Школьные годы
Мне всегда нравилось учиться. Больше всего я любила литературу, которую вел папа. Вдохновеннее его никто не читал стихов. Сколько он знал стихов и цитат, как интересно рассказывал о поэтах и писателях!Моя любовь к поэзии корнями уходит в папины уроки литературы. Я тянула руку, трясла ей, готова была выпрыгнуть из-за парты. Но папа меня редко вызывал. Он был очень требовательным ко мне. Однажды я весь вечер мучилась с зубом, сидела у батареи, прижавшись к ней щекой. Наутро я пошла к зубному, а от него на урок. Сижу с перекошенной щекой, а папа идёт по рядам, смотрит домашние сочинения и тому, кто не написал, объявляет: "два". Вот и мне объявил, хотя знал, что у меня зуб болел.
Папа преподавал у нас литературу не с начала учебного года. Я успела поучиться у другой учительницы, которая чуть не в первый день учёбы задала учить наизусть кусок из "Слова о полку Игореве". Приходилось зубрить непонятные слова: "Не лепо ли не бяшить, братие..."
Сестра-десятиклассница, всегда очень ответственно относящаяся к учебе, готовила рядом свое домашнее задание. Я ей, безусловно, мешала своим "бяшеньим", но мне было обидно, что она мне не сочувствует. Ведь такое можно учить только вслух. Спорили мы, спорили и подрались. Она запустила в меня тапком, я - в нее. И понеслось! Тапки летали, свистя, по всему дому. Потом началась рукопашная. У Татьяны руки были сильнее моих. Она схватила меня за запястья. Я извивалась, ругалась, пыталась даже кусаться, но освободиться не могла. Когда я, наконец, вырвалась из ее железной хватки и, как разъярённая тигрица, ринулась на нее, Танюшка, напугавшись, выбежала на улицу раздетая и простудилась, замучив меня угрызениями совести.
В прошедшее лето в лагере Таня подружилась с интернатской девочкой, моей тезкой, Олей Л. Это была симпатичная, темноволосая девочка, очень добрая и спокойная. Их дружба запомнилась мне тем, что они постоянно менялись одеждой, и ещё Танюша мирила Олю с Васей Л., красивым, высоким парнем со светлыми кудрями и голубыми глазами Они дружили и почему-то все время ссорились.
Танюша, я, моя подруга Таня В., Оля Л. и Вася ходили к маме на танцевальный кружок. Мама поставила с нами танец-сценку "Подружки". Вася, растягивая меха безголосой гармошки, выплясывал перед нами, а мы, две Тани и две Оли, по очереди и парами старались завлечь его. Наш кавалер был в белой рубашке и темных брючках, а на нас были нарядные платья с пышными юбками, одного фасона, но разных расцветок.
Если для танцевального кружка костюмы шились под руководством мамы и школьной портнихи, то на Новый год костюмы я шила сама.
Мама купила книжку, как делать костюмы для школьной самодеятельности. Я изучила ее от корки до корки. Крахмалила марлю, подкрашивала чернилами до нежно розового цвета, гладила, а потом разрисовывала кисточкой. Сверху наклеивала блёстки. Получалось шикарная ткань. Вывалянный в серебрянке горох превращался в жемчуг. Мишуру я делала сама. Через четверть века после этого я уже изощрялась, мастеря новогодние костюмы сыну.