Автор: Антон Мордвинов
1. Знакомство и становление
История любого коллектива начинается с знакомства, и Gloomy Friday в этом не были исключением. Более того, знакомство двух ключевых участников стало судьбоносным для обоих. Скрывающийся под псевдонимом Moontone ваш покорный слуга, сооснователь Gloomy Friday и автор этих строк встретил своего близкого друга, соавтора и учителя в уже далёком 2007 году, когда тот привлёк его внимание своей неординарной внешностью, стоя в ожидании электрички на перроне. Vlad Suppish, он же Владлен Митянский, выделялся насыщенно тёмным пятном на блёклом туманном фоне. Весьма длинные прямые волосы доставали ему, как минимум, до середины спины, на ногах были высокие мощные ботинки с ремнями, одет он был в чёрный бомбер, а наушники явно указывали на то, что такой образ был не случаен. Повинуясь интуиции, подошёл к нему и завёл разговор. Конечно же, о музыке, о чём же ещё? Будучи в те годы ярым любителем классической тяжёлой музыки, ожидал от нового знакомого соответствующих моим вкусов. И как же обломался, к счастью, как оказалось, узнав, что интересы его лежат в готике, новой волне, пост-панке и дарквейве. Тогда эти жанры казались чем-то слезливым, неряшливым или даже попсовым. Как ни странно, Влад живо поддержал беседу и мы стали приятелями. Как водится, обменялись номерами телефонов и договорились о новых встречах, благо, жили мы почти рядом.
Стали ходить друг к другу в гости и взаимно просвещаться. Далеко не все музыкальные открытия по обмену находили отклик, в частности, Влад более, чем прохладно воспринимал жанры тяжёлого рока и металла, а мне тогда была чужда электроника. Зато общий интерес к прогрессивному, симфоническому и глэм-року составил фундамент наших вкусов. Мне удалось удивить его музыкой Emerson, Lake and Palmer, Jethro Tull и Genesis, он же, в свою очередь, привил мне любовь к Gong, King Crimson и Yes. Вполне предсказуемо, Pink Floyd и David Bowie были общей основой нашего фундамента, в котором, к сожалению, не нашлось места так горячо любимым мною The Beatles и Deep Purple. Первых Влад считал банальными и попсовыми, ссылаясь на то, что King Crimson высмеивали их в композиции «Cirkus» на альбоме «Lizard», а вторые отдавали ему металлом, от которого, по его словам, у него сводит зубы.
Однажды, Влад пришёл в гости и принёс видео-запись выступления Christian Death с Роззом Уильямсом 1993 года. Во время совместного просмотра на меня наконец снизошло озарение о том, что такое настоящая готика, а в контексте Christian Death - death rock. Это было буквально торжество декаданса, острая смесь энергичности, нежности, непритворного мрака и искреннего отчаяния. Следующий вклад в развитие моего вкуса Влад сделал с помощью Joy Division, малочисленные записи которых надолго засели у меня в плейере. Joy Division дали понять, что музыка не обязательно должна быть тяжёлой в плане перегруженных гитар и резких риффов, насыщенной композиционно, содержать экспрессивные соло для того, чтоб быть тяжёлой по содержанию. В песнях Joy Division содержалось столько боли, отчаяния, отрешённости, красок тёмной эмоциональной палитры, сколько не могли выразить никакие металлисты. Добавьте панковские ритмические корни, эксцентричные конвульсии Яна Кёртиса, мрачные стихи о любви, которая разорвёт на части - и вы получите идеальное связующее звено между панком старой школы и новым, интеллектуальным и даже интеллигентным пост-панком. Joy Division помогли разрешить противоречие между грубым бунтарством моей вечно панкующей натуры и стремлением к расширению горизонтов познания. Влад также познакомил меня с The Sisters of Mercy и Fields of the Nephilim, чем буквально настежь распахнул для меня двери готического рока. Более того, The Sisters of Mercy продемонстрировали мне бас как ведущий инструмент и зарядили идеями на много лет вперёд. С The Cure мы с Владом были знакомы давно, но именно через призму обновлённого восприятия пост-панка и готики я смог познать и осознать, что они на самом деле из себя представляли. Тучи сгущались, мрак становился привычным и вполне комфортным состоянием. Один из наиболее отчаянных и буквально кричащих о помощи концертов The Cure 1982 года в Парижской Олимпии стал проводником к тому звучанию, которое в дальнейшем пытались воссоздать мы с Владом.
До решающего 2010 года каждый из нас воплощал свои музыкальные фантазии отдельно. Влад играл на клавишах в легендарной команде Batcave 13, во главе которой стоял идейный лидер, бас-гитарист и вокалист Sean Deigh, в кругу друзей известный как Soulmaster, светлая ему память. Я успел застать золотой состав этой удивительной команды вживую, когда они выступали в клубе «Штольня» зимой. Batcave 13 тогда состояли из Sean Deigh (бас, вокал), Дивуара (гитара), Инны (гитара), Влада (клавиши). Дали они жару знатно, аутентично, на зависть всем коллегам по цеху, среди которых в зале был тогда ещё малинововолосый Джеймс из легендарной «сибирской» Свияги. Помню, как некая, уже по прошествии лет безымянная, кабаре-рок команда пыталась из ревности сорвать выступление Batcave 13, нагло отплясывая «гопник дэнс» прямо у низенькой клубной сцены, кривляясь и ёрничая. Не помогло. Отыграли на славу. После концерта употребили в гримёрке легендарного самодельного абсента от Алхимика и, навьючившись аппаратом, попёрли через высокие сугробы по домам.
У меня же на тот момент было множество мелодических заготовок, наигранных на басу, ни одной полноценной композиции и полная растерянность в плане аранжировок. Решающим стало то, что я решил показать Владу не только сырые басовые рисунки, но и свой второй альбом 2001 года «On the Path of Evil», записанный в полном соответствии принципам DIY: самодельный индуктивный звукосниматель в акустической гитаре, перегруз через ламповый бобинный магнитофон «Яуза 6», запись наложениями при помощи двух магнитофонов и даже самодельные ударные из подручных средств. В записи активно помогала моя бабушка, Ольга Сергеевна, нажимала кнопки на магнитофонах. Эстетической ценностью альбом не обладал, более того, был в крайней степени шумовым, грязным, неряшливым, будто «недостроенным» и хаотичным. Записывался он под сильным впечатлением от Led Zeppelin, мощной, но неряшливой гитары Пейджа, громогласных барабанов Бонэма и вкрадчивого баса Джонса, особенно удивлял шумовой проигрыш в композиции «Whole Lotta Love», вызывая образы скрипящих узловатых ветвей будто оживающих деревьев в дремучем лесу. Но Влада в этом всём безумии зацепила моя тяга к экспериментаторству, поиску звучания и нестандартный подход. В частости, он оценил композицию, построенную на принципе обратной положительной связи: гитара с звукоснимателем подносилась к колонке, от чего струны начинали сами вибрировать, только успевай зажимать нужные лады. Таким образом даже удалось получить звуки, достижимые обычно реверсом. Влад похвалил моё музыкальное разрушение основ и сравнил альбом «On the Path of Evil» с ранним творчеством Einstürzende Neubauten, истинных творцов индустриальной шумовой музыки.
После того, как мы заложили основы общего вкуса, взаимно обогатились музыкальными открытиями, познали друг друга как творческие единицы, неизбежным стал момент начала совместной деятельности. К тому времени у Влада накопились творческие противоречия в Batcave 13, ему стало неинтересно с ними репетировать, хотелось заняться самостоятельным продюсированием звука. У меня накопился материал, который требовал аранжировок. Единственным препятствием на пути к совместному творчеству было отсутствие понимания, в каком формате играть, кто на каких инструментах ведёт партии. Решение подсказали ранние альбомы Kraftwerk: «Tone Float» (тогда ещё под маркой Organisation), «Kraftwerk I», «Kraftwerk II», «Ralf und Florian», которые меня тогда сильно впечатлили неординарностью решений, а для Влада были уже пройденным этапом, но всё-же, оставили заметный след в восприятии музыки. Ральф и Флориан ещё до того, как стать корифеями немецкой электроники и полностью перейти к использованию синтезаторов, играли на различных инструментах, часто меняясь ими и обогащая аранжировки флейтами, перкуссиями и прочими украшениями. Такой подход стал ключевым для нас с Владом в нашем общем начинании. У нас были мой бас, самодельная «Чудовище Франкенштейна» электрогитара, позаимствованная у легенд Ирпенского Рока «Декабристов», различные клавишные синтезаторы Влада. Не было только ударной установки, о чём мы совершенно не печалились и решили использовать драм-машину.
Бас, кстати, был куплен у басиста одной Киевской thrash metal команды после посещения концерта Коррозии Металла, к творчеству которых давно испытываю ностальгическую симпатию, за что мне ничуть не стыдно. За эту симпатию меня критиковал Sean, особенно когда я стебал его «партийным сленгом» типа «тащемта, например, так сказать, угар и содомия во мгле Ада», от чего мы тогда так и не подружились. Итак, после концерта Коррозии зашёл я в гости к знакомому басисту и увидел у него возле камина 2 баса. Удивился и поинтересовался, зачем ему второй, на что получил ответ, мол на одном концерт отыграю, а второй в конце концерта разобью. Мне стало жалко инструмент и я предложил его выкупить, на что тот согласился после недолгих раздумий, поскольку тогда ему требовались деньги. Купил я его тогда за мелкий прайс с отсрочкой платежа. С тех пор этот синий Phil Pro звучал на всех записях Gloomy Friday в компании «Чудовища Франкенштейна».
Название банде сочинили почти сразу на одной из первых репетиций, которые традиционно проходили в конце рабочей недели, по пятницам. На ту репетицию я явился в весьма мрачном настроении, вызванном перманентным состоянием, описанном в классике Joy Division «Love Will Tear Us Apart». Учитывая такое стечение обстоятельств, название было взято буквально из воздуха: Gloomy Friday. На сходках сперва играли мои заготовки, придумывая к ним композиционные формы и аранжировки. По ходу дела рождались новые заготовки. Репетиции проходили чаще всего у Влада в домашней студии, где были его синтезаторы, достаточно мощный для звукозаписи компьютер с внешней профессиональной звуковой картой. В качестве басовых и гитарных эффектов использовали педали Batcave 13, не брезговали и программными эффектами реального времени. Ударные добывали из американских драм-машин Alesis HR-16 и SR-16 тех же славных Batcave 13, банков синтезаторов. Пользоваться программными ударными, естественно, тоже не гнушались. Так к 2013 году у нас накопилось определённое количество материала, пришла пора записывать альбом. На тот момент уже сыгранный и записанный материал, основанный на моих старых заготовках и совместных джемах нас недостаточно устраивал, хотелось чего-то совершенно нового, иного.
#gloomy friday #psychedelic rock #experimental #post punk #space rock