Документальная повесть. (книга «Больше, чем тире»)
Глава 31. Море горбатое…
Проснулся я от жуткого грохота - пришло время обеда. А потому наш сын полка Вася стал уже опытным вестовым. Он не решился ставить на ноги наш стол и закреплять намертво его копыта, и вот так запросто лежащую на палубе столешницу и «отсервировал». Поставил бачок с горячим и вкууусным флотским борщом, поставил стопку тарелок и мисок, вилки с ложками положил рядом с ними и тут же убежал за вторым блюдом – «втораком» и за третьим тоже – за томатным соком. Всё это он принёс под неусыпным контролем нескольких пар уморённых качкой курсантов, лежащих на своих коечках. За всеми его манипуляциями следили все с нескрываемым восхищением: тут так болтает и колбасит, а он бегает, как электровеник, да ещё умудряется ничего не расплескать и не рассыпать. Ну, настоящий боевой вестовой.
Пока он так бегал, бачок с борщом спрыгнул со столешницы и стал сам с сбой играть в национальную шотландскую игру кёрлинг, разбрызгивая свой кровавый жирок по палубе для пущего скольжения. Доезжая до переборки, он с грохотом выстреливал своим кровавым содержимым кверху, ошпаривая любопытных тараканов, и затем откатывался обратно к столешнице. Некоторым из наших это поднадоело, и в скором времени самые стойкие к качке смогли утихомирить бачок, наслаждаясь его содержимым. Ели прямо из бачка всеми ложками сразу. Тарелки-миски у нас были алюминиевыми, и если в них плеснуть раскалённого борща, то руками её уже точно не удержать – обжечься можно не по-детски. Да и стола не было – ну не по-собачьи же с пола борщ лакать? Поэтому и ели его ложками прямо из бачка, как в древние времена, усевшись в ладный кружок на корточки или по-турецки в позу лотоса. Но ели, конечно же, не все. Не все адекватно реагировали на всё незатихающую качку.
В довершение ко всему для второго (а это были макароны по-флотски, потому что в условиях качки ничего более путного и питательного да ещё с наименьшими потерями всё равно не приготовить) Вася принёс нам две тарелки икры! Заморской! Баклажанной! Цвета и формации детской неожиданности.
От её вида всем наблюдавшим разом поплохело, и они стремглав выскочили на верхнюю палубу. Вадька Мурашкин, перед носом которого эта субстанция особенно близко маневрировала, собрал остатки терпения и воли и, схватив одну из тарелок с икрой, рванул было к выходу, чтобы тут же поделиться ею с рыбами. Да вот только я остановил его окриком. Мне единственному, вопреки всему здравому смыслу, икра показалась единственно съедобной и удобоваримой. В ответ на это, Вадька со словами:
- Ах, ты так! - взял ложку, и кусок хлеба. Потом подошел ко мне, приподнявшемуся на локтях в коечке и, усевшись рядом, стал как заботливая мама, кормить меня этой икрой с ложки. Все оставшиеся в кубрике с интересом и смехом стали наблюдать за необычным действием, отпуская при этом едкие и колкие шуточки. Тут подоспели и вернувшиеся с аудиенции от Ихтиандра, и которым опять стало не по себе при виде того, как я ложками пожирал эту приправу. В качестве награды и искренней благодарности свой освежающий кислый яблочный сок из литровой консервированной банки по справедливости я завещал Вадюхе. Закончив такую необычную трапезу, я поблагодарил Вадьку за милосердие и, отвернувшись к переборке, тут же провалился в сон.
Опять проснулся от шума и громких возгласов. Оказалось, мне уже пора заступать на вахцерство. Качка всё ещё была и довольно-таки нехилой. Я же, видя покачивающееся на шкертах развешенное курсантское одеяние, к пребольшому своему удовольствию отметил, что хотя корабль и качает, но меня уже не укачивает. Неужели во сне прикачался? Одел тропичку, но вот когда начал застегивать на куртке пуговички, то вдруг в голове опять стало постепенно так муторно и "бермутно" на душе. Организм с вестибулярным аппаратиком медленно и постепенно просыпался. А шум поднялся из-за того, что командир приказал выдать всему экипажу и курсантам по огромной консервной банке с запаянной в ней воблой и таранькой. Кстати, солёненькое очень благотворно влияет на организм во время качки. Так что сейчас собраться всем кубриком пытались вскрыть эти банки своими перочинными ножами. Мне же задерживаться нельзя было – пора заступать на ГКП и подменять собрата. Превозмогая лень, качку и противно-мутное настроение, я по трапам залетел на ГКП. Командир сидел в огромном кресле и упершись ногами в переборку лениво позёвывая следил за беснующимся за квадратными большими иллюминаторами морем.
А оно методично колотило в корпус корабля так, что наш старичок-бедняга "Курс" стонал всеми своими внутренностями и мужественно скрипел шпангоутами. Дрожал и тяжело карабкался на волну. На самом гребне он на какое-то время замирал и проваливался вниз, ещё сильнее дрожа всем корпусом, обнажая свой единственный винт над водой. Тоже мало приятного, когда из воды винт выныривал и корпус начинал с дико вибрировать. А потом, зарываясь в фиолетовую волну, тяжело трепетал словно рыба попавшая в сеть. А волна накрывала бак, летела огромным пенным каскадом прямо нам в лоб и с гулким грохотом набрасывалась на рубку. В это время внутри становилось слегка сумеречно и немного не по себе. А командир, всё так же лениво позёвывая, сидел в кресле, упершись впереди ногами и лениво грыз сушку.
Я принял дежурство и отпустил своего собрата в кубрик. Доложил командиру о заступлении. Он обернулся, весело подмигнул и спросил:
- Ну как?
- Отлично!
- По лицу вижу, что отлично! Когда станет совсем хорошо – выбегай на крыло и трави по ветру. Не дай бог тебе загадить продольник. Заставлю всё слизывать.
От такого сурового напутствия мне действительно поплохело, когда я представил себя в продольнике в позе кающегося египтянина и слизывающего с пола свою же кабачковую икру.
- Не зеленей! – командир знал, как приободрить подчинённого, - вон слева в углу сушки стоят. Ешь сколько хочешь!. И главное - запивай водой. Выручает на все случаи жизни! Попробуй.
Я, мужественно глядя в море, на волны чтобы хоть как-то отвлечься от качки, прошёл через ГКП и в левом углу увидел огромный, чуть ли не в человеческий рост коричневый многослойный бумажный пакетище, наполовину заполненный моими самыми любимыми ещё с детства простыми сушками. Без мака, без ванили – а вот такие простые. Такое воспоминание о недалёком ещё детстве слегка согрело душу. Я взял несколько штук и засунул их в карман шорт. Тут же слопал штук пять в один присест. Ведь обед у меня был скудным, да и давно он был. Запил водой! И тут же в животе появилось ощущение, словно проглотил пару булыжников и один кирпич впридачу. Внутри стало тяжело, зацементело и спаялось, но голова тут же прояснилась, словно от какой-то хитрой и волшебной таблетки. Я бодро оглянулся по сторонам, на рулевого, на командира, и облегчённо выдохнул.
- О! Пришёл в себя! – радостно крякнул командир, - вот на этом топливе ты и сможешь весь шторм простоять!
Я радостно смотрел через его плечо сквозь иллюминатор на беснующееся море и чувствовал себя триумфатором, победившего самого себя.
А по верхней палубе жуткой поземкой расстилалась водяная пыль. Облаков на небе было много, но иногда яркое солнце, словно в издёвку освещала наш ковчег, а мы с надеждой всматривались в далёкий и недостижимый горизонт в ожидании хорошей погоды, но всё понапрасну. И только играющая на солнце мириадами бриллиантов ослепительно-белая пена, стелившаяся по почерневшему горбатому морю лишала нас всякой надежды на скорую перемену погоды.
Так мы и ходили и галсировали ещё пару часов, пока с "низов" на КГП не поступил доклад о «не полной поломке дизеля». Что-то там такое случилось, что мощность и обороты машины резко упали и никаким образом не удаётся восстановить его прежний режим работы. И точно теперь мы наш корабль только удерживали против волны и не могли быстро развернуться, чтобы поскорее преодолеть бортовую качку. Каждый галс нам теперь давался с трудом и угрозой опрокидывания. Хотя командир был спокоен и говорил, что на такой волне мы даже в дрейфе не поймаем оверкиль, но всё равно при каждом развороте было жуткое ощущение, что ещё немного и мы опрокинемся. Теперь наш корабль шёл по морю со средней скоростью всего три узла: карабкаемся на волну двумя узлами, а с волны катимся четырьмя.
Уже в сумерках на связь с нами вышел долгожданный «Кильдин». Теперь он совсем близко! И вроде бы готов нам передать запасы воды, топлива и провизию, да вот только чёртов шторм не позволяет, так что будем друг с другом устраивать синхронное плавание, пока стихия не угомонится. Это уже нам рассказывал другой наш дублер, который подменил меня. Оказалось, что после доклада о неисправности, командир тут же сделал запрос на срочный заход для ремонта и пополнения запасов в болгарский порт Бургас, ибо до него идти всего несколько часов. Командование медлило. Мы же с "Кильдином" теперь дуэтом лавировали в темноте и ругались по радио друг на друга, ругались на погоду и на всю эту бестолковую катавасию, спровоцированную поломкой двигателя. По кораблю пополз очень приятный слух о нашем заходе в иностранный порт! Но ближе к утру с берега пришло несколько приказаний и сообщений. Суть всего сюрреализма такова.
Заход обоих кораблей в Бургас невозможен по военно-дипломатическим соображениям и международным правилам также, как и невозможен ремонт нашего двигателя силами болгарских судоремонтников. А своими силами итак поддерживается хоть какая-то скорость «Курса» - так что ничего страшного - прорвётесь!.. Запасы пополнять с «Кильдина» не требуется, ибо прошлой ночью наш "Курс" всё-таки нашёл частоту, по которой на группу вражьих кораблей навели возвращающийся с боевой службы «Экватор», который вот чуть ли не только что вышел на визуальный контакт с американским авианосцем. Так что, учитывая наше техническое состояние и то, что на борту «Курса» в основном курсанты, то целесообразнее всего на подмену «Экватору» послать в Средиземку не нас, а «Кильдин» имеющий и ход и полные закрома всех запасов. Если «Курсу» срочно потребуется, то с «Кильдина» можно будет передать кое-что из провизии.
- А что ты можешь нам передать из съестного!? – спросил командир у своего коллеги по УКВ.
- Капусту могу дать, мы её много загрузили!
- Я не козёл, чтобы капусту есть. И моя команда – не козлики. Так что спасибо за предложение! Мы как-нибудь обойдёмся, - Терёхин был немного расстроен, но больше был рад, что все обстоятельства не пускают нас в Средиземку, - счастливого вам похода!
На том и расстались и разошлись. После этого к нам пришло распоряжение, оставить проливную зону и раз уж мы всё ещё имеем ход и не потонули, то необходимо отправиться обратно к Синопу, где ждать особого распоряжения.
Ну что ж поделать? Мы кое-как развернулись и пошли прочь от Босфора туда, куда нас послали. Командир БЧ, да и вся БЧ-5 теперь ночевала в машинном отделении и всё латала, привинчивала и боролась за умирающее сердце корабля. А он, бедный, но несломленный всё также и шёл в среднем 3 узла. На волну - 2 узла, с волны - 4 узла. В штормовом море мы еле выгребали, но терпели. Приказ есть приказ. Утро третьего дня нас встретило уже успокаивающимся прямо на глазах морем. Небо заметно приподнялось, в его серой пелене всё чаще стали проглядываться голубые полыньи.
А мы уже идем мимо Зонгулдака к Синопу. Слушаем эфир и осматриваем в бинокуляры окрестности. И только сейчас стало очевидно - куда же приплывает всё то, что было ранее выброшено «человеком разумным» в воды Черного моря. Да, именно к этому неприметному порту. Всё, до чего можно было дотянуться взглядом, было покрыто толстым слоем мусора. И посреди всего этого «великолепия» плавал раздувшийся труп турецкой коровы, видать смытой селевым потоком днями ранее.
Погода улучшалась. Ветер под вечер уже совсем стих. Мы шли в успокаивающемся море мимо турецкого порта, но поодаль от огромного мусорного пятна. Поставили волейбольную сетку. Сегодня играть не будем. Уже поздно!
А в это время «Кильдин» уже прошёл Босфор, Мраморное море и вышел из пролива Дарданеллы в Средиземное море на подмену «Экватора».
Эх, господа гардемарины! Какую победу у нас украли стихия, техника, да штабистский фактор…
© Алексей Сафронкин 2022
-==--==-=-=-=-=-=-=-
Другие истории из книги «БОЛЬШЕ, ЧЕМ ТИРЕ» Вы найдёте здесь.
Если Вам понравилась история, то не забывайте ставить лайки и делиться ссылкой с друзьями. Подписывайтесь на мой канал, чтобы узнать ещё много интересного.
Описание всех книг канала находится здесь.
Текст в публикации является интеллектуальной собственностью автора (ст.1229 ГК РФ). Любое копирование, перепечатка или размещение в различных соцсетях этого текста разрешены только с личного согласия автора.