Я стоял в тамбуре магазина и смотрел в окно. На улице мела метель. Мне хотелось немного переждать непогоду.
«Снег идет и идет. Московская погода к нам пришла. Вчера по телевизору, показывали, в Москве снегом, все улицы завалило, а сегодня у нас. – Добродушно улыбаясь, на меня смотрел, пожилой мужчина и говорил, – теперь, наверное, до мая не растает снежок».
Я сказал: « Да зима не сдаётся, четвертое апреля сегодня, а снег валит, как в феврале».
Он из «корзинки» переложил в свою большую, холщовую сумку; одну банку рыбных консервов, пакет макарон.
«Зима не сдаётся, и я тоже, не сдаюсь» - ответил он.
Старичок смотрел на меня добрыми глазами через очки, с большими диоптриями. В потертой кожаной куртке, застегнутой на одну пуговицу. Он стал надевать перчатки, но остановился и сказал: «Я в Чехословакии служил, в шестьдесят восьмом году? Тогда был молодым лейтенантом, командовал танковым взводом. Потом вернувшись на родину женился. С семьёй прошли почти все гарнизоны нашей страны. У нас с Катей, родились сыновья. Сначала один родился, потом второй. – Он перестал улыбаться, на глазах у него появились слезы. – Оба хотели быть военными, как их папа.
В первую Чеченскую компанию, погибли, сначала один, потом второй. Сердце матери не выдержало потери. В итоге я потерял и сыновей и жену. Её сердце не выдержало, а я до сих пор живу. Хотя умер, наверное, тогда еще, вместе с ними.
Один живу, никому не нужен, как этот вот апрельский снег. Живу и не сдаюсь.
Все ждут тепла, солнечных дней, а тут снег идет, по всей России. Дворникам опять работа, зимой снег убирай, весной опять убирай».
Офицер в отставке замолчал. Он надел перчатки, взял сумку и посмотрев, на меня, грустно улыбаясь, сказал:
« Простите. Спасибо. Всего вам доброго!»
« И вам всего доброго…» - растерянно ответил я.
Я смотрел на согбенную фигуру, пожилого человека, уходящего, во двор девятиэтажного дома. Он шел, медленно, едва передвигая ноги, по скользкому асфальту.
Большие хлопья мокрого апрельского снега облепляли его, мешая идти.