думала – как бы предложить Андрею отпустить её на кухню снова, только чтобы приготовить уже нечто более весомое, чем чай. Ведь должны быть у него какие-то продукты. Она просто исследовала только холодильник, а не все шкафчики подряд. Но он вдруг заявил:
– Мозг закипает. Надо сменить вид деятельности. Минут на двадцать.
И показал Кате на шахматную доску на письменном столе.
– Ты знаешь, как ходят фигуры?
Катя, игравшая сначала с дедушкой, а потом за школьную команду против других школ, кивнула.
– Сыграем? Какую фору тебе дать?
Глаза шефа болезненно блестели, и вызывал он сейчас потребность не вступать с ним в интеллектуальный поединок, а пожалеть, покормить и затолкать в постель. Но мало ли как люди облегчают своё состояние? Катя, заболевая, заворачивалась в сто одёжек и, литрами поглощая сладкий чай, смотрела тупые полицейские сериалы, на которые в здравом уме никогда бы не позарилась, или, если ей было совсем уж нехорошо, – находила что-то занятное даже в бабушкиных мыльных операх. По киношкам можно было ориентироваться в степени болезни не хуже, чем по градуснику и состоянию горла. Если Кате интересно, почему А убил В и где спрятан его труп, – это простуда, а вот если она готова пустить сопли, потому что красавчик-мачо бросил беременную возлюбленную, а до хэппиэнда, как говорит бабушка, ещё девяносто серий – это грипп или ангина, и дела плохи. В любом случае, пялясь в экран и начиная переживать за кого-то кроме себя-несчастной, Катя утешалась и даже ощущала облегчение. Вдруг шахматная партия – то, что нужно Андрею, чтобы почувствовать себя лучше?
– Давай без форы.
– А как ты попала в «Зималетто»? – Андрей повернул доску так, что Кате достались белые, и она сделала первый ход. – Это не базовая компания для практики. Я уже понял, что тебя устроил Павел. Но почему?
– Его попросил мой декан, они дружили.
– Попросил за одну студентку? Лично? Наверное, ты мегамозг.
– Скорее, он увидел, как мне непросто, и решил помочь. Хотя я, конечно, не троечница и прогульщица. Он попросил, Павел Олегович согласился и устроил меня в бухгалтерию. Привёл сам, сказал – вот вам умная девочка Катя, научите всему, что не умеет. Вот и всё.
– А вообще – какой он был?
Конечно, Андрею хотелось знать об отце побольше, это естественно. Катя принялась рассказывать, в основном о том, что могла знать точно и видела своими глазами – как он старался, чтобы компания была для всех сотрудников домом, обращал внимание на то, чтобы работать в ней было удобно, и его все любили. Хотя идеальных людей не бывает и всякое случалось, но…
– Мат.
Катя, увлеченная рассказом особенно выдающихся ситуаций с участием Павла Олеговича, не сообразила, как Андрей позволил так загнать своего короля. Просто увидела возможность и воспользовалась ею. Теперь они оторвали взгляды от доски и уставились друг на друга.
– Я что, проиграл? Ты могла предупредить, что мастер.
– Ты думал о другом, и вообще… тебе температура мешает.
– Нет, просто ты хорошо играешь. Вернёмся к плану?
В желудке у Кати уже тревожно ныло. Если Андрей не замечает голода, как бывает во время болезни – пьёшь чай и вроде сыт, – то с ней-то полный порядок.
– Давай я что-нибудь приготовлю. Есть из чего? Кроме колбасы в холодильнике?
– Мама покупала макароны, – припомнил Андрей. – И какой-то зверский соус в баночке. Макароны с соусом она готовит, когда хочет показать, что очень способная в кулинарном смысле.
Засмеявшись и подумав, что мама у Андрея, конечно, странная, но, судя по всему, довольно милая, ведь он говорит о ней по-доброму и, кажется, совсем не обижается ни на лук в нос в детстве, ни на то, что она не сооружает нормальные обеды…
– Но это не обязательно, можно просто позвонить, и за сорок минут притащат пиццу.
– Нельзя же постоянно есть одну пиццу.
– Можно заказывать разные, – сказал Андрей, и силы на спор у него иссякли. – Тогда я пока полежу?
На кухне Катя решила, что если немного потушить сомнительную колбасу в разбавленном зверском соусе, то этим уже можно будет поливать макароны. А торча у плиты, ловила себя на том, что то и дело косится на шкафчик с мусорным ведром. Надо же… у мамы Андрея – и такое бельё! В её возрасте! А может, так и правильно?
Вечером Катя уходила, оставив Андрею добычу из бабушкиной аптечки с инструкциями – чем брызгать горло, чем сбивать температуру. И обещала прийти завтра.
Ночью долго не могла уснуть, вспоминая, как, поглощая её макароны, Андрей поинтересовался – мол, она умница, симпатичная, играет в шахматы, знает, чем излечивать насморк, а ещё умеет готовить из чего попало такую вкуснотищу, в связи с этим возникает вопрос – есть ли у Кати недостатки? Конечно, она ответила – есть, в ассортименте. Посмеялись, продолжили составлять план, и Андрей об этом забыл, а Катя не смогла. Не так уж часто у неё спрашивают – не идеальна ли она. Хотя бы и в шутку…
В воскресенье поход в гости сорвался. Катя проснулась с мыслью, что надо бы нынче захватить с собой продукты для супа, ведь и суп она умеет варить очень даже ничего, а ещё – взять с собой большой мусорный мешок, сгрести хотя бы видимый хлам и унести, словом, как-то помочь своему больному и так загруженному работой начальнику, оставшемуся совсем без женского присмотра. Однако телефонный звонок вернул её из фантазий в реальность. Андрей сказал, что от Катиных лекарств ему стало гораздо легче, но если сегодня он будет напрягаться, то в понедельник ещё не сможет выдержать день в офисе. Поэтому он понял – нечего изображать героя, надо просто отоспаться. Да и ей не стоит лишний раз находиться в компании его бактерий, и он не имеет права уморить такую прекрасную личную помощницу переработкой.
– Лучше погуляй, я гляжу в окно – там сегодня солнечно.
Погода и правда улучшилась по сравнению с тем, что было на прошлой неделе. И Катя, сбросив звонок, послушно принялась одеваться. Погулять так погулять. А уже на пороге квартиры подумала – не сходить ли ей в торговый центр. Её прекрасному выходному платью было так одиноко в шкафу. Хорошо хоть оно легко стиралось и быстро сохло – с вечера повесишь, утром проутюжишь – порядок. Но ходить в нём и дальше изо дня в день – смешно. Наряды от Милко она не может себе позволить, но купить с зарплаты что-то более простое – вполне.
Через полчаса Катя стояла между двумя магазинчиками – с платьями и нижним бельём. Ей нужно было платье. Но логика дала сбой, и, ведомая любопытством – а что там творится на рынке трусов и лифчиков для женщин, а не для скромных закомплексованных студенток, – Катя вошла внутрь. И вскоре вышла – с двумя красивыми коробочками. Плевать на логику! Плевать на необходимость выглядеть неодинаково каждый день, чтобы никто ничего не подумал. Ей понравился этот комплект, и она покупает его для себя.