Помните, совсем недавно мы жили в мире, было множество различных политических доктрин. Марксизм-ленинизм, маоизм, фашизм, анархизм, хустисиализм… Чего только не водилось.
У нас лично была универсальная идеология, которая объясняла всё, начиная с того, что первично – материя или сознание, и заканчивая нюансами процесса создания небывалой общности людей – советского народа. Было удобно, понятно и главное – имелось четкое представление о том, чего ждать в дальнейшем.
И в один не прекрасный момент всё исчезло. И ладно бы только у нас – во всём мире. Что это – естественный процесс развития общества или тайный заговор «мировой закулисы»?
Для начала о самом явлении. Идеологии призваны удовлетворять потребность человека в ориентации и поклонении, и имеют форму целостных представлений о мировом порядке.
Потребность в идеологиях стала ощущаться еще в процессе утверждения идеалов гуманизма, когда божественное было ограничено сферой духа, в сфере же разума место бога занял Человек.
Первое поколение идеологий имели своим основанием представления, возникшие под воздействием идей Ренессанса.
Конечно, полная картина мироздания не могла не содержать представлений об организации человеческого общества – реальной и идеальной и о путях превращения последней в первую. По мере нарастания числа попыток реализации идеалов, начался процесс взаимного обогащения теории и практики.
Вот как описывает его Хабермас:
«Французская революция, которая совершалась под знаменем буржуазных идеалов, ознаменовала начало эпохи массовых движений, вдохновленных идеологией.
Классические буржуазные освободительные устремления сформировали комплекс разнородных революционных доктрин второго поколения – от анархизма, коммунизма и социализма через синдикалистские, радикально-демократические и консервативно-революционные ориентации до фашизма и национал-социализма.
При всех различиях в уровне формализации и способности к синтезированию, у них есть нечто общее: в отличие от классических идеологий первого поколения, эти мировоззрения разработали специфически современные представления об экспроприации и отчуждении, то есть о тяготах, которые были привнесены в жизненный мир в результате социальной модернизации.
В процессе модернизации они пытаются реализоваться на практике в новых формах жизни того или иного революционного общества»
Так почему же процесс прервался? Почему прекратились как попытки социального творчества, так и попытки создания новых идеологических конструкций?
Хабермас видит основной причиной то, что повседневная практика коммуникации и информационные технологии не оставляют больше никакой ниши для господства идеологических структур.
Сегодня носитель целостных представлений о мире напоминает мощный бронированный танк с современной трансмиссией, меткой пушкой и экипажем из доблестных и опытных танкистов против которого стая небольших дронов с кумулятивными зарядами, которыми управляют жирные довольные тушки, удобно развалившись на мягких диванах. И пока героический экипаж пытается вырваться на передовую человеческого сознания, диванные расковыривают в конструкции танка уязвимые места, прожигают броню, пытаются поразить экипаж и просто обливают сверху донизу всякой дрянью. Липкой и вонючей до такой степени, что боевая машина вызывает у окружающих исключительно омерзение и желание держаться подальше.
«На место позитивной задачи удовлетворения определенной потребности в идеологическом обосновании выдвинулось негативное требование подавить в зародыше любые попытки создать целостную идеологическую интерпретацию»
Т.е. вместо того, чтобы вступить борьбу за души людей, Система просто разрушает любые идеологические конструкции, взывая не к душе, а к телу.
Играет свою роль и «человеческий фактор».
Если общество потребления возникло эмпирическим путем, то проникновение философии в общественно-политическую жизнь прекратили сознательно.
После Первой мировой решили, что выгоды от международного сотрудничества и соответствующий рост потребления лишат войны почвы. Но оказалось, что идеология второго поколения, возвращающая овеществленному человеку осмысленность существования, для него важнее и удовольствие от обретения смысла жизни перевешивает удовольствие от гамбургера. Целые страны вполне нормально чувствовали себя в условиях эмбарго и будучи изгоями.
Поэтому после 2-й мировой наступил запрет на "продвинутые" идеологии. Если нацизм был обвинен в развязывании мировой бойни и тем самым автоматически попал под запрет, с коммунизмом пришлось провозиться более полувека – только сейчас в западном обществе коммунистическая символика (а равно и коммунистическая идеология) оказалась приравнена к нацистской и попала под аналогичные ограничения.
И вроде должны наступить тишь, гладь, да божья благодать. «Конец истории» и прочие либеральные удовольствия.
Не тут-то было – запущенный процесс овеществления и «уплощения» человека привел к появлению огромной массы ментальных франкенштейнов. Которые, как и полагается по сюжету, набросились на своих создателей.
На примере нашей страны можно увидеть, как простейшего ретроспективного карго-культа мертвых родственников и мертвой родины с его языческой обрядностью оказалось достаточно, чтобы отключить у одномерного человека не только остатки разума, но даже инстинкт самосохранения.
А если учесть фактор оружия массового поражения, то вместо «Конца истории» вполне так может наступить «Конец света».
Если всё же пронесет и на этот раз, то, как говаривает Путин – «Мир уже никогда не будет прежним». Что придумают «жрецы» после окончания войны в Европе? Кажется, особого выбора у них нет.
Скорее всего будет выбран промежуточный вариант, с одной стороны, сохраняющий минимально необходимый для функционирования Системы уровень овеществления, а с другой, дающий «зеленый свет» развитию личности до степени, исключающей соучастие в эксцессах типа наблюдаемого сегодня.
А значит упростится формирование контрэлит и колесо истории сдвинется с мертвой точки.