А Вера… Ей пришлось уволиться с работы: надо было ухаживать за Кириллом. К тому же старшим пришла пора идти в школу. Пенсии, пусть и не такой уж и маленькой, все равно не хватало. Она пыталась подрабатывать… Но разве оставишь больного ребенка со старшими несмышленышами…
Начало.
По совету соседки она стала изготавливать, а попросту гнать, самогон для продажи. «Бизнес» быстро приобрел известность, и покупатели зачастили. А что – удобно, в любое время дня и ночи зелье к вашим услугам, уважаемые любители. А денежки ваши пойдут на прокорм и одежку детишкам и младшенькому в помощь.
Местный участковый, уже пожилой дядька, зная о тяжелой доле женщины, проводя в районе рейды по ликвидации самогонных точек, в дверь Веры не стучал. Но пришло время, и он ушел на пенсию. На его место назначили достаточного молодого, рьяного лейтенанта Михалюту Арсения Владимировича.
О «бизнесе» Веры он узнал сразу. Решил с ней поговорить, встретив у магазина:
-Что ж вы, гражданочка, нарушаете законы. Ответственность понимаете?
Вера виновато посмотрела, но промолчала. Но рьяный блюститель закона не унимался:
- Завтра приглашу представителей из ПДН. Нужно узнать, в каких условиях живут дети.
Вера удалялась от него быстрым шагом. Что делать, она не понимала. Что занимается противозаконным - понимала, но выхода не было. Несмотря на все, дети были ухоженными, хорошо одетыми, всегда накормленными. Развитием Кирилла тоже занималась. Уже был заметен прогресс.
Утром в дверь позвонили. Суровые люди в форме что-то говорили, писали. Дети плакали. Вера пыталась объяснить, но никто ее не слушал. Она умоляла, кричала….
-Тише, тише, гражданочка. – повторял Михалюта.
В итоге детей забрали. Даже Кирилла… Вера плакала.
Спускаясь по ступенькам, Арсений Владимирович услышал голос соседки:
-Антихрист! Ты что вытворяешь? Иди преступников лови. Детей от матери забирать? Совести нет!
-У них есть отец.
-Ага, есть….
Закрутилась машина правосудия. Кольцова вызвали для дачи показаний. От встречи с ним у Михалюты осталось неприятное впечатление.
-Дети… Какие дети? Мне они не нужны. Где и что подписать? – надменно говорил самовлюбленный папаша.
Дети… Вере дали условный срок. Обязали устроиться на работу. Детей не отдавали. Она пыталась только увидеться, но нет, не положено. Сильно переживала за Кирилла. Только появились улучшения. Какой ценой они достались! А теперь кто будет с ним заниматься… Она собирала справки о том, что возила его по врачам, занималась реабилитацией. Все ее мысли были об одном – вернуть детей домой, любой ценой. В ее памяти еще не стерлись воспоминания о жизни в казенном учреждении. Своим детям этого она не желала.
Неожиданно у нее появился помощник – это бравый лейтенант Михалюта. Столкнувшись с подробностями реальной жизни этой семьи, он понял и слова соседки, и просьбы матери. Теперь он по своим каналам пытался повернуть это дело вспять.
Старших детей вернули через полгода. Они неуверенно обняли мать, запуганно смотря на Арсения. Но еще предстояла битва за Кирилла. Лейтенант удивлялся горячему желанию женщины вернуть в семью инвалида. Он предполагал, что может лучше оставить его в казенном учреждении…
-Он мой сын. Да, не такой, как все. Но мой! Слышишь, мой! – повторяла Вера.
Кирилла удалось вернуть. Конечно, все достигнутое в развитии было потеряно. Но его слезы на глазах при виде матери сказали полицейскому о многом.
Вроде и искупил Арсений вину перед Верой, но почему же ему так охота зайди на минутку? Только ли чувство вины? Почему-то и дети стали не такими уж и чужими. Да и Кирилл теперь был в его глазах не безнадежным «овощем». Долго ломал голову лейтенант. Потом, как на духу выложил все Вере:
-Хочешь - гони меня. Знаю, был скотиной. Что-то мне невмоготу без вас. К детям прикипел. Сможешь, прости.
Вера задумчиво улыбнулась:
-Посмотрим… Пойдем чай пить. У нас сегодня пирог.
Конечно, Вера не собиралась «в омут с головой». Но Арсений показал себя порядочным человек, несмотря на совершенную им ошибку. Как говориться, в горе попробовали, теперь можно и в радости….
