Созданный и размещенный в 1932 году в стенах Казанского собора Музей истории религии стал негласным оппонентом расположившегося в Исаакии Антирелигиозного музея, который был учрежден Союзом воинствующих безбожников. За 90-летнюю историю музея его сотрудникам удалось спасти от уничтожения множество предметов религиозных культов и собрать ценную художественную коллекцию.
Текст: Екатерина Жирицкая, фото: Андрей Семашко
В особняк на Почтамтской, 14 Музей истории религии перебрался в 2001 году, когда Казанский собор вернули Русской православной церкви. Однако трехэтажное здание XVIII века бывшего Почтового департамента, известное в народе как Дом Ягужинского, было не слишком приспособлено для музейных экспозиций. На его верхних этажах в советское время находились коммуналки, на нижнем – магазин. У приходивших на Почтамтскую коренных ленинградцев розовый музейный вестибюль долго вызывал гастрономические ассоциации: они еще помнили, как покупали здесь мандарины и конфеты.
Расселенный в 1990-е многоквартирный дом не поддавался радикальной реконструкции и был тесен для музея. Крупногабаритные предметы не помещались в экспозицию, а место просторных выставочных пространств заняла вереница небольших и насыщенных экспонатами залов.
НАРОДОВОЛЕЦ-ЧУКЧЕВЕД
Точку отсчета экспозиции музея задали этнографические пристрастия его первого директора. «Известный антрополог и религиовед», как рекомендует его научная энциклопедия, Владимир Германович Богораз-Тан сделал себе имя на исследовании верований народов Сибири, которыми он увлекся при нетривиальных обстоятельствах. В1880 году, когда ему еще не было 16, Богораз стал членом радикального кружка «Народная воля», которым руководил Андрей Желябов – впоследствии один из организаторов убийства императора Александра II.В 1886 году Владимир Богораз был арестован и после трех лет тюрем сослан на десять лет на Колыму. Оставленные им воспоминания помогают восстановить быт ссыльных и понять путь, который привел революционера-народовольца к изучению Крайнего Севера. «Незабвенные годы в Колымске – натуральное хозяйство, каменный век вживе <…> Не половишь – не поешь. Ловишь рыбу, ездишь на собаках, вместе с собаками кормишься этой рыбой. В амбаре живет горностай, хватает мышей и таскает мясные куски. На площади гнездится куропатка. Ночью к порогу приходит лисица… А морозы такие – плюнешь, замерзший плевок вонзается в снег сосулькой», – писал Богораз-Тан. А затем объяснял, как интерес к обычаям русского населения деревень вдоль реки Колымы перерос в интерес к аборигенам Сибири: «От оседлых народов забрался к кочевым, странствовал с чукчами зимою и летом, ездил с ламутами верхом на оленях. Летом питался падалью оленей, издохших от заразы, как полагается по чукотскому укладу – чтоб даром еда не пропадала. Зимой кормился прокисшей «мундушкой» – мелкой рыбешкой из запасных рыбьих ям, как полагается по укладу якутскому».
Находясь в ссылке, Богораз опубликовал несколько статей в научных журналах. И когда в 1894 году Восточно-Сибирским отделом Русского географического общества на средства, пожертвованные промышленником Иннокентием Сибиряковым, была организована Якутская этнографическая экспедиция, Владимира Богораза-Тана включили в ее состав. Научные задачи экспедиции были столь обширны, что на окраинах России ее организаторам приходилось привлекать к работе образованных политических ссыльных. Около трех лет Богораз-Тан кочевал с чукчами, затем участвовал в Северо-Тихоокеанской экспедиции этнографа Франца Боаса, до революции успел побывать куратором Музея естественной истории в Нью-Йорке, после 1917-го был назначен хранителем Музея антропологии и этнографии, в конце 1920-х основал Институт народов Севера, а в 1932 году стал первым директором Музея истории религии Академии наук СССР. Работы Богораза, посвященные чукчам и шаманизму, еще до революции были переведены на многие языки. Неудивительно, что коллекция Музея истории религии, связанная с архаическими и традиционными верованиями, является очень показательной.
СВЯЩЕННЫЕ ЛИСТВЕННИЦЫ И ЗМЕИ ШАМАНА
Залы архаических верований и обрядов – начало путешествия в историю религии, попытка определить, как возник этот феномен, когда и как человек осознал, что происходящее не всегда объяснимо, а рождение и смерть – повод для серьезных размышлений. Стены макета пещерного святилища времен позднего палеолита воспроизводят наскальные рисунки, обнаруженные на обширной территории от Пиренеев до Урала. Экспонаты рассказывают об ульчах и нанайцах, чукчах и орочах, якутах и нивхах, хантах и эвенках: во что они верили, каким духам поклонялись, какие ритуалы использовали.
Три небольшие высохшие лиственницы, пара старых бревен с едва проглядывающими на них человеческими фигурами – это надымское святилище под открытым небом было описано этнографом Скачковым. Кроме фамилии, об этом человеке ничего не известно. Сотрудники музея лишь знают, что в 1930-е годы он оказался в экспедиции в Восточной Сибири на реке Надым. Где-то на ее берегу Скачков обнаружил ненецкое святилище, объекты которого ученый упаковал, предварительно зафиксировав в полевом дневнике схему их расположения. Эти записи вместе с изъятыми из святилища предметами оказались в Музее истории религии. Только хранили их отдельно: дневник – в архиве, предметы – в музейном фонде. Кажется, несостоявшиеся экспонаты ждали своего исследователя, который бы соединил записи из дневника с объектами. И такой исследователь нашелся. Старший научный сотрудник отдела «Архаические и традиционные верования» Татьяна Щербакова предложила по описанию в дневнике реконструировать святилище.
В основе шаманизма лежат анимистические верования в то, что природу населяет множество духов и человеку нужно выстраивать с ними отношения. С этой задачей справляются посредники – шаманы. В витрине можно разглядеть атрибуты шамана – бубен и трость. Рядом висят шаманские одежды. Из китайской фланели, как у тувинского шамана, кожаные и замшевые, как у якутского, – эти одеяния украшали обильной бахромой, лентами и деталями, напоминающими хвосты. К спинке шаманского кафтана выше лопаток крепилась железная пластина – аркалан. От нее спускалась цепочка мелких кованых деталей, символизировавших позвоночник. Как и тканевые хвосты – стилизованные изображения змей, связывающих подземный мир с миром людей, – аркалан должен был соединить шамана с миром духов.
МЕЛАНЕЗИЙСКИЕ МАЛАНГАНЫ И КРЫМСКАЯ ДЕМЕТРА
Залы, посвященные шаманизму, сменяет экспозиция, рассказывающая о традиционных верованиях и обрядах народов Америки, Африки, Индонезии и Меланезии. Из меланезийской витрины на посетителей огромными глазами глядят искусно вырезанные и ярко раскрашенные деревянные фигуры – маланганы. Как полагают, эти воплощения духов-предков были одновременно и посмертным изображением человека, тело которого уже подготовлено к погребению. Кладбищ в современном понимании у меланезийских племен не было, маланганы оставляли в густых зарослях, над ними были властны только время и природа.
Следуя за человечеством, сделавшим следующий шаг в поисках веры, мы попадаем в пространства политеистических религий Древнего мира. Витрина, напоминающая вавилонские ворота богини Иштар, хранит артефакт древней Месопотамии – камень с клинописной печатью. Этот кирпич из храмового комплекса Эсагилы в Вавилоне, строительство которого было завершено при царе Навуходоносоре II, в VI веке до н.э., привез в Россию надворный советник, состоящий при посольстве в Берлине, граф Александр Крейц. Кирпич был вставлен в серебряную рамку и передан сначала в Артиллерийский музей, а затем в Музей истории религии.
Происхождение экспонатов раздела Древнего Египта весьма любопытно. Действовавший в России в 1925–1947 годах Союз воинствующих безбожников стремился создать по всей стране антирелигиозные экспозиции. О подлинниках местным музеям мечтать не приходилось. Решили делать копии экспонатов из собраний главных музеев страны. В Ленинграде при Академии наук СССР создали специальные мастерские под руководством скульптора Исидора Золотаревского. Копии древнеегипетского раздела из этих мастерских в конце концов попали в Музей истории религии. Они оказались столь высокого качества, что теперь по ним изучают историю музейного дела в СССР.
Зато экспонаты залов Древней Греции и Древнего Рима сотрудники музея десятилетиями собирали на раскопках греческих колоний в Крыму и Северном Причерноморье, которые проводил Эрмитаж. Так была обнаружена самая крупная известная на сегодняшний день терракотовая скульптура Крыма – фигура богини Деметры.
ПЕРГАМЕНТ ТОРЫ
В зале иудаизма пергаментные свитки соседствуют с серебряными ритуальными блюдами. В витрине можно рассмотреть шофар – ритуальный музыкальный инструмент, в который трубят во время богослужений главных праздников. Рядом расположился свиток рукописной Торы. Древки, к которым прикреплен пергамент, называют «древом жизни». Те, что хранятся в музее, украшены резными навершиями в виде витых столбиков с орлами. Одна из птиц держит в клюве скрижали Завета, другая – корзину с фруктами и цветами, напоминающую рог изобилия.
А вот оловянное блюдо с гравировкой XVIII века, предназначенное для сервировки трапезы, которая проводится в праздник Песах и называется «седер», то есть «порядок».
Среди блюд, щитов для Торы и ханукальных светильников есть два странных предмета, напоминающих перчатки. Это – еще одна пара наверший, которые надевают на древки свитка Торы после молитвы, когда свиток скручивают и помещают в специальный чехол.
Сотрудникам музея часто задают вопрос: почему они рассказывают об иудаизме в залах Древнего мира? Ведь в отличие от верований римлян, греков, египтян эта религия исповедуется и сегодня. Те объясняют: важно показать, что параллельно античным политеистическим религиям успешно существовала и монотеистическая религия.
КРЕСТ ДЖОТТО
Следующая экспозиция посвящена христианству, котороеотносится к числу трех мировых религий. В этом зале соседствуют русская старообрядческая икона и металлический ручной крест эфиопских священников, оклад костяной резьбы холмогорских мастеров и армянский хачкар.
В другом зале можно увидеть эскизы Василия Сурикова для фресок храма Христа Спасителя: споры церковных иерархов на первых четырех Вселенских соборах – Никейском, Константинопольском, Эфесском и Халкидонском. Работу, за которой следила специальная комиссия церковных иерархов, Суриков закончил летом 1878 года. Когда в 1931 году храм Христа Спасителя разрушили, одна из фресок, изображающая Четвертый Вселенский собор, была передана в Музей истории религии.
В этом же зале хранится и одна из жемчужин музея – итальянское распятие конца XIV века – единственный подобный крест в собраниях российских музеев. Когда Музей истории религии только создавался, в другие отечественные музеи было разослано указание передать новому «очагу культуры» предметы религиозного культа. Понятно, что каждый из музеев стремился отдать на первый взгляд не самое ценное – нуждающиеся в реставрации, не очень понятные памятники. В числе таких экспонатов в Музей истории религии поступил из ГМИИ им. А.С. Пушкина и этот крест. Долгое время он хранился в запасниках, а потом реставраторы Галина Преображенская и Юрий Ивлев решили отреставрировать экспонат. Реставрация заняла двадцать лет. И когда реставраторы начали расчищать лицевую поверхность креста, перед ними открылся уникальный памятник школы Джотто. Распятие датируется эпохой Раннего Возрождения и принадлежит если не кисти самого Джотто, то кого-то из его ближайших учеников.
МЕРНАЯ ИКОНА ИМПЕРАТОРА
В восьми залах, посвященных истории православия, разместилось более 800 экспонатов. В экспозиции представлены наиболее чтимые и чудотворные иконы, а также экспонаты, объясняющие особенности храмовой архитектуры и убранства русских православных храмов. Представлена здесь и особая для русского православия тема – монастыри и монашество. Уже в XII веке на Руси насчитывалось более 70 обителей. Экспозиция рассказывает о крупнейших русских монастырях и их основателях.
Расшитые золотом фелони и епитрахили соседствуют со строгим облачением схимника. Принимая схиму, человек отказывался от всего мирского ради единения с Христом. Схимника можно было отличить по черному куколю – остроконечному капюшону с двумя длинными полосами материи, и аналаву – черному четырехугольному плату, который возлагали на плечи, спину и грудь.
Специальный раздел экспозиции посвящен взаимоотношениям церкви и Российского государства. В музее есть обширная коллекция, которую здесь называют «романовской». Это предметы, которые имеют либо надписи, либо свидетельства, позволяющие точно определить, с кем из представителей дома Романовых они связаны. Вот, например, мерная икона Александра II, будущего «царя-реформатора». До нашего времени в музеях сохранилось не более 25 подобных дореволюционных икон. Рядом – икона, которая была подарена императору Александру I в Таганроге в 1825 году, незадолго до его то ли таинственного исчезновения, то ли внезапной смерти. Здесь же брачные венцы, которыми венчали будущих правителей, Петра III и Екатерину II.
В витрине, посвященной старообрядчеству, стоит женская фигура в темно-синем сарафане и платке, точно сошедшая с висящей рядом картины Владимира Кузнецова «Божьи люди». На витринах – восьмиконечные кресты, иллюминированные манускрипты и лестовки.
«СВЯТОЕ СОБЕСЕДОВАНИЕ» И БИБЛИЯ ЛЮТЕРА
«Попадая сюда, наши гости вспоминают об Эрмитаже». – Заместитель директора музея по научной работе Екатерина Александровна Терюкова с гордостью показывает на великолепное изображение святой Екатерины Александрийской работы миланской школы эпохи Ренессанса. Это полотно конца XVI века «Святое собеседование» Джованни Беллини – еще одна жемчужина коллекции музея. По соседству с ним – авторская копия картины «У хироманта» Пьетро делла Веккиа. По количеству и качеству западноевропейской живописи в собраниях Петербурга Музей истории религии занимает второе место после Эрмитажа. Зал, хранящий эти шедевры, посвящен католицизму.
Экспонаты раздела рассказывают и о католическом монашестве, отличительной чертой которого является разделение на ордены, имеющие свои уставы. Помимо всего прочего в витринах можно рассмотреть облачения доминиканцев и францисканцев.
Следующая экспозиция посвящена истории протестантизма, зародившегося в Европе в XVI веке. В музее хранится Библия, изданная в 1670 году в Нюрнберге. И это понятно: на немецкий язык Библию перевел инициатор Реформации Мартин Лютер, именем которого названо одно из направлений протестантизма – лютеранство. Еще один любопытный экспонат – офорт Христиана Вильгельма Эрнста Дитриха «Се человек». Это авторская копия картины Рембрандта «Христос перед Пилатом».
В России протестантизм появился также в XVI веке: первые общины составляли торговцы, а также мастера из европейских стран, приглашенные на службу великим московским князем Василием III. Позже, уже в Санкт-Петербурге, работали немцы, голландцы, англичане, шотландцы, принадлежавшие к различным протестантским конфессиям.
«ЧИСТАЯ ЗЕМЛЯ» БУДДЫ И ПЕТЕРБУРГСКИЙ ДАЦАН
В зале, посвященном буддизму, находится еще одна гордость коллекции музея – макет Чистой земли Будды Амитабхи. На санскрите она именуется «Сукхавати» («Обитель блаженства»). В буддизме махаяны множество будд группируются в «Пять семейств будд», располагаемых по пяти разным направлениям. В каждом из них находится Чистая земля, где владыкой является тот или иной будда. В западном направлении простирается Чистая земля будды бесконечного света Амитабхи. Последователи махаяны считают, что это духовная сфера и одновременно состояние, близкое к нирване. Буддисты представляют Сукхавати как прекрасный сад с прудами и цветущими лотосами – счастливая земля, удаленная «сфера блаженства», лежащая в бесконечной дали от Земли.
Создание подобных скульптурных изображений Сукхавати – многовековая традиция буддистов Центральной Азии и Дальнего Востока. В буддийских монастырях они выставлялись в специальных небольших храмах, открытых для верующих только в определенные дни. Сегодня на территории России Сукхавати можно увидеть лишь в Музее истории религии и в Иволгинском дацане в Бурятии.
Выставленный в музее макет Сукхавати был изготовлен в 1905 году в Бурятии (в Гэгэтуйском и Гусиноозерском дацанах) по заказу русского дипломата и востоковеда князя Эспера Ухтомского. Макет был доставлен в Петербург и преподнесен в дар императору Николаю II. Царь передал подарок в Этнографический отдел Русского музея, а в 1930-е годы экспонат оказался в Музее истории религии.
Не менее любопытен и макет интерьера петербургского храма «Дацан Гунзэчойнэй». Буддийская община Санкт-Петербурга начала складываться лишь в конце XIX века. Согласно данным переписи населения, в 1869 году в столице проживал всего один буддист, а в 1910-м – уже 184. В основном это были буряты и калмыки. В 1900 году представитель далай-ламы в России Агван Доржиев получил разрешение на строительство храма в столице. На северной окраине Петербурга, в Старой Деревне, Доржиев приобрел участок земли. Строительство продолжалось до 1915 года, а первое служение состоялось в еще не завершенном храме 21 февраля 1913 года – в честь 300-летия династии Романовых.
Это был один из самых роскошных буддийских храмов Европы. Он был построен из колотого гранита, в интерьере сочетались позолота, яркие краски и знаменитые витражи Николая Рериха с изображениями восьми благих буддийских символов. К концу 1916 года храм пришел в упадок из-за отсутствия финансирования. Регулярные богослужения прекратились, а служившие в храме монахи покинули Петроград. В 1919 году храм подвергся разграблению, бесследно исчезли собранные Доржиевым архивные документы, освещавшие взаимоотношения России, Англии, Тибета и Китая за последние тридцать лет. В 1921 году Доржиев смог добиться возвращения храма буддийской общине. Но в 1937 году НКВД арестовал монахов и лиц, живших при храме, среди которых были бурятские религиозные просветители и русские ученые-востоковеды. Поводом для ареста послужила борьба с японской диверсионной сетью, действовавшей в России еще со времен Русско-японской войны. Агентурную работу японцы вели среди народов СССР, исповедующих буддизм: пропагандировали создание панмонгольского буддистского государства на территории Советского Союза. Арестованных в ленинградском храме расстреляли как «участников контрреволюционной шпионской организации». А в Бурятии арестовали 85-летнего Агвана Доржиева, который скончался 29 января 1938 года после первого допроса в тюремной больнице Улан-Удэ.
КОРАН ХАЛИФА УСМАНА
Последний раздел экспозиции рассказывает о самой молодой из мировых религий – исламе. Среди экспонатов этого зала – редчайшее факсимильное издание Корана Усмана 1905 года. Третий праведный халиф, Усман ибн Аффан (574–656), был одним из ближайших сподвижников пророка Мухаммеда и мужем двух его дочерей. Именно он инициировал и организовал кодификацию Корана, дабы положить конец спорам и разногласиям среди единоверцев. Считается, что пять экземпляров Корана Усмана были разосланы в основные города Арабского халифата. Шестой экземпляр преемник Усмана, четвертый праведный халиф, Али ибн Абу Талиб, увез в свою новую столицу – Куфу. Там рукопись хранилась до вторжения Тамерлана, после чего Коран Усмана оказался в узбекском Самарканде. Реликвия долгое время хранилась в мечети Ходжа-Ахрар, где в дни больших праздников книгу выносили для поклонения верующих.
В 1868 году русские войска под командованием генерала Константина фон Кауфмана вошли в Самарканд, город был включен в состав Зеравшанского округа. Начальник округа, генерал-майор Александр Абрамов, заинтересовался старинным списком Корана. Он поручил подполковнику Серову «принять меры, чтобы драгоценная для науки древность не ускользнула из рук». За вознаграждение самаркандское духовенство передало Коран Усмана царской администрации, которая переправила реликвию в Ташкент – генерал-губернатору Туркестанского края фон Кауфману. В 1869 году тот передал Коран в дар Императорской публичной библиотеке (ныне Российская национальная библиотека). Коран Усмана хранился в отделе рукописей библиотеки, где в 1891 году его исследовал, описал и датировал востоковед и дипломат Алексей Шебунин. В 1905 году востоковед-арабист Степан Писарев при содействии Санкт-Петербургского археологического института подготовил к печати факсимиле Корана Усмана. Оно было издано в виде полноразмерного гигантского фолианта почти в натуральную величину. Всего было напечатано 50 экземпляров. 25 из них Писарев продал, а пять преподнес в дар царственным особам: российскому императору, турецкому султану, персидскому шаху, эмиру Бухарскому Абдулахад-хану и его наследнику.
Из 50 экземпляров этого факсимиле до наших дней сохранились единицы. Четыре хранятся в Музее истории религии, по одному – в канцелярии Санкт-Петербургской соборной мечети, в Центральном духовном управлении мусульман России, в библиотеке Колумбийского университета (США), в Музее исламской цивилизации в городе Шардже в ОАЭ. Один экземпляр находится в Ташкенте в Государственном музее истории Тимуридов, а еще два – в мечети татар-мусульман в селе Ключищи Нижегородской области. Уроженцем этого села был генерал-майор внутренних войск в отставке Равиль Калимуллин, который на свои средства восстановил два нуждающихся в реставрации факсимильных экземпляра. Что же касается оригинала Корана Усмана, то сегодня, после долгих скитаний, он хранится в ташкентском Медресе Муйи Муборак.
Еще один важный экспонат – кусок черного шелка – вызовет священный трепет у мусульман. Это фрагмент кисвы – покрывала, закрывающего стены мусульманской святыни Каабы в Мекке. В восточный угол Каабы вмонтирован округлый Черный камень, который, согласно исламскому преданию, когда-то находился в раю. Кисва сшивается из восьми кусков черного шелка, она украшена золотым шитьем, воспроизводящим один из аятов и семь сур Корана. На шитье кисвы уходит 670 килограммов шелка и 150 килограммов золота и серебра. В Мекке есть специальная фабрика по изготовлению покрывала для Каабы, на которой работают только мужчины: 240 рабочих изготавливают два покрывала в год, одно из которых запасное. Ежегодно кисву заменяют на новую. Поскольку кисва соприкасается с Каабой, даже к снятому покрывалу относятся как к реликвии. Его разрезают на кусочки и раздают в дар верующим как реликвию. Одна из таких частей святыни находится в петербургском музее.
СПАСЕННЫЕ ЦЕННОСТИ
Экскурсия по Музею истории религии позволяет проследить путь веры и увидеть разнообразие ответов, которые человечество давало на вечные вопросы: что такое человек и как живет его душа, что есть добро и зло, грех и благо, как различать истинные и мнимые ценности и как истинная вера помогает человеку пройти сквозь самые жестокие испытания?
Созданный как научный институт для изучения уникального духовного и культурного феномена человечества, Музей истории религии стал также и влиятельной академической структурой. В 1930-е годы, когда повсеместно уничтожались и грабились храмы, сотрудникам музея удалось добиться распоряжения от исполкома Ленинграда, обязывавшего при закрытии культовых сооружений приглашать специалистов, чтобы дать им возможность отобрать предметы, имеющие художественное, культурное и историческое значение. Конечно, это распоряжение не всегда работало: не раз сотрудников музея извещали слишком поздно и, приезжая на место, они заставали душераздирающие картины разорения храмов. Но, к счастью, были и другие примеры. Так получилось с храмом Феодоровской иконы Божией Матери в память 300-летия дома Романовых. После революции он был закрыт, и обладателем половины его пятиярусного иконостаса стал Музей истории религии. Когда же в начале 2000-х в связи с 400-летием дома Романовых собор стали восстанавливать, выяснилось, что из 100 с небольшим икон, бывших в храме, сохранились только те 47, которые попали в музей. Сегодня иконы из Феодоровского собора стоят в экспозиции рядом с крестом Джотто.