Журналист областной газеты Павел Дмитриевич Евсеев в поезде слышит рассказ попутчицы о невероятном случае, произошедшем во время войны. Партизанская операция по захвату важнейших стратегический документов, обернулась трагедией для поселка. Его спас от уничтожения один из жителей, отдав за это жизни своих сыновей.
Евсеев решает съездить в это селение. От старика он узнает все подробности тех дней и почему тот остался в живых…
Противостояние эсэсовца и простого деревенского жителя закончилось победой воли и духа русского человека. Но какой ценой досталась эта победа Мефодию?
В жизни случаются моменты, когда выбор не оставляет времени на размышления и раздумья. Только веление сердца, его импульс, заставляют человека подняться до высот богоизбранности духа. Отец, отдавший на заклание своих сыновей, в момент их гибели в тот же миг умер вместе с ними. И не имеет значения, что жизнь его тела продлилась еще много лет. Душа этого человека в оставшейся жизни была обречена на адские муки.
фрагмент
Из-за дальнего поворота, тяжело урча моторами, показалась колонна. Пока ее не было видно, в душе Игната, будто облака в сильный ветер, одно настроение сменялось другим. Мысли точно так же неслись вдогонку одна за другой, под стать настроению. Эта хаотичность состояния не нравилась ему. Он не боялся, как ему казалось, предстоящего боя, но теперь чувствовал, что это не так. Игнат верил в то, что они выполнят сегодня свою задачу, доведут бой до победы. Но все же, глубоко в сознании, шевелилась какая-то противная, неопределенная мыслишка. Смерти Игнат не боялся, он просто не хотел знать этого. Другое, более понятное, мучило его. Не ошибся ли он со своим вариантом? От них, от заслона зависело все. Жизни его товарищей и многие другие жизни там, на фронте.
Игнат скосил глаза на лежавшего рядом Мещерякова. Пасмурное утро скрадывало черты лица начштаба, но Игнат отчетливо увидел напряженный взгляд Станислава Георгиевича. Он пристально смотрел на приближавшуюся колонну. Его руки спокойно лежали на прикладе пулемета и только сдвинутые в упор брови выдавали напряженное состояние начштаба.
– Игнат, – прошептал Мещеряков, не отрываясь от прицела, – как только рванут бронетранспортеры, перекрывай справа отход немцам в лес. Я возьму на себя левый фланг. И не жалей дисков. Потом они могут и не пригодится, – с усмешкой добавил начштаба.
– Ладно, – так же в тон ему ответил Игнат, следя через прорезь прицела своего «дегтяря» за приближающейся колонной.
Впереди шли два бронетранспортера. Ощетинившись стволами пулеметов, выставленных в бортовые люки и башни, они осторожно продвигались по старой, полупогруженной в болото, гати. Еще один находился между двумя грузовиками, кузова которых были плотно набиты солдатами. Замыкал колонну легкий колесный броневичок. Его поведение было несколько странным. По мере продвижения колонны, он то замирал на месте, то, выждав некоторое время, броском чуть ли не утыкался в задний борт идущего перед ним грузовика.
«Правильно сказал Мещеряков, – главный объект будет находиться под особой охраной… Что-то не так с последней железной коробочкой… может, сломалось в нем что-то… ну да, ладно, это не важно… уничтожить надо средний бронетранспортер… как его достать?.. заслон точно не сможет… чертовы грузовики перекрывают всю видимость!..».
Тягучие мысли констатировали происходящее по мере приближения колонны.
«Сейчас начнется… должен сработать заклад… бронетранспортеры выйдут из строя наверняка… останется дождаться, пока солдаты сосредоточат огонь на заслоне… тогда наше время… наступит…».
Едва он успел подумать об этом, как впереди колонны, прямо посреди бронетранспортеров, возник огненный столб. Один из них юзом был выброшен на обочину гати. Другой, вздыбившись, занялся жарким, гудящим от обильного выплеска топлива, пламенем.
Застывшая на мгновение колонна ринулась вперед. Шедший сзади грузовик резким ударом отбросил горящий бронетранспортер в сторону, но тут же провалился кабиной в образовавшуюся от мощного взрыва воронку. Кузов грузовика взлетел вверх. Из него, как огромные зеленые мешки, посыпались солдаты. И в это же мгновение по ним ударила огневая мощь двух пулеметов заслона, вперемешку с яростным ружейным и автоматным огнем.
Едва раздался взрыв, броневичок, шедший последним, каким-то судорожным движением дернулся назад. Едва не угодив в топь, он развернулся на крохотном пятачке и каким-то петляющим скоком, как перепуганный до смерти заяц, рванул в обратную сторону. По сведениям, полученным от Лозы, этого броневика в колонне быть не должно. Видимо, в нем находились попутчики, воспользовавшиеся оказией быстро добраться до районного центра. И потом, этот бронетранспортер уже точно не доставит никаких сведений по назначению. Его драпанье красноречиво говорило, что пункт назначения был им похерен напрочь.
Из второго грузовика стали выпрыгивать солдаты. Некоторые из них еще в прыжке попали под обстрел и теперь лежали на гати серо-зелеными комьями. Остальные, прячась за телами, открыли огонь по заслону. Оставшиеся в живых с первого грузовика солдаты, укрывшись за ним, добавили плотности огня. Мещеряков заметил в уцелевшем от пламени бронетранспортере какое-то шевеление. Сбитый взрывом с гати, он остался стоять на покореженных гусеничных катках. Из открытой башни показался ствол тяжелого пулемета. Станислав Георгиевич крикнул Игнату: «Игнат, справа! Бей по башне… сними пулеметчика!..». Игнат мгновенно перенес огонь своего «дегтяря» на бронетранспортер. И едва из люка показалась голова немца, торопливо устанавливающего пулемет в гнездо, как она тут же разлетелась брызгами, будто переспелая тыква от удара палкой. Игнат удовлетворенно гыкнул и перенес огонь на залегших немецких солдат.
Скоро начал сказываться численный перевес немцев. Хотя каждый из партизан без передыха вел огонь, они все же не могли противостоять более плотному обстрелу. То справа, то слева смолкали автоматы и винтовки их товарищей.
Игнат не видел, как поник головой Мещеряков, как Зиловский на последнем выдохе метнул гранату, как замолчал автомат Кречмара, как сухая россыпь винтовочных выстрелов вокруг него быстро стихала. Посылая очередь за очередью, Игнат думал только об одном: «Отсечь от бортов… не дать рассыпаться немцам с машины… И еще мысль о Севке заставила его бросить взгляд туда, где с искаженным от ярости лицом брат безостановочно передергивал затвор винтовки. Его покореженный автомат валялся рядом и два партизана, уткнувшись головой в болотную жижу, застыли навсегда.
Игнат рывком перезарядил заевший от беспрерывной стрельбы пулемет. В тот же миг он услыхал, как из молчавшей до этого пустынной топи болота убийственной мощью ударила по остаткам немецкой колонны смертоносная лавина огня. Опустив голову на руки, накрепко сжимавшим свой «дегтярь», Игнат застыл так, не в силах разжать их…
www.litres.ru/anatoliy-musatov/zaslon/ ссылка на роман