На заре туманной юности, работая в школе первый год, повезла детей в театр. Перед этим долго объясняла им правила поведения в транспорте.
Мои первоклашки вели себя довольно прилично: не бегали по салону трамвая, а переходили с места на место, не кричали, разговаривали негромко. Всего их было тридцать три человека.
И вот пассажиры с надеждой ждут нашей остановки, думая, как будет спокойно без детей, я тихо радуюсь, что мы скоро выходим. Тут в трамвай входит молодой человек, о котором в Америке сказали бы «афроамериканец», мои же дети, не мудрствуя лукаво, назвали его негром. Город у нас не слишком большой, но в те времена в индустриальном техникуме обучались ребята из Афганистана, Северной Кореи, Африки.
Дети вовсю разглядывают молодого человека, переговариваются, обсуждают. Многие из них видели африканца впервые. Мне страшно неудобно, пытаюсь «загасить» их взглядом, они на меня не реагируют. Особенно неловко оттого, что чернокожий студент прекрасно понимает русский язык. А дальше - спектакль на тему «Дружба народов».
Встаёт Алёша Арсентьев, человек рассудительный и толерантный, подходит к бедному африканцу, берётся за поручень рядом с ним и громко, на весь трамвай, говорит:
- Чё уставились? Негр - тоже человек!
Я чуть не сгорела со стыда.
- Алёша, - говорю, - как ты можешь?
Дети дружно кричат:
- Конечно, негр - человек! Мы тоже так думаем!
«Тоже человек» поспешил меня успокоить:
- Ничего, ничего, я не обижаюсь.
Народ в трамвае рыдал от смеха, я чуть не плакала. А дети окружили африканца и стали с ним знакомиться, студент угостил их жевательной резинкой.
Я с трудом вывела своих подопечных из трамвая на нужной остановке.
Эти редиски-интернационалисты ещё и в театре всем рассказали, что они с негром познакомились, показывали жвачку.
Назад мы пошли пешком. На всякий случай.