О губительной роли толерантности в фантастической литературе
Автор этих строк, будучи ещё школьником, искренне недоумевал – отчего это к фантастике отношение такое... снисходительное, так скажем. Как к жанру не то, что «низкому», а и просто не совсем приличному.
Причём, это отношение распространяется не только на советскую литературу (в которой была вообще масса всяких странностей), но и на всемирные, как сейчас говорят, тренды: «Ах, это ж фантастика...» И это еще в лучшем случае. А в худшем – и вовсе через губу: «А, очередной фантазм...» За что же такая немилость к жанру?
Понимание специфического отношения к фантастике пришло совсем недавно, благодаря, как ни странно, фантасту весьма именитому и зело популярному, Сергею Лукьяненко. Тому самому, что выдает на гора романы целыми сериями – про дневные-ночные дозоры, аверсы-реверсы и прочие занятные штучки. Занятность эта писателю отнюдь не в укор. Литература вообще изначально нацелена на удовлетворение того инстинкта, который биологи называют «бескорыстной любознательностью приматов».
И если хомо сапиенсам интересно понаблюдать за тем, как поведут себя в мегаполисе XXI века вампиры, ведьмы и прочие обитатели средневековых легенд, то почему бы им об этом и не рассказать в рамках «дозорных» сюжетов? Если хотят почитать что-нибудь этакое про средневековых рыцарей, драконов и изощренные интриги вокруг престола, так почему бы их и не порадовать сагой про Вестерос и «игру престолов»…
Однако есть один принципиальный момент. Фантастика (к которой уже почти перестали добавлять прилагательное «научная») будет на самом деле хороша только тогда, когда будет достоверна. И если уж автор конструирует в своих произведениях «иной мир», то этот мир, при всех фантастических допущениях, должен быть внутренне логичен и последователен. Например, если в некоем условном мире его обитатели могут использовать для разных надобностей огнедышащих драконов; но они же должны этих драконов кормить-поить-лечить и т.д. А драконы, питающиеся святым духом – это уже фи... «Не верю!», как говаривал Станиславский.
Так вот, с этой самой логичностью и последовательностью у фантастов (и современных, и прошлых) как раз и наблюдаются очень большие проблемы. Особенно хорошо это заметно в творчестве признанных мэтров, в том числе и Лукьяненко, который как раз начал новую серию романов про «кваzи». Да-да, именно так, через латинскю «z», которая в данном случае обозначает не просто приставку «как бы», а особый вид жизни (а точнее сказать, нежити).
Фантастическое допущение Лукьяненко состоит в том, что где-то в 2017-2018 годах человеческую цивилизацию постигла катастрофа: люди вдруг начали воскресать. Правда, в очень неприглядном виде – как зомби, норовящие сожрать живых. Конечно, зомби-катастрофа – это сюжет заезженный до предела. Но Лукьяненко, как и полагается мэтру, придумал к нему нестандартное продолжение: некоторая часть зомби в силу каких-то загадочных причин «возвышается» и снова становится как-бы-людьми (то есть теми самыми «кваzи»). Они помнят свое человеческое прошлое, они бессмертны, не болеют и стремительно регенерируются в случае травм, могут телепатически управлять поведением зомби. Но зато они же не способны развиваться, испытывать эмоции и размножаться. Кваzи-ребёнок навечно останется ребёнком, кваzи-старик так и пребудет миллионы лет стариком... Но более всего не повезёт кваzи-беременной женщине. И угомонить зомби можно только одним способом – снеся ему голову с плеч.
При этом, что характерно, фантаст Лукьяненко не только никаких объяснений катастрофы не приводит, но и всячески подчеркивает, что таковых вообще нет, поскольку все попытки найти «зомби-вирус» ни к чему и не привели. Значит, надо как-то жить рядом с этой нечистью... Оно бы и ничего, поскольку такая жизнь вроде и не так уж сильно отличается от привычной: Москва в кваzи-мире Сергея Лукьяненко хоть и поуменьшилась в населении, но осталась мегаполисом и живет почти как обычно... вот только в Замкадье зомби толпами ходят... а Петербург вообще одними кваzями и населен.
На этом фантастика, собственно говоря, заканчивается, и начинается полный фантазм. На вполне естественный вопрос о том, откуда в таком случае в Москве берётся еда, электричество и бензин для автомобилей, автор не отвечает. Так же, как ничего не говорит и о том, как Москва вообще уцелела в условиях никакими сценариями не предусмотренной зомби-катастрофы.
А ведь не надо быть гением для того, чтобы понять: случись такая напасть в реальности, то как раз огромные мегаполисы и станут самым опасным местом. Просто потому, что в крупных городах масса людей не только умрёт от старости, но и погибает в автокатастрофах, несчастных случаях, криминальных разборках... А коли так, то именно в больших городах и будут появляться те самые «стартовые» зомби, которые начнут жрать всех подряд, а сожранные ещё будут восставать в виде новых зомби. В результате начнётся паника, которая будет сопровождаться новыми случайными жертвами, которые тоже будут становитьтся зомби... Да ещё какая-нибудь вполне обычная эпидемия вспыхнет.
И пока ещё до широких масс дойдет способ прекращения всей этой цепной реакции... Так что если человеческая цивилизация где-то и сохранится, то разве что в небольших городах, в которых есть доступ к автономным источникам энергии (например, ГЭС или АЭС) и решительные лидеры, способные самыми свирепыми мерами подавить панику и организовать жизнь «во враждебном окружении».
Это, кстати, судя по описаниям самого Лукьяненко, вполне возможно: зимой голодные зомби впадают во что-то вроде спячки, и им в таком состоянии можно будет рубить головы без особого риска. Этим и должны будут заниматься все мужчины боеспособного возраста по окончании сезона сельхозработ... А если и попадётся оным мужикам какой-нибудь кваzи-деятель, то выбор перед ним будет невелик: или помогаешь нам, живым, зомбаков загонять, куда надо, или тебе, как подозрительной нежити, тоже голову с плеч. Просто во избежание и для профилактики. Кстати, китайские товарищи, судя по некоторым упоминаниям в романе, именно так проблему со своими зомби и кваzи и решили...
В общем, если применить фантастическое допущение Лукьяненко к реальности всерьез, то на выходе получится мир весьма скудный, суровый по части общественных нравов и совершенно нетолерантный по отношению к нежити. Но на написание такого романа даже Лукьяненко не отважился. В результате на выходе получился очередной фантазм. Это, конечно, досадно, но не только Лукьяненко в этом винить…