Остроконечную крышу башни замка Анатолий заметил еще издали, и ноги невольно прибавили шаг. Сердце заколотилось быстрее. В надежде на скорую встречу с друзьями. От волнения, ведь за это время могло случиться все, что угодно. В предвкушении привычной стряпни и своей постели. А он стал зависим…
— Надеюсь, твои люди приветливее своего лидера, — прозвучал над ухом голос Сергея, командира гарнизона, что состоял аж из четырех человек. В целом, парень Толику нравился: правильный, опытный, неболтливый. Вот если бы еще можно было ему до конца доверять...
— Они не ждут гостей, — развеивая чужие надежды, предупредил Толик.
Гостей, которых еще надо чем-то кормить и где-то разместить. Так что хотелось, чтобы от них действительно была практическая польза.
Не успели они подойти к воротам, конструкция которых вызвала у союзников восхищение и, как следствие, гордость у Толика, и подать сигнал, как на крыльце, с винтовкой в руках, появился Лешка. Дозорный заметил их загодя, и ребята успели подготовить встречу.
— Это твой заместитель? — скептично хмыкнул один из солдат, судя по выправке, действительно успевший сколько-то послужить в армии.
Ну, когда уже Лешка научится хотя бы держать оружие правильно…
— Нет. Полагаю, Виктор притаился с обрезом у одного из окон. Так что, если у вас в голове сидит какая-нибудь глупость, лучше сразу ее выбросить.
— Толик… — выдохнул встречающий. Не иначе их уже успели похоронить. И винить в этом, увы, некого... Скользнул настороженным взглядом по его спутникам. — Кто это с тобой?
— Союзники, — усмехнулся Анатолий, незаметно подавая знак, что все под контролем. — Открывай. Притомились мы с дороги.
И их пустили на двор, предложив умыться, но вояки отказались, не желая расставаться с оружием ни на мгновение. Толик покачал головой, и тоже воздержался. Ситуация щекотливая, тут каждую секунду начеку быть надо. Молча указал рукой на лестницу, подавая пример, поднимаясь первым. Ступив под свод холла, за время его отсутствия приведенного в должный вид, в шутливом жесте поднял руки.
— Степан где?
Держа наготове обрез, из-за колонны, овитой искусственным плющом, выступил Виктор. Заместитель лидера слегка осунулся, точно Люба держала беднягу на голодном пайке, под глазами залегли тени бессонных ночей. Кажется, он сполна испытал на себе, что значит ответственность за доверившихся тебе людей.
— В разведке, — заметив, как бровь Виктора поползла вверх, Толик усмехнулся. — Если никто не против, предлагаю собраться в гостиной, обсудить последние новости и создавшееся положение.
Виктор сплюнул в сердцах, устраивая ствол обреза на плече, и Толик спиной почувствовал, как спало напряжение, исходящее от спутников. Бросил Лешке:
— Зови всех вниз. У нас тоже есть, что рассказать…
— А ничего, что меня выселили из смотровой? — не мог успокоиться Виктор, которому затея с гарнизоном и перевалочным пунктом в лице их общины, ни разу не понравилась. И особенно то, что солдаты, едва осознав, что им ничто не угрожает, немедленно развели бурную деятельность.
Толик передернул плечами, делая глоток кофе:
— Что поделать, теперь они отвечают за охрану замка.
— Я им не доверяю.
И потому Виктор даже сейчас не расставался с верным обрезом, к которому умудрился нарыть где-то патроны подходящего калибра. Спать сегодня он тоже, кажется, не собирался.
— Слушай, я сам не в восторге, но на тот момент другого выхода не было, — виновато покачал головой Толик. — Кроме того, у меня имелось достаточно времени все обдумать, прикинуть варианты развития будущего. Нашей общины в том числе. Чтобы выжить, нам необходимы союзники. Однако, учитывая численность и военную мощь нашей группы, привередничать не приходится. Надо брать то, что предлагают. И пока предлагают…
На лестнице послышались тихие шаги, и они дружно подняли головы. Нынче от этого звука можно было ожидать чего угодно.
— А этот майор, ему можно верить?
Уложив детей спать, в гостиную спустилась Люба, заняв место во главе стола, привычно оказываясь между ребят.
— Сейчас никому нельзя верить, — рубя на корню чужую робкую надежду, припечатал Виктор. А он остался все таким же бесцеремонным. Даже странно, что еще не огреб сковородкой.
— Ему выгодна наша община, как аванпост на пути к Крепости, — повторил Толик уже сказанное во время собрания, больше напоминавшего переговоры. Несколько раз стороны даже хватались за оружие, но Любе удавалось найти нужные аргументы и вернуть ситуацию в мирное русло. — И опытные люди, владеющие оружием.
— То есть, мы в безопасности, пока ему нужны, — подвел итог Виктор, усмехаясь и закуривая, заставив Любу недовольно морщиться.
Толик устало вздохнул:
— Давайте решать проблемы по мере их поступления, — предложил он, отодвигая опустевшую кружку. — Кстати, а что насчет Павла? Вы успели сложить о нем какое-то мнение? Я так понимаю, он или редкий везунчик, или…
Виктор открыл было рот, но Люба предостерегающе вскинула руку, строго глянув на парня, и тот так и не произнес ни звука, предоставляя девушке слово. Толик даже удивленно хмыкнул. Неужели поладили, наконец?
Оказалось, что опыт общения с новеньким больше всего у Лешки, с которым ему и предложили поговорить. Однако и Люба успела отметить кое-что профессиональным взглядом. И показался ей Павел человеком нагловатым, но честным, не робкого десятка, здравомыслящим, общительным. Со своими скелетами в шкафу, что не давали зажить какой-то давней ране в душе. Словом, не походил он на коварного ублюдка, способного на убийство ради наживы.
Вот только при виде солдат подозрительно напрягся. Впрочем, что они знали о его прошлом?..
— Секретничаете?
Точно возникнув из ниоткуда, к столу направлялся Сергей. В голосе его не прозвучало даже намека на шутливую нотку, и палец Виктора немедленно скользнул на курок обреза. Сверху, сдерживая порыв, руку парня накрыла ладошка Любы.
— Беседуем, — поправила солдата девушка. Без назидательных речей призывая быть терпимее. В конце концов, им предстояло жить вместе. — Убедились, что в доме больше никого нет?
— Да. Никого. Кроме тех, что лежат в свежей могиле за оградой.
— Это бывшие хозяева дома, — передернула Люба плечами, не иначе стряхивая воспоминания о неприятном инциденте, подробности которого они с Виктором вкратце узнали только от Степки. Девчонки-то у них прямо партизанки.
А что за пределами территории захоронили, то правильно, молодцы. Внутри земля чище будет, да и место под огород пригодится. На старый-то теперь не набегаешься…
— Вот как, — хмыкнул Сергей, не торопясь присаживаться, подпирая столешницу бедром. — И что же с ними приключилось?
— Апокалипсис, — пресекая всяческие намеки, отрезал Толик.
— Ну-ну, — протянул Сергей. Бросив взгляд в чужую чашку, попросил: — Хозяюшка, а можно и мне кофе. Сегодня ночью дежурю.
Люба бросила беспомощный взгляд на Виктора, что собирался заниматься тем же самым, и поднялась.
— Конечно.
— Единственное гостеприимное существо в этом доме, — проводив девушку взглядом, командир гарнизона, наконец, устало опустился на стул. Так, чтобы не выпускать из поля зрения Виктора и дверь. Немногим их старше, а привычки уже бывалого. Знать немало пришлось повидать за эти два года.
— Вот и не стоит его злить, — заметил Виктор, припомнив новым обитателям попытку установить контроль над припасами общины. Право на который Люба отстояла со сковородкой в руках. А был бы под рукой обрез?..
— Да ладно. Погорячились ребята, — передернул Сергей плечами, безуспешно пытаясь продемонстрировать дружелюбие, — но я уже провел с ними разъяснительную беседу.
— Хорошо, — подвел инциденту итог Толик. — У Любы никто не останется голодным. Для нее — мы все равны. Виктор. Пойдем, не будем мешать человеку выполнять свои обязанности.
Заместитель не даже не двинулся, играя с военным в "кто кого переглядит", отстаивая собственные обязанности, которые изначально возложил на себя, когда их община только зарождалась. Пришлось окликнуть более строго, и тот, наконец, подчинился.
У лестницы они столкнулись с Любой, что возвращалась с кухни, и Толик на миг сжал ее плечо, призывая и дальше держать себя в руках. Ему одному эту ситуацию не разрулить, а Люба имела влияние на Виктора.
В отведенной им комнате, привыкнуть к которой ни один из них по разным причинам не успел, Толик, не раздеваясь, вытянулся на двуспальной кровати. Дома. Даже не верилось. Вот только к радости примешивалось чувство вины за положение, в котором оказалась община, и беспокойство за Степана. Как он там? Жив ли?.. А если вернется, то в военную часть. И всегда оставалась вероятность того, что его используют как рычаг давления на несговорчивого лидера общины. Хотя ему и очень хотелось верить, что майор, как и прежде, человек чести.
— Ты, кстати, заметил? — Виктор устроился на подоконнике, докуривая сигарету. — Они точно пропустили мимо ушей известие о людоеде, что завелся в наших краях, не удивились и не встревожились, точно для них это не новость, не поинтересовались подробностями, что нам известны по этому делу. Разве не странно?
— Разберемся, — пообещал Толик, устало прикрывая глаза.
Время все расставит на свои места.