17 июля 1812 года Михаил Илларионович Кутузов стоит посреди зала петербургского дворянского собрания в Таврическом дворце, а с галерей, лож, балконов гремит его имя.
Впервые в своей истории представители Дворянского общества города изменили форму голосования. Традиционно в зале заседаний расставлялись ящики с фамилиями и адресами кандидатов и двумя отделениями, окрашенными в белый и черный цвета. Участники выборов проходили вдоль избирательных ящиков, получали для каждого шар и опускали его либо в белое, либо в черное отделение. Но на этот раз белые и черные шары не соответствуют величию момента. Тем более и так всё понятно – у этого кандидата нет альтернативы.
Всё происходит предельно просто, эффектно и на удивление быстро - Председательствующий призывает присутствующих назвать имя начальника ополчения, спасителя Отечества. Оно произносится, дружно и громко, и депутация отправляется известить Кутузова о выборе дворянства и пригласить на собрание.
Правда, недруги Кутузова не преминули прошипеть, мол, старый опытный царедворец разыграл все как по нотам и якобы с раннего утра сидел в своем доме на Дворцовой набережной, ждал делегацию в парадном облачении. Даже если так оно и было, какой вред от того Отечеству?
Довольно скоро виновник торжества появляется между мраморными колоннами, медленно идет к столу председателя под гром оваций, ордена, усыпанные драгоценными камнями, сверкают на лентах. Речь Кутузова была краткой. «Господа! Я вам многое хотел говорить… Скажу только, что вы украсили мои седины…» Слезы полились из глаз его, утверждают мемуаристы. Слезы у многих представителей дворянства.
В то лето вообще много плачут и в Петербурге и в Москве. Все в состоянии необычайного эмоционального подъема. Плачут от нахлынувшего патриотизма, от воодушевления, от умиления. Часть плачущих дворян, правда, не говорит по-русски и, нет-нет да и начинает объясняться на французском языке, а это уж ну совсем не comme il faut, враг-то у ворот.
Особенно зрителей доводят до экстатического исступления театры. Французским актерам в Петербурге было отказано, зато в русском театре появилось представление «Ополчение» и балет «Любовь к Отечеству». Спектакль как-то посетил Кутузов и балет не могли начать более часа. А когда начали, не могли закончить – вынос на сцену знамени с надписью «За Отечество» вызывало восторженные крики, неумолкаемые рукоплескания и, конечно, слезы.
А ведь всего несколько месяцев назад, в начале 12-го года, ничто не предвещало всенародной славы Кутузова. Да, он известен, почитаем, знаменит. Но только как один из соратников Суворова, его правая рука. Он один из военачальников Крымской компании. Только «один из».
Но и он же, в глазах современников, один из виновников поражения русских войск под Аустерлицем. Правда, немногие знают, что именно Кутузов отговаривал Александра от той битвы. Хотя и в этом Александр
I усмотрел вину генерала – «Кутузов говорил мне, что надобно было действовать иначе, но ему следовало быть настойчивее».
Опалы чередуются с почетноссыльными назначениями то в Киев, то в Ригу. В 1811 году Император вспоминает про Кутузова и поручает возглавить турецкую компанию, которую Россия не может завершить уже 5 лет. Кутузов за 8 месяцев приносит и капитуляцию и мир. В награду получает новую опалу. «Битву выиграл, но славы не поимел». А все потому, уверены во дворе, что советы и пожелания императора Александра по ведению компании и дипломатических переговоров игнорировал. Планы Кутузова при дворе не критиковал только ленивый. При Рущуке 15-ти тысячная армия Кутузова громит 60 тысяч воинов под командованием Ахмет-Паши и неожиданно отступает. В Петербурге итоги сражения преподносят Александру как поражение. Тот публично высказывает свое недовольство, вспоминая и своеволие, и лень Кутузова. А затем оказывается, что это был изощренный план полководца, который никто не понял, даже Император. В результате Ахмет-Паша полностью разгромлен и капитулирует, Турция вступает в мирные переговоры и подписывает 12 мая Бухарестский мир.
Для Наполеона, который надеялся, что Россия увязнет в противостоянии с Турцией, это удар. Уязвленный Александр поздравляет Кутузова с заключением мира, приглашает в столицу для «награждения за все знаменитые заслуги». Но по приезду Кутузова тому сообщают, что Император выехал к армии. Поквитались.
Кутузову 66 лет. «Старость более всего требует домашнего утешения, а что я стар, то, право, чувствую»,- пишет он жене. В мае 1812 года он отправляется в имение Горошки Волынской губернии поправлять хозяйственные дела.
Кстати, в 1912 году, в столетие Бородинской битвы и победы над Наполеоном, Горошки переименуют в Кутузово. Но ненадолго. После революции у большевиков другие герои и селу дадут наименование Володарск в честь видного революционера Моисея Володарского (Гольдштейна), убитого в 1918 году. Сейчас это город Хорошев Житомирской области Украины.
Если полководец Кутузов России больше не нужен, то отцу семейства предстоят подвиги в чем-то соизмеримые с генеральскими – раздать долги.
2.
Семейный бюджет после выдачи замуж дочерей Елизаветы, Екатерины, Прасковьи, Дарьи и Анны трещит по швам. Заложен даже трехэтажный особняк на Дворцовой набережной в Петербурге. А не дать приданое дочерям – обрести на одиночество.
Когда Кутузов не станет, царь сохранит за женой полководца полное содержание мужа и распорядится выделить 300 тысяч рублей на погашение долгов семьи.
В Горошках будущий спаситель Отечества производит пиво, там построен пивоваренный завод, торгует пенькой, поташем, льном, лесом. Строит завод по производству селитры. Приводит в порядок запущенный дом, построенный еще по настоятельной просьбе Екатерины, мол, негоже знаменитому полководцу жить в какой-то халупе. Кутузов исполнил волю императрицы буквально, выстроив дворец площадью тысячу триста квадратных метров с величественным фасадом и колоннами. Перед домом разбил парк на шесть гектаров. Ослушался Екатерину только в одном – дом построил не каменный, а из толстых бревен. Каменных домов полководец почему-то не любил. Как и роскошных хором.
Нам об этом остается только сожалеть – бревенчатый дворец сгорит в 1919 году во время Гражданской войны, когда в городе шли бои между армией Петлюры и большевиками.
Кутузов имел во дворце свою маленькую комнатушку, в которой и обитал. Благо, жена это именье вниманием не жаловала и вести отшельническую жизнь в глуши, имея особняк в Петербурге, не соглашалась. Генерал-отшельник и не настаивал. При нем неотрывно жила девушка, привезенная из Молдавии. Девушка по странной прихоти отставного командующего была одета в форму запорожского казака и в ее обязанности входила, как целомудренно отмечали современники, греть Кутузову постель. Всё-таки, жалуясь на старость в письмах жене, полководец несколько лукавил. А вот про «домашнее утешение» был искренен. Если, конечно, верить слухам.
Среди этих хлопот и трудов отставной генерал узнаёт про вторжение Наполеона в Россию – 12 июня войска французского императора перешли границу возле Ковно (ныне Каунас, Литва).
Кутузов не обольщается – император вряд ли о нем вспомнит. Слишком много обид накопилось за время царствования Александра. И отставной генерал сам выезжает в Петербург, не получив никаких предписаний или указаний. Формально он в отставке и, останься он заниматься хозяйством, никто не посмел бы упрекнуть «знаменитого старца», как о нем писали тогдашние газеты. Но этот немолодой, тучный человек, имеющий множество болезней, несколько дней трясется в экипаже и в середине июня прибывает в Петербург. Граф Аракчеев, один из самых близких императору Александру людей, в середине июня получил письмо от своего приятеля: «Вчера приехал сюда граф М. И. Кутузов. Родные его на руках носят, а посторонние, уважая заслуженных людей, рады, что он будет жить здесь». Сам Аракчеев находится в армии с Александром Павловичем. Он готов, выражаясь современным языком, лоббировать интересы Кутузова, не веря в полководческие таланты Барклая де Толли и Багратиона. Однако от самого императора никакой реакции на эту новость не последовало. Недоброжелатели, а их у Кутузова много и самый влиятельный – брат императора цесаревич Константин, подшучивают в Петербурге в адрес отставного генерала – хитрый интриган готов хоть в казаки пойти, лишь бы отомстить Наполеону за поражение под Аустерлицем. Старая лисица, одноглазый сатир, развратник, куртизан, - всё это на протяжение всей карьеры звучит в адрес Кутузова, в том числе и из уст монарха.
Но неожиданно к июлю 1812-го года выясняется, что спасителей у Отечества, кроме этого сатира и куртизана, не осталось.
3.
У Александра три армии, во главе основной - Барклай-де-Толли, совмещавший должность главнокомандующего с постом военного министра. Но Барклай-де-Толли для российской армии не хватает трех основных качеств - полномочий, авторитета и внушающей доверия фамилии. Император не решился сосредотачивать власть в одних руках и министр не может отдавать прямые приказы командующим двумя другими армиями – Багратиону и Тормасову. Как следствие – между командующими разногласия. Зачастую по принципиальным вопросам – к примеру, отдавать Смоленск или устроить генеральное сражение. У Барклая нет опыта командования крупными соединениями. Ходил анекдот об известном острослове генерале А. П. Ермолове: «Некто удивился в его присутствии, что Барклай достиг чина генерал-фельдмаршала, не одержав ни одной победы. — “Прибавьте, — сказал Ермолов, — что он и не проиграл ни одного сражения, то есть он нигде не командовал”. Кроме всего прочего в среде русского дворянства Барклая принимали за иностранца, за «немца», хотя род его был шотландского происхождения и давно обрусел. Но когда армия отступает и дворяне теряют свои имения, в мелочи происхождения никто не вникает. Хватает подозрительной фамилии, чтобы обвинить военачальника в предательстве.
Кутузова в предательстве даже самые яростные недоброжелатели обвинить не могли. Но и возвращать на должность человека, который находится в немилости у императора, принимать решения через голову царя, смельчаков не было. Однако проходит всего три недели со дня приезда Кутузова в Петербург и ситуация меняется.
После того как 10-й французский пехотный корпус перешел реку Западную Двину, под угрозой оказалась Рига, откуда шел прямой путь к Петербургу через Псков и Нарву. Безопасность Петербурга обеспечивает первый корпус 1-й регулярной армии под командованием П.Х.Витгенштейна. Действует против французов весьма успешно. Но русское дворянство на мякине не проведешь – во-первых, Витгенштейн ставленник Барклая-де-Толли. А, во-вторых… Впрочем, первого достаточно, чтобы истинно русские умы в Петербурге заволновались. Сомневающимся напоминали, что настоящее имя Петра Христиановича - Людвиг Адольф Петер цу Зайн-Витгенштайн.
Волнениям в городе добавляли и слухи о распоряжении царя подготовить к эвакуации в Казань «святыни» Александро-Невской лавры, Государственного совета, Синода, министерств, банков, Монетного двора, архивов и даже статуи Суворова и памятники Петру I. На глазах у многочисленной публики сокровища Эрмитажа упаковывались в ящики и на баржах отправлялись в Петрозаводск. Готовилась покинуть Петербург царская семья и двор.
И на этом фоне, когда все стремятся выехать из города, спокойное присутствие в Петербурге старого генерала от инфантерии князя Голенищева-Кутузова выглядит достойно. Он делает визиты сенаторам, членам госсовета, министрам, о чем тут же сообщают выходившие тогда газеты «Санкт-Петербургские ведомости» и «Северная почта». Вообще светская активность для отставного полководца чрезвычайно велика. Сегодня, вероятно, сказали бы, что Кутузов и его сторонники делали PR-акции. Все бы так, если бы кто-то тогда мог дать гарантию, что война с Наполеоном будет выиграна. От вечной славы до вечного позора летом 1812 года всего один шаг.
Но с 12 июля события вокруг карьеры Кутузова начинают развиваться так быстро, что монарх ставится в известность о решениях только по факту. И Александру ничего не остается делать, как их принимать.
Комитет министров в этот день, воспользовавшись отсутствием императора в Петербурге, принимает решение «…именем Его Императорского Величества возложить на генерала от инфантерии графа Михаила Ларионовича Голенищева-Кутузова» командование корпусом для обороны Петербурга. «Михайло Ларионович, – через несколько дней пишет император Кутузову, – Воинские ваши достоинства и долговременная опытность ваша дают мне полную надежду, что Вы совершенно оправдаете сей новый опыт моей доверенности к Вам». Звучит не столько обнадеживающе, сколько угрожающе. Спустя несколько дней московское и петербургское дворянство почти одновременно избирают Кутузова командующим ополчениями. И вновь монарх остается в стороне от этих решений. И Кутузов, понимая двусмысленность ситуации, пытается в письме к Александру предупредить гнев честолюбивого императора, – вы – главный, конечное слово за вами и «…ежели вызван буду к другой комиссии или каким-либо образом сие мое упражнение… будет неугодно, тогда я должность сию оставить должен буду…». Сам предводитель ополчения всего за месяц успевает собрать боеспособные дружины, передислоцировать войска, укрепить крепости от Кронштадта до Нарвы, построить полевые укрепления, пополнить припасы, изменить патронтажные сумки и даже побороться с пьянством среди ополченцев. Правда, в этом сражении генералу побед достичь не удалось.
Популярность Кутузова растет так же быстро, как падает боевой дух у отступающей армии. Генерал-адъютант граф Шувалов пишет Александру письмо, в котором умоляет назначить Главнокомандующего: «Дела с каждым днем становятся все хуже и хуже. Войска недовольны до такой степени, что ропщут уже солдаты; они не имеют никакого доверия к их главному начальнику. Нужен другой главнокомандующий, один над обеими армиями. Необходимо, чтобы ваше величество назначили его немедленно, иначе погибла Россия». Император ответственность за гибель России нести не хочет и перепоручает избрание главнокомандующего Чрезвычайному комитету. Он собирается 5 августа в Санкт-Петербурге под председательством генерал-фельдмаршала графа Н. И. Салтыкова. И там неожиданно выясняется, что «скамейка запасных» крайне невелика. Тормасов молод, Гудович стар, Бенигсен немец, Багратион горяч и не стратег. К тому же в женатого Багратиона влюблена старшая сестра императора великая княгиня Екатерина Павловна, а это очень не нравится Александру. Последним назвали Кутузова. Даже не назвали, уверяют современники-мемуаристы, вспомнили, - а кстати, господа, а почему бы не Кутузова? Говорили также, что Кутузова предложил действительный тайный советник Петр Васильевич Лопухин, он же глава масонской ложи «Великий восток». Известно, что Кутузов во время европейских компаний вступил сразу в несколько масонских лож, ну и Лопухин поддержал своего. Проверить сегодня эти факты уже не представляется возможным. Да и связывать спасение Отечества с решением каких-то масонов как-то не комиль фо. Хотя нет. В Петербурге к июлю 12-года французский язык забыли (на время) и говорили уже « не к месту». А Кутузова утвердили и 6-го августа сообщили о решении монарху. На что тот сказал своему генерал-адьютанту Е.Ф.Комаровскому: «Публика желала его назначения, я его назначил. Что же касается меня, то я умываю руки». С этого дня и до дня кончины полководца, которая последует совсем скоро, история России определяется одним человеком.
Через пять дней главнокомандующий, генерал от инфантерии, светлейший князь Михаил Илларионович Кутузов выйдет из Казанского собора и со словами «Молитесь обо мне, меня посылают на великое дело» сядет в карету и отбудет в армию.