За нами наблюдают
Дрожь в руках и ногах все не унималась. Я с опаской смотрел в ту сторону, где наземь рухнул громадный ствол. Мне почему-то казалось, что упал он не очень-то и самостоятельно. Будто его кто-то специально уронил. Боковое зрение фиксировало в той стороне странную тень. Как только я поворачивал туда голову, смутная тень исчезала. «Фу, ты. Вот уж точно – у страха глаза велики», - подумал я, и стал постепенно успокаиваться. Правда, где-то на подсознательном уровне засела «иголочка»: меня не покидало слабое ощущение словно за нами наблюдают. Может даже таинственные обитатели лесных чащоб, которые когда-то в незапамятные времена были их полноправными хозяевами, а ныне бродят там забытыми тенями. И, я сейчас говорю не о животных, а о лесных духах. Впрочем, кто бы там не наблюдал за нами, вряд ли бы он осмелился подойти поближе. Ибо: громко трещал ломаемый мной хворост, что-то весело напевал вполголоса, натягивая тент Андрей. А его полголоса – это в полный голос любого другого человека. В общем, тишину леса мы нарушили изрядно, разбивая и обустраивая наш лагерь.
«Паутинка» и «шайтан-спичка»
Дождь то утихал, то снова набирал силу. Но, тент уже был готов. Настала пора разводить костер. Поскольку все вокруг было мокрым до невозможности, включая и сухостой, нам понадобилась «паутинка». Нет, не та, что плетут потомки гордой Арахны, а мелкие-мелкие сухие веточки, в основном от елки.
- Это первое, что нужно для разведения костра в дождь, даже проливной, - сказал Андрей Васильевич.
- Без них никак, запомни это! – добавил он, и ушел в лес.
В районе упавшего дерева я видел мертвую елку. Именно к ней и направил свои стопы главный беловороновец. Я же, пожав плечами, запомнил и нагнулся, чтобы пособирать нечто похожее на «паутинку», в обилии лежащую у меня под ногами. Основу собрали, сложили, а потом стали сооружать над ней «шалаш», как вы догадались одну из разновидностей костра. Причем разновидность эффектную, но не практичную. Упомянутый «шалаш» нужен только для того, чтобы костер разогнался, а там уже будет другая форма. Второе, что нам нужно было, это чем, собственно, добыть огонь. Я достал портативное кресало с огнивом, прозванное Кленовым «шайтан-спичкой». И достал горелку с газовым баллончиком. «Шайтан-спичка» сразу была отвергнута, ибо я, готовясь к походу переборщил с бензином. Перелил его в контейнер, поэтому кресало результата не дало.
Бракованная горелка
Что же касается горелки… Вот вроде все хорошо, но товар оказался бракованным. Газ шипел, но выходить из форсунки упрямо не желал. Точнее, желал не всегда. Поэтому, пламя из нее иногда вырывалось, чтобы через пару секунд потухнуть. И все же с грехом пополам огонь перекинулся на паутинку и костер нещадно задымил. Представляю с каким любопытством и смехом смотрели на нас со стороны духи леса!
Мы так рвались дойти до места, так увлеченно обустраивали лагерь и натягивали тент (я все же принял в этом какое ни какое участие), что совершенно не учли направление ветра! Мокрые дрова шипели, чадили и дымили, аккурат под тент. Пришлось все переделывать. А когда уже чуть поодаль воздвиглась палатка, на лес опустились сумерки. Меж стволов потекла мгла. У меня усилилось ощущение того, что за нами наблюдают. Может быть причиной этому стала игра света и тени, в которой приняли участие дождь, ветер и дым от костра. Над костром натянулся костровый тросик. На нем расположились две канны. В одной грелась вода, набранная из пруда, во второй Андрей Васильевич вознамерился сварить суп из консервов.
Мертвая вода
Надо вам заметить, что он уже ночевал в том лесу. Было это на Масленицу. Наша группа весело проводила зиму блинами с икрой, вареньем и сгущённым молоком, а также играми и традиционным сожжением чучела, с соблюдением всех мер предосторожности. Затем основная группа ушла домой, а небольшая часть, в числе которой был и Кленовый, осталась ночевать. Лагерь они тогда разбили не там, где мы, а чуть в стороне, причем мертвой стороне леса, где на палатку запросто мог рухнуть сгнивший ствол. Но, место выбирал не Андрей, он лишь присоединился к ночевке. На этот раз поляна под лагерь была выбрана им, и выбрана отлично! И ровные места под палатки, и место для посиделок у костра, даже лежак из ствола упавшего исполина имелся, правда, только в сухую погоду. Так вот тогда один из тех, кто заночевал тогда, определил воду в пруду Чернупы, как мертвую. Но мы все же рискнули и решили готовить на ней еду и чай. Скажу по секрету: у меня в заначке была армейская фляга советского образца, наполненная водой еще дома, но она не понадобилась, ибо, как вы понимаете, ежели я написал эти строки, значит вернулся домой живым и здоровым.
Разговор с неясытью и ночные визитеры
Костер уже перестал дымить и весело трещал, изредка пуская вверх яркие искры. В раскаленных углях удобно расположилась картошка в фольге. Суп булькал, вода закипала. С пруда доносился яростный крик озерных лягушек – самцы заманивали самок. В редкие мгновения тишины издалека доносился негромкий голос города, а из лесного мрака какие-то шорохи и потрескивания. О чем мы говорили? Хм, обо всем. Обсуждали предстоящий поход на Байкал. Точнее, не обсуждали – Андрей усиленно агитировал меня принять участие в этой увлекательной авантюре, я же не менее активно отнекивался. Затрагивали темы исторические и биологические, вспоминали, когда я впервые влился в стаю «Белого Ворона». Все это обильно разбавлялось правдивыми байками от Кленового о прошлых походах, в которых я не был. В общем, та самая романтика: в лесу у костра.
Вдруг прямо у лагеря раздался дикий вопль неясыти. Я чуть кружку с чаем на себя не вылил от неожиданности. Кто знает, как кричит неясыть, поймет меня. И тут крик неясыти раздал у меня над ухом! Я съехал с бревна. Кричал Кленовый! Пернатый ночной гость ответил ему. Андрей снова что-то проорал на пернатом диалекте. Диалог продолжался с минуту, потом раздался удаляющийся крик неясыти и, судя по всему, ночной хищник покинул пределы нашего лагеря.
- А то будет тут всю ночь нам орать, спать не давать, - как ни в чем не бывало пояснил Андрей.
Не, ну я знал, конечно, что он тот еще знаток живой природы, но, чтобы вот запросто разговаривать с птицами… Это, знаете ли… Андрей Кленовый продолжил свой рассказ, прерванные на разговор с птицей, ровно с того места, где остановился. Я же находил в слегка ошалелом состоянии.
И снова его монолог прервался.
- Кабаны пришли к лагерю, - вдруг не с того не с сего объявил он и с шумом вдохнул.
Я уже успевший подняться, чтобы отойти в темноту по надобности, замер.
- С чего ты взял? – спросил я.
- Воняет. От них несет характерной вонью, спокойно пояснил он, и снова потянул носом.
Он указывал в ту сторону где упала давешнее дерево. Я изменил свой маршрут и пошел к берегу. Кабаны в количестве четырех экземпляров молча стояли несколько минут, с интересом наблюдая за нами, потом презрительно нагадили и ушли. Об этом мы узнали уже утром, когда пошли в ту сторону. Характерные следы и несколько многозначительных куч, говорили сами за себя.
Лесные духи у палатки
Лягушки умерили свой пыл. Крики их стали тише, с неба полетело что-то не понятное. Поначалу мы подумали дождик или изморось. Но когда присмотрелись, изморось более походила на мелкий снежок (!?). Странно, но в лесу не похолодало, во всяком случае, я не использовал дополнительный свитер, да спал не спальном мешке, а просто накрывшись им. И при этом мне было тепло, даже кончик носа не похолодел, как это со мной часто бывает. Как только в воздухе появилась эта загадочная взвесь, шорохи и потрескивания в лесу усилились, словно кто-то ходил, вздыхая вокруг лагеря. Может это бродил в ночной мгле меж спящих деревьев их древний властитель Пергрубий, бог весны и земных растений, которого когда-то почитали пруссы. Своей силой он заставлял расти листья и травы. Так, может он и не исчез с приходом христианства, а продолжает свое дело? А может это шныряли хтонические лесные карлики барштуки из свиты старого Пушкайта? Самое время было для них.
Костер затухал, чай, заваренный в канне остывал. Мы перебрались в палатку, время было около двух часов по полуночи. Палатка была с комфортом. Чтобы не спать на сырой земле, а пол в палатке, какой бы ни был, по сути своей – это просто земля со всеми вытекающими последствиями: кочками, ветками, камешками, влагой. В общем, я взял с собой надувной матрац. Он у меня огромный: в надутом состоянии четверть метра высотой, а когда-то был все полметра, но кому-то дал половину попользоваться и ей «приделали ноги». Пока я его надувал, а это было еще засветло, у меня несколько раз случались полуобморочные состояния, хотя надувал я его вполне приличным насосом, но делал это в палатке, поэтому в скрюченном состоянии. Улеглись. Кленовый сразу залез в свой безразмерный спальный мешок, я же, как сказал выше, всего лишь им укрылся. И тут услышал, что у края палатки, ровно там, где моя рука упиралась в ее угол, кто-то шебуршит. Отчетливо так, и деловито. «О, боги мои, козероги мои! Началось», - подумал я и потихоньку убрал руку.
- Андрей, тут у палатки какая-то живность, - дрожащим голосом воззвал я к Кленовому.
- Не морочь мне голову, - отрезал он.
- Тебе померещилось, спи давай, - добавил он, сладко позевывая.
- Да, вот! Слышишь? Шуршит кто-то! – я начинал тревожиться.
- Это на тебя вода из пруда подействовала. Нет там никого, - буркнул Андрей и тут же уснул.
Странная ночь
Шорох прекратился, и я даже заподозрил, что он меня решил разыграть. Впрочем, кто его знает, может и он, а может действительно, какой-то любопытный барштук вертелся около палатки. Не знаю, но если и так, то, видимо я ему чем-то не потрафил. Кленовый спал, как убитый, я же каждый час, а то и чаще, кряхтя выползал из палатки до ветру по-маленькому. Странная это была ночь. Выползая из палатки первый раз, я обратил внимание на то, что ночная мгла не чисто черная, она имела невообразимы фиолетовый оттенок. Воздух продолжал «куриться» таинственными «белыми мухами». И тишина, нарушаемая тихими шорохами. Даже лягушки перестали квакать. Небо на северо-западе слабо светилось молочным светом. Оттуда не доносилось ни звука – город спал и видел сны. Спал Андрей Васильевич, лишь я был лишен этого удовольствия. Провалюсь в сон минут на сорок-пятьдесят и снова наружу. Может лесовики желали что-то мне показать, а может все объяснялось прозаически – нечего было пить перед сном три здоровенных кружки чая.
С рассветом над водой натянуло легкий туман. Снова заорали озерные лягушки. Проснулись птицы и завели свои своеобычные скандалы. На другом берегу в зарослях рогоза и осоки изредка раздавалось возмущенно-деловитое «кря-кря». Это самка нырка сидела на гнезде и покрикивала в нашу сторону.
- Странно, чего она крякает? Ведь так она выдает себя лисе, - удивился Андрей, прихлебывая чай, уже согретый на костре.
Я молча жевал холодную печеную картошку, поглядывая на упомянутые заросли.
Решение поставленных задач
Покончив с завтраком, мы принялись выполнять нашу основную программу, то есть изучать берега запруды Чернупы. Я же к этому добавил еще одну сугубо личную задачку: протестировать недавно приобретенный телеобъектив на смартфон. Что ж штука оказалась интересная, и даже забавная. Однако пользоваться ей с рук невозможно, ибо, скажем так, естественный тремор еще никто не отменял. Поэтому, держа в руках смартфон с прицепленным на него с помощью специальной клипсы «дальнобойным» объективом, сделать качественный снимок практически невозможно – нужен штатив. Лучше всего спорт-штатив, но у меня его пока нет. Что же касается основной задачи, то мы отправились вдоль берега вверх по течению в поисках живности, в частности цапли.
Чем дальше мы удалялись от лагеря, тем меньше жизни отмечали. В прямом смысле. Реже стали кричать птицы, лягушки умолкли, не было никаких всплесков на воде, свидетельствующих о наличие подводной жизни. В лагере частыми гостями у нас были помимо животных еще представители царства насекомых, как-то редкие комары и всякая мошкара. Слизни были – маленькие и огромные, да такие огромные, что мы только диву давались. Посещали нас и арахниды, в частности паук-волк. Любопытное создание. Для охоты ему не нужна паутина. Он, согласно названию, охотится, как волк-одиночка: гоняется за добычей или прыгает на нее из засады. Перебирая своими ножками один взобрался на поваленное бревно и серьезно наблюдал пару минут за костром, затем уполз по своим делам. Другой вполз в палатку, когда я, истекая потом, с вытаращенными глазами работал там насосом. Полюбовавшись на мою красную физиономию, и этот гость отправился дальше. Было еще несколько визитов утром, но мы уже на членистоногих внимания не обращали. Около поваленного ствола, которое мы присмотрели для постоянного лагеря, как посадочно-лежачее место Андрей нашел нимфу или наяду. Водное насекомое. Точнее последняя стадия личинки стрекозы. Коварный хищник, между прочим. Она выползла на сушу, чтобы найти себе укромное местечко, одеревенеть и в скором времени превратиться в стрекозу, а затем, расправив крылья взмыть в свою стихию: воздушный эфир, который к тому времени наполнится жужжание и стрекотом великого множества насекомых.
Грибные находки
Да! Продолжим нашу прогулку вдоль берега. Лес снова сменил свой живой зеленый имидж на мертвый и больной. Поваленные гнилые стволы, трухлявые пни и сухостой, бывший когда-то мощным дубом, заставшим еще доисторических животных. Многие стволы были основательно обработаны дятлом. На одном из поваленных стволов ярким желтым пятном красовался трутовик. Серно-желтый трутовик или по-народному куриный гриб. Съедобный и вкусный. В основном из него делают грибные котлеты. Перемалывают плодовое тело в фарш, добавляют все, что положено, формуют котлеты и на сковородку. Неподалеку от него в траве «красовались» два переростка – эльфовы чаши. Это еще один весенний гриб. Пожалуй, самый первый весенний гриб – саркосцифа алая. Гриб съедобный и невероятно красивый. Представьте: на зеленом ковре мха то тут, то там «разбрызганы» алые пятна, словно тут недавно была битва и это кровь раненых воинов. Наша находка была уже не алого цвета, а блекло-коричневого, но форму они сохранили.
Цапли нет
Мы вышли из леса на прибрежный заливной луг. Жизни там не было. Птицы практически умолкли, земноводные молчали. Подойдя к кромке воды, мы внимательно оглядели все вокруг – жизни не было, кроме флоры. Водные и около водные растения присутствовали в достаточном количестве, а вот представителей фауны не наблюдалось. Одинокие высокие пеньки в отдалении смотрелись, как уснувшие над удочкой рыбаки.
- Мм-да, цаплю мы тут, судя по всему не увидим, хотя места для нее самые что ни на есть подходящие, - молвил в задумчивости Андрей Кленовый.
Я угрюмо обозревал окрестности в свой телеобъектив, который можно использовать и в качестве мини подзорной трубы. Не то, что цапли, я даже обычных птиц не видел. Не знаю, обратил внимание Андрей или нет на звенящую тишину в том районе запруды. Я же про себя отметил этот странный факт. И еще! Поймал себя на мысли, что этот странный лес мне и нравится, и одновременно совершенно не нравится.
Подведение итогов и домой
Когда мы вернулись в лагерь, окрестности огласились радостными птичьими и лягушачьими воплями. Вероятно, соседи наши соскучились и радовались нашему возвращению. У костра подвели итог: цапли нет, живность есть только в одной части запруды и вероятно когда-то по запруде плавали лодки. О последнем мы заключили по найденным на берегу каменным столбам, что скорее всего были береговой границей. А также некоторые заросшие просеки в прошлом по нашему предположению служили «дорогами», по которым тащили туда лодки и спускали их на воду.
Начал накрапывать дождь. Костер догорал, и не взирая на мокрую мерзость с неба, домой совершенно не хотелось. Посидев еще немного, мы заметили, что дождь усиливается, а натянутое на небо серое одеяло не предвещает просветления. Поэтому сборы прошли под дождем, как и весь обратный путь. Ну что сказать в завершении? Отходил я дня три – болели суставы, ныли плечи, натруженные лямками тяжелого рюкзака. Но! Если бы меня спросили тогда: «пойдешь снова в такой поход?», я не раздумывая ответил бы, да и сейчас скажу: «всенепременно» и спрошу «когда и куда?»!