Во дворе стояла машина с надписью «специальная». Несколько человек переговаривались поодаль. Фраза, которая меня больно царапнула, звучала так:
Ну за что это ему? Только ведь жить начал! Родителей схоронил, ремонт сделал…
Речь шла о соседе. Утром он пошёл в магазин, «за хлебушком», а вернувшись через полчаса, не смог попасть в квартиру – жена закрыла дверь за ним и умерла прямо там в коридоре. Взломали дверь, полиция, тягостные процедуры…
Я весь вечер возвращалась к фразе о родителях и ремонте…
Соседа все зовут просто Сашка. Ему чуть за пятьдесят. В начале девяностых он вернулся из армии с контузией и невестой. Невесте вроде бы не было даже восемнадцати. Но была «неславянская внешность» и пятый месяц беременности. Сашкины родители – люди простые и прямолинейные – сначала даже на порог сына с прицепом не пустили. Месяц молодые скитались по друзьям-одноклассникам. Ближе к родам, «старики» вроде бы сжалились, но нормальных отношений в семье так и не сложилось.
Сашкины родители всегда были «стариками». Он – случайный поздний ребёнок. Сашкина мать рассказывала всем вокруг о трагической истории «климакс зашевелился и врачи отказались делать аборт». Сашка был виноват во всех жизненных неурядицах своих родителей. И особенно в проблемах со здоровьем. Военное детство малолетних узников концлагеря, злоупотребление алкоголем и лишний вес никак не повлияли на здоровье стариков, а вот нежеланный сын всё испортил. «Ты нас в могилу сведёшь!» - ещё пару лет назад орала на весь двор крепкая 90-летняя старуха.
Невестка пожила у Сашкиных родителей пару лет в качестве безмолвной прислуги. А потом в наш город перебралась родня женщины, диаспора взяла всех под свою мощную опеку. Сашкина жена переехала с дочкой куда-то за город. Они не развелись, несколько раз в год она навещала Сашку. А Сашка так и остался «приживалкой» при своих больных стариках. Чем и как он зарабатывал на жизнь никому не было известно. Он целыми днями слонялся по двору с сигаретой, выводил на прогулку полупарализованного отца, бегал за пивом для матери. Всегда вежлив и словоохотлив, всегда с планами – «вот скоро ремонт начнём делать.» Зимой и летом в тапках на босу ногу. Контуженный, что возьмёшь.
Сашкина дочка вышла замуж довольно рано. Сашка с гордостью рассказывал о пышной свадьбе, на которой его, правда, не было.
Далеко ехать, стариков не смогу оставить, я ж у них один, - с неимоверной нежностью и гордостью в голосе говорил он.
А мать, высунувшись из окна, матом звала его домой. Потом Сашка стал дедом. Внуков в гости не привозили, Сашкина жена приезжала его навестить всё реже и одна, без дочери.
Старики ушли из жизни в течение одной недели, полтора года назад, во время пандемии. Организацией похорон занимались Сашкины жена и дочь, сам он был подавлен и растерян – «как же так, могли бы ещё пожить, ремонт хотели сделать…»
Примерно через полгода после траурных мероприятий Сашку стало не узнать. Он действительно начал жить. Костюм, ботинки – наверное, отцовские, немодные, но добротные и чистые. В квартире начался долгожданный ремонт. А потом к Сашке приехала жена. И осталась жить с ним. Теперь Сашка бегал не за пивом, а за цветами. Рассказывал, что скоро к ним в гости приедут внуки.
Внуки не приедут. Дочь будет хоронить мать на исторической родине. Сашку с собой не возьмут. И это ещё один удар для него.
Для чего я рассказала эту историю? Не знаю. Наверное, чтобы найти для себя объяснение этим страшным словам «родителей схоронил – жить начал».
Хорошо бы, чтобы никому из детей не приходилось ждать ухода родителей из жизни, чтобы, наконец, начать жить самим. И зависит это от нас, от родителей.