Найти тему
Михаил Поборуев

Неотправленное письмо

Я встретил тебя случайно в кафе. В ожидании официанта я бесцельно оглядывал зал и вдруг увидел тебя. Ты сидела через столик от меня, вполоборота, потягивая свой кофе и, по всей видимости, чего-то ждала. Ты изменилась. Сколько лет прошло? Двадцать? Двадцать пять? Ты приобрела стать и стиль, но не узнать тебя было невозможно. Твои когда-то каштаново-золотистые волосы, безудержно выбивавшиеся озорными завитками буквально из-под всего, стали платиновыми и почти прямыми. Но стилисту так и не удалось полностью избавиться от их своеволия, выдававшего себя изящными волнами на плечах. Искорки в серых глазах тоже поутихли, выдрессировались, но никуда не делись. А лисья хитрость и коварная нежность взгляда, кажется, наоборот, почуяли свободу и силу, приобретя опыт. Твой характер, экспрессивный, искрометный, думаю, тоже стал более сдержанным. О, эти искры в глазах! Они были постоянно. Даже когда ты была спокойна или задумчива, в них что-то сверкало, словно разряды высковольтных проводов.
Неожиданно зазвучала мелодия «Ах, какая женщина». Ты отвлеклась от кофе и стала искать телефон в недрах своей сумочки. Нетерпеливые когда-то движения изящных рук стали более спокойными, уверенными, но сохранили энергичность и скорость. «Так близки наши тела, И безумные слова Без стыда тебе шепчу я...» — надрывался аппарат. Помнишь ли ты? Помнишь, конечно помнишь. По-началу робкие, а потом все более страстные и откровенные объятия, поцелуи. Наши тайные встречи под сенью парковых лип. Сладостное изнеможение и невыносимое желание новой встречи. Однажды ты уже меняла свой облик. Ты подстриглась, покрасилась в рыжий и вставила голубые контактные линзы, которые придали твоим искоркам просто убийственную силу. В коротеньком прозрачном летнем платьице и босоножках ты была неотразима, устоять было решительно невозможно. В тот день мы занимались любовью прямо посреди парка и лишь высокая густая трава скрывала нас от любопытных взоров... Конечно помнишь, не можешь не помнить. У тебя есть живая напоминалка, ты понимаешь о чем я… «Ах, какая женщина, Мне б такую...» — ты наконец нашла смарт, нажала кнопку приема вызова и мелодия смолкла. Твой чуть низковатый голос с нереально сексуальной хрипотцой… Я почти забыл его. Но, однажды услышав, спутать его невозможно. В душе вновь зашевелилось что-то давно забытое. Нет, не так. Не забытое. Изгнанное на задворки памяти. Запертое на замок. Заваленное новыми событиями, чувствами, эмоциями. Я давно перестал искать в толпе этот лисичкин взгляд, перестал надеяться на случайную встречу. Я изгнал прошлое и перестал ждать. Почему? «Мне б такую...» Эта заключительная фраза припева прошла красной линией через все шесть лет наших отношений. Ты никогда не была моей. Ты была со мной, но не была моей. А я так этого хотел. Я помню твои слова, после которых наши отношения перешли в новую плоскость. Тогда я не придал им правильного значения. Они подбросили дров в и без того пылающий костер страсти. «Я хочу тебя» — сказала ты тогда на лавочке в Третьяковке. Нет, не «люблю». «Хочу». Только спустя много лет я осознал, что любви-то и не было. Единственное, что нас связывало, это страсть. Мне пришлось проглотить эту пилюлю и загнать прошлое в самый темный угол своей памяти.
Ты закончила разговор, одним глотком допила свой кофе и пошла к выходу, так и не взглянув в мою сторону. Только тогда я заметил буквально нависшего надо мной и нетерпеливо переминавшегося с ноги на ногу официанта.
- Пятьдесят водки, пожалуйста.
Официант удивленно вскинул брови, явно ожидая иного заказа.
- Пятьдесят водки. — Повторил я. — И свиной шашлык. Помянем умершее...