В этом дворе сейчас всегда тихо. Он наполняется веселым гамом лишь тогда, когда приезжают дети с внуками. Тогда веселье и звонкий смех звенят в воздухе. Даже веселее лает Борька, кудахчут куры, которых дети согнали с гнезд в поисках яиц.
...Иван с Марией построили когда-то этот дом, чтобы жить отдельно своей многодетной семьей. Щедрый аист принес им целых трех деток. Трудолюбивая и кроткая Мария приучала детей к работе и к порядку с детства. А они росли и радовали родителей своими талантами и успехами в учебе.
Верунька пела, словно соловей! И до сих пор поет в церковном хоре. Петька тоже унаследовал от отца хороший голос, а еще стал мастером на все руки. Тихая, спокойная София любила рисовать. Удивлялись Мария с Иваном, как же ей так хорошо удается передавать красками на бумаге красоту природы... «Такое ощущение, что рисунок живет, — восхищалась Мария. — Кажется, дышит и пахнет».
Правда, переживала мать за Софию, ибо очень тонкая, она росла, чувствительная, будто имела хрустальную душу. Все принимала близко к сердцу, часто плакала. ...Однажды приснился Марии странный сон. Вроде бы она упала в глубокую яму — и ее присыпало песком. Испугалась женщина, стала звать во сне на помощь, пыталась выбраться из ямы, и силы ее покидали. И все же как-то спаслась. Проснулась в холодном поту. А за дневными хлопотами, за работой сон понемногу начал забываться, тревога отступала.
И именно тогда, когда Мария успокоилась, этот сон во второй раз ей приснился. Незадолго до этого у нее начала отекать нога. Ходить Марии стало трудно, а Иван не очень верил, что ей плохо, ведь работы было много. И когда женщина уже не могла стать на ногу, поехала в райцентр в больницу. Врач сказал, что у нее заражение крови, поэтому обещать, что все будет хорошо, не может.
«Я очень вас прошу, помогите, — умоляла Мария. — Мне надо жить, у меня трое детей...» И медик и пациентка объединили силы в борьбе с недугом. Врач боролся своим профессионализмом, а Мария — молитвами и верой. Была эта борьба длительной и изнурительной. И когда уже, казалось, обоих их силы покинули, болезнь отступила. «Вот и сбылся мой вещий сон», — думала женщина.
Жизнь текла своим чередом. Дети выросли, подарили родителям внуков, а те — правнуков. Все любили бабушку Марию и она любила всех. В ее сердце было столько веры, добра и чистоты. С легкостью преодолевала все болячки и стойко несла свой крест, потому что имела в душе много света.
Почему же смертельная болезнь подкралась к ней? Никому не дано этого понять. Она отошла тихо в мир иной и не тревожила никого.
Только как-то раз невестке приснилось, что видит в коридоре своего дома печальную фигуру матери. «Почему же вы, мама, пришли? — спросила во сне. — Или же я за вами плохо ухаживала?» Мать ничего не ответила и исчезла.
Пусть невестке совесть подскажет, почему мать приходила. Она и в жизни всем уступала, со всем мирилась, лишь бы в семье были покой и согласие. Казалось, будет иметь на старости и благодарность и заботу. Но не так получилось...
...Опустел двор. Остался Иван один. Тяжело ему было, потому что не привык к одиночеству. Знал, что Мария где-то есть: или на огороде, в цветнике, или в хлеву вокруг скота. Ее руки никогда не знали покоя.
Вслушивается мужчина в тишину утреннюю, дневную, вечернюю, но не слышно голоса Марии. Иногда что-то причудиться, а оглянется — никого. Так и стал Иван заложником одиночества. Сначала ему казалось, что не выдержит, сойдет с ума. Глянет на стол, где Мария вышивала — и вспоминает, как вечерами его Мария творила это чудо крестик за крестиком. «Кому оно достанется, Мария? — спрашивал. — Кто оценит твою работу? Кто будет почитать эти иконы, которые ты так любила, из-за того что их писала София?»
Иван думал, что было бы лучше, если бы он умер, что теперь будет с этими сокровищами? Жил как-то, выглядывая из зимы весну, а затем лета, чтобы забыться в труде. Но что же он будет сеять или сажать? На огороде всегда распоряжалась Мария...
Вспоминает Иван, вспоминает — и боль сжимает ему сердце. Прошла жизнь, как миг. Теперь он понимает, что ни «вчера» нет, ни «завтра» нет — есть только «сегодня». Не жизнь у Ивана, а ожидание той, что с косой, которая придет однажды и вырвет его из тисков одиночества. И закроет книгу его жизни.
«Господи, — молился Иван, — если забираешь человека, то забирай и ее половинку, которых когда-то объединил. Это было бы справедливо». Он старенький уже, войну прошел, разное в жизни видел, и Божьих планов не понимает. Не может смириться, что нет Марии. Только теперь почувствовал, что такое — одиночество.
Его лета — как сноп хлеба. Каждый стебелек в нем что-то значит, каждый колосок что-то весит. Пустых лет — колосков в его жизни не было.
Каждое утро дедушка Иван выходит на двор, вслушивается в тишину. Всматривается в аиста на колодце, которого сам смастерил. Кормит собаку и ждет телефонные звонки от детей и внуков. Только они скрашивают его жизнь...
...Есть среди нас люди, которые живут себе и не замечают, насколько дороги тем, кто рядом. Они никогда никому не навязывают себя. А когда уходят — мы ощущаем пустоту и холод. Беречь надо их, пока они с нами, давайте уделять им возможность подольше светить нам.