Во дворе дома, в котором Катя с Кристиной снимали комнату, сидел в беседке мужчина. Щуплый, жилистый, среднего роста, сидел он на бортике, поставив ноги в потертых ботинках на сиденье скамьи.
Залысины блестели в свете фонарей, а тонкие губы жадно высасывали дым из дешевой сигареты. Руки в наколках намекали на тюремное прошлое. Движения его были нервные, дёрганные, словно тело работало на разболтавшихся шарнирах.
Увидев идущую к подъезду Катю, он сполз со своего насеста и, ускоряясь, пошёл ей наперерез.
- Катерина! –окликнул он её сиплым голосом.
Катя повернула голову в его сторону и замедлила шаг. В этом мужчине она узнала собутыльника отца, которого видела когда-то за домом. Только сейчас он не был пьян. Опасливо она повернулась спиной к подъезду так, чтобы этот человек не стоял между нею и дверью.
- Да. Что вам нужно?
- Правильный вопрос задаёте, Катерина, - мужичок кривенько улыбнулся, от чего стал ещё противнее.
Катя сдала ещё немного в сторону подъезда. Мужчина же остановился от неё в метре и достал какую-то бумажку из кармана, протянул Кате.
- Вот, прочитайте.
Катя осторожно взяла в руки листок А4, свёрнутый в четыре раза, потёртый и с жирным пятном размером с пятирублёвую монету. Развернула, прочла.
Это была расписка, написанная вроде бы отцом, про то, что он одалживает у некоего Слуцкого Евгения Сергеевича шестьдесят тысяч рублей. Катя прочла и вернула бумажку.
- И что?
- В смысле «и что?», - раздражённо переспросил мужчина.
- От меня вы что хотите?
- Долг за папу верни.
- С какой стати?
- Ну, ты же наследница, ты несёшь ответственность по его долгам.
Катя с сочувствием посмотрела на этого доморощенного юриста.
- Папа мне ничего не оставил ценного, насколько я знаю. Комнату он продал. А больше у него ничего не было. Зачем мне его долги? Я их наследовать не буду. Вступать в наследство через полгода я не собираюсь. Так что, как вы сказали, ответственность по его долгам нести не буду. И вообще, не факт, что он действительно брал у вас деньги. Не обижайтесь, но вы не очень похожи на человека, у которого есть шестьдесят тысяч чтоб одолжить.
- Обижаешь, - вдруг перешёл на «ты» Евгений Сергеевич, - я комнату тёткину продал. Были у меня деньги. Леха у меня сразу и попросил. Он тоже захотел свою продать и ему нужны были деньги на оформление и агенту заплатить. Он обещал мне семьдесят вернуть. Вот, прочти внимательно, - он опять сунул Кате бумажку, но она не взяла.
- Я видела.
- У него были деньги за комнату. Пятьсот двадцать тысяч. Я знаю. У него тот же агент был, который и тёткину комнату продал.
- Но даже если бы у меня были деньги, а их нет, я бы не стала по этой расписке ничего возвращать. Она не имеет юридической силы без заверения нотариуса.
- Ну, это как суд скажет.
- Суд? – переспросила Катя, - Ну идите в суд, если хотите, - повернулась и пошла быстрым шагом к подъезду,
- Ищи деньги, он не успел их потратить, - крикнул ей в спину, - и верни мне мои!
Катя открыла дверь магнитным ключом и притянула её за собой, чтобы быстрее закрыть.
Но мужчина не собирался догонять Катю. Он стоял и переваривал Катины слова. Было видно, что не все её ответы он предусмотрел.
Дома, в комнате, был Костик.
- Привет. Чего один?
- Кристинка в магаз ушла.
- Понятно.
- Там пельмени в сковородке, - заботливо предложил Костик.
- О, супер, не откажусь.
Катя заглянула под крышку.
- Тепленькие ещё, - Катя положила пельмешек себе в тарелку и выдавила туда же немного майонеза. Потянулась за открытым томатным соком, взяла пакет в руки и тут получила шлепок по попе.
- Пельмешки, - сказал Костик.
Катя повернулась к нему прищурив глаза и скрипнув зубами, а пакет сока, сжатый в её руке, обдал в лицо фонтаном в миг ошалевшего Костика.
- Ты чё?! Я ж пошутил, - по его лицу стекали красные струи, прямо на футболку с модным принтом.
- Чтоб ты знал, Костик, за такие шутки я могу кастрировать, - прошипела Катя.
Испуг появился на лице Костика.
- Блин, Кать, прости. Ну просто тупая шутка. Я дебил. Только Кристинке не говори.
- С тебя десять тысяч и не скажу, - серьезно ответила Катя и пошла с тарелкой пельменей и пакетом оставшегося сока садиться за стол.
Костик пытался протереть лицо и футболку бумажным полотенцем, думая, насколько серьёзно Катя сказала про десять тысяч.
Катя увидела его «загруженное» тяжелой работой мысли лицо и усмехнулась.
- Десять тысяч мне не помешают. Но, знаешь, мне важнее подругу не потерять из-за такого долбоящера как ты. А чтобы ты понимал остроту момента, то я поясню мою ситуацию. Новый муж моей матери меня домогался. А когда это всплыло, мать обвинила меня.
- Фига се, - проникся Костик.
- Не хочу повторения с подругой.
- Понял. Прости. Я действительно редкостный долбоящер.
В этот момент зашла Кристина, посмотрела на уделанного томатным соком Костика и засмеялась.
- Катька тебе кровь пустила?
- Ха-ха, - скорчил рожу Костик, - это я неудачно взял пакет, он оказался открытый, а я не заметил.
- Понятно. Красавец. Давай футболку, я застираю. А тебе придётся в девчачьей походить.
Через полчаса они втроём пили чай с вафельным тортиком, а Костик смущенно одергивал футболку в облипочку, которая то и дело открывала его живот.
Катя думала о словах отцовского собутыльника про поиск денег. Но она перебрала все вещи в комнате отца и денег не нашла. Подумалось, что стоило переговорить с тётей Машей на всякий случай.
«Заеду к ней на выходных. Позвоню, предупрежу о приезде,» -подумала Катя.
В пятницу ей должны были заплатить на «рыбной» работе. Суммы как раз хватит, чтобы вернуть долг отцу Дениса. Катя собиралась поработать ещё неделю, чтобы заработать себе немного и потом уйти с этой работы. Она устала недосыпать и руки чесались от уколов об плавники и кости. Последняя неделя работы и она сгоняет к Денису домой. Вернёт долг и отдохнёт в их такой нормальной по сравнению со всем что её окружало в последнее время, семье.
В пятницу Катя приехала к концу рабочего дня бухгалтерии и получила свои сорок тысяч в конвертике. Посидела часок во дворе на скамейке. Пришёл Василий, угостил кефиром с булочкой. Посидели вместе.
Катя понимала, что нравится мужику и возможно из-за неё он тоже стал подрабатывать в ночь. Но относилась к этому спокойно. Василий относился к ней в высшей степени уважительно, даже с придыханием. Так относится безнадёжно влюблённый простолюдин к принцессе голубых кровей.
У Василия был свой маленький кабинет и Кате разрешалось оставлять там сумочку и куртку, а также кроссы, которые она переобувала на резиновые сапоги.
Деньги Катя убрала в нагрудный карман рубашки, закрыв его на пуговку. Смена была с десяти до часу ночи. Потом они с Василием пили чай в его кабинете. Он угощал её вишнёвым вареньем и шарлоткой с яблоками из своего сада. Всё это было собрано им и приготовлено его женой, заботливой, наверняка дородной уютной женщиной.
Потом ещё была пара часов работы и после неё небольшое количество разномастных ночных сотрудников развозила по домам старая газелька, собирающая персонал у проходной. Василий же закрывал помещения, потом чудом помещался в свою старенькую «Оку» и ехал домой, чтобы в десять-одиннадцать утра уже вернуться и контролировать рабочий процесс.
Катя обычно припаздывала с выходом после работы, потому что кабинет Василия был в дальнем углу офиса, но водитель её терпеливо ждал. Вот и в эту ночь Катя, скинув грязный фартук, переобувшись и накинув куртку, вприпрыжку неслась к выходу, когда перед дверью услышала знакомый хриплый голос:
- А поделиться зарплатой не хочешь?
Ваша Ия