Все мы хорошо знаем живопись Бориса Кустодиева. Его полнотелых румяных купчих в деревенских садах или девиц в мещанских покоях.
Но этим отнюдь не ограничивается творчество Кустодиева, который хоть и очень узнаваем в мире искусства (даже за пределами нашей страны), но все-таки достаточно многогранен по своей сути и творческой энергии.
Сюжет «Купчихи и домового» написан в 1922 году. В форме задорной деревенской сказки художник преподнес нам пикантную сценку: домовой обходит свои владения и натыкается на хозяйку – молодую купчиху в весьма раскрепощенном виде.
Тут на картине мы находим символы домашнего уюта – начищенный самовар, растопленная печь, свет из которой мягко освещает комнату. На месте и атрибуты купеческого благосостояния: ковер, полог, ваза и так далее. Над самоваром мы даже видим супружеский портрет, правда где же сам купец, нам не ясно.
Ведь практически очевидно, что произошедшее изумляет лишь домового, но никак не купчиху. Не просто так печь бросает на нее отсветы пламени, не просто так она растянулась в привлекательной позе и притворяется спящей.
Следуя законам художественного мира, мы можем предположить, что вся эта сказочная нега порождена сонной фантазией, сладкой неконтролируемой грезой на пике чувственности.
Но если это не снится купчихе, тогда может дело в метафоре? Пышная красотка полностью соответствует эстетике автора и, несомненно, символизирует женственность во всем ее проявлении.
Тогда домовой, который, по сути, напоминает очень косматого мужчину – символ необузданной мужественности, дикой и примитивной до первобытности. Если задуматься, в культуре чаще всего домовой изображался крошечным стариком или зооморфным существом маленького роста.
У Кустодиева он показан в человеческий рост, с округлым животом и даже бородой. Это не страшный образ и даже не отталкивающий! А что если это купец, увидевший свою жену в столь раскрепощенном виде, вдруг обратился к истокам своих инстинктов и вообразил себя этаким нецивилизованным существом?
