Метель замела дорогу.
Степан шёл по глубокому снегу.
Каждый шаг давался непросто.
Вскоре он совсем выбился из сил и подползя к размашистой ели, остановился, переводя дух.
Наломав лапок с ели и сухих веток, он начал разводит костёр.
Ночь предстояло провести здесь - в дали от дома.
Настя небось укладывает спать сына и поглядывает в окна, ожидая его, с тоской подумал Степан, доставая из холщевой сумки жестяную кружку.
Растопив в ней снег, он начал прихлебывыть горячую воду, грея руки о горячую жесть.
Хлеб он решил не трогать - оставить на утро.
От целой буханки - остался небольшой кусок.
Степан рассчитывал вернуться быстрее, но снегопад и засыпанные им дороги не позволили ему прибыть в намеченный срок.
Сумерки, а за ними и полная темень скрыла все от взора мужчины.
Жутко хотелось спать и он корил себя, что не остался на постой в деревне, которую он миновал днем.
Он рассчитал, что преодолеть оставшиеся километры до дома он успеет до темна и пошагал мимо деревенских избушек.
Подкинув веток, Степан грелся возле огня, отворачивая лицо от дыма.
Согревшись, он встал, чтобы наломать ещё лапника и сухих веток с ели, под которой он сидел, упершись в её стол спиной.
Костёр быстро прогорал, грозя погаснуть и Степан снова и снова кидал ветки, смотря как пламя беспощадно пожирает все что ему дают.
Где-то в дали ухнул филин.
Степан вздрогнул и перекрестился.
- Что б тебя!, - выругнулся он, присев к ели и подкинув снова веток в костер.
Дрема все сильнее накрывала его.
Веки словно тянуло вниз словно пудовыми гирями.
Спепан заснул, раскрывши рот и упершись спиной о ствол ели.
Проснулся он скулящего звука.
Открыв глаза, он в темноте пытался понять - от куда исходит звук.
Он решил, что это чей-то заплутавший деревенский пёс и начал свистеть, подзывая зверя.
На него из темноты выпозла огромная волчица с двумя щенками.
Спепан в страхе выхватил нож и прижался к дереву.
Животное скулило.
Щенки лазили по матери, пытаясь добраться до титек.
В слабом свечении костра, Степан заметил, что лапа волчицы испачкана кровью и с боку торчат оголенные кости.
- В капкане побывала ты видать, бедолага, - произнёс Степан, присев на корточки и подкинув веток в костер, начал в ярком пламени осматривать зверя.
Было заметно, что рана свежая.
Волчица спокойно наблюдала за Спепаном, греясь у костра.
Спепан сделал шаг к ней, тихонько говоря.
- Тише, девочка. Я лишь посмотрю, чем можно помочь тебе.
Волчица не шелохнохнулась, лишь повела ушами.
- Плохи дела твои. Не выжить тебе и твоим детёнышам в лесу. Пропадёте с голоду, - пророчески произнёс мужчина, доставая последний кусок хлеба, деля его на три части.
Щенки съели все до крошки, вдыхая носами рыхлый снег и фыркая от его попадания в ноздри.
Волчица к хлебу не прикоснулась.
- Вот что значит мать, - произнес Спепан, топя снег в кружке.
Убедившись, что вода тёплая, кинув в горячую воду снега, он присел на корточки и приблизился к волчице, предлагая ей попить.
Она жадно пила, разбрызгивая тёплые капли на его кисть и телогрейку.
Облизавшись, она сверкнула белыми клыками, опустив голову на здоровую лапу.
- Что ж делать-то мне с вами, горемычными?, - вздохнул Степан.
Начало рассветать.
Наломав побольше лапок, он соорудил подстилку на снегу, пытаясь заманить на неё волчицу.
- Обессилела ты совсем, несчастная. Давай сюда, - похопал он рукой по подушке из еловых веток.
Поднявшись, волчица, качаясь и подпрыгивая сделала пару шагов, рухнув на зелёные ветви ели.
Щенки тут же подбежали к матери, снуя вокруг неё и скуля.
- Ну, бывайте, хлопцы!, - произнёс Степан, направившись по глубокому снегу в сторону своей деревеньки.
Настя кинулась обнимать и ругать одновременно мужа за столь томительное ожидание.
- Ну же! Будет тебе. Вот он я! Жив и невредим!, - смеялся Спепан, над руганью жены. Затопи-ка мне баньку, Настенька, попарюсь с дороги, чтобы хворь не пристала.
Попарившись в баньке, он с аппетитом предал кислые щи из печи, заедая их краюхой свежего хлеба.
Наевшись, он снял с гвоздя в стене телогрейку и надел её.
- Куды ты после бани?, - услышал он голос жены.
- Сейчас буду, - ответил Спепан, закрыв дверь в избу.
Зимнее солнце едва светило, прячась в морозной дымке.
Не давала ему покоя мысль о волчице и её щенках.
Войдя в хлев, он запряг лошадь в сани, подергав сбрую, довольно хмыкнул и вернулся в избу.
- Настя, собери мне хлеба и мяса с собой, - сказал он жене.
- Ты куда, Степан?! Ты же только вернулся!, - удивлённо произнесла Настя, доставая из под льняного полотенца каравай хлеба.
- Я на пару часов. Здесь недалеко. Дело есть одно. До завтра не отложить, - ответил Степан, одевая на ноги валенки с галошами.
- А хлеб и мясо зачем тебе? Кого кормить собрался? Что ты скрываешь от меня, Спепан?, - спросила его жена, подавая ему котомку со снедью.
- Вот вернусь и узнаешь, моя любопытная женушка, - щёлкнул он лёгонько по носику жены пальцем.
Сев в сани, он дёрнул вожжи и крикнул.
- А ну, пошла!!!
Лошадь пошла, проваливаясь в снегу.
- Ну ничего, милая, тут недалече, - сказал Спепан, подбадривая животное.
Волчица словно ждала его.
Увидев Спепана, она встала, водя носом по воздуху.
Лошадь шарахнулась и Степан, крикнул на неё.
- Тихо, Герда!!! Тихо, милая!!! Свои!!!
Она встала как вкопаная, от слов Степана и он привязав вожжи к ели, подошёл к несчастной волчице.
Достав хлеб, он наломал его кусками, раздав щенкам и волчице.
Потом достал куски мяса на костях, разделив его между щенками и волчицей.
Мать смотрела как яростно вгрызаються в мясо её щенки.
Сама ни к чему не притронулась.
- Что ж ты не ешь, горемычная?, - горестно произнёс Степан, смотря в её глаза.
Волчица облизнулась и подняла голову, водя носом по воздуху.
Затем вновь опустила голову на лапу, продолжая наблюдать за всем вокруг.
Щенки насытились и играли между собой.
Волчица потянулась к хлебу.
- Вот молодец! Кушай, есть ещё!, - приговаривал Степан подкладывая куски хлеба и мяса.
Мясо она не тронула.
- Всё о детках печешься?, - произнёс Спепан, качая головой.
- Будет тебе и деткам твоим и хлеб и мясо, - проговорил он, склоняясь над ней и гладя её смерзшуюся шерсть между ушами.
Он старался наладить контакт.
Волчица продолжала спокойно лежать.
- Что ж, надеюсь ты не покусаешь меня, покуда я буду грузить тебя в сани, - сказал Спепан, обходя её сбоку.
Присев, он поднял её на руки, неся к саням.
Лошадь вновь забила копытами.
- Трпппуууу!! Герда!!!, - крикнул мужчина, опустив тяжёлую волчицу на сено, устилающее сани.
Щенки сновали между его ног.
Изловив их поочерёдно, он пристроил их возле матери, накрыв их овчиными шкурами от посторонних глаз.
Удивительно было для Степана, что дикие звери вели себя подобно домашним ручным псам.
Ни разу в пути, они не дали о себе знать, лишь когда Настя увидела их и закричала от страха, щенки начали бегать по саням...