Выстрелила по мне халявная дача, с ее добротным двухэтажным домом и участком в двенадцать соток. Халява и есть халява, и железное правило, никогда не стоит вестись на нее. Себе дороже получится. Нежданно – негаданно появился бывший хозяин этой самой дачи, которую у него законным путем конфисковали. Пожилой еврейчик Яков Абрамович Кузнецов освободился условно – досрочно. Русская фамилия по жене, с которой он в разводе. И которая по славной русской традиции, не желает знать бывшего мужа – зэка. Который по ее словам принес ей так много горя и страданий. Которые она озвучивает всегда в неопределенной форме. Непонятные ни кому несчастья не скрасили ни трехкомнатная квартира в доме сталинской постройки. Ни последующее удачное замужество. Еврей перехитрил сам себя. Чтобы избежать конфискации, с женой развелся задолго до уголовного преследования. Все имущество на нее переписал. Вот только дачу не успел. Пришли товарищи, которые были ему совсем не товарищи, и увели под белы рученьки. Вернее увезли в края холодные и не ласковые, но очень богатые лесом. Который пришлось валить полных три года, из отпущенных судом семи. И слава Богу что случилась перестройка. А вместе с ней и амнистия. Так что предприимчивый товарищ от торговли появился в родном городе раньше на целых четыре года. Бывшему зэку никто не обрадовался. Он здесь для всех чужой, бездомный, никому не нужный. Дети взяли больше материнского, то есть русского. Потому и отнеслись к родному папочке без должного почтения. Да и какое почтение может быть к старому, бедному и совсем бесперспективному человеку, будь он хоть трижды родным и близким. Конечно, не все русские такие уроды. Может быть в своем большинстве добрые и порядочные люди. Но при смеси русского с евреем – это уж больно гремучая смесь. Так что с родственной стороны у товарища все полный шванц. Подошел бы он ко мне, объяснил свою суть - проблему по человечески. И думаю, мы все бы решили. По крайней мере он бы на своей даче жил постоянно. А попозже и Никитин бы его пристроил на теплое местечко. Тот никогда не отказывает умным и предприимчивым. И все у еврейского мужика сложись бы по уму. Все было бы путем. Ведь он пострадал от предательства близких, которое для нас преступление номер один. Надо бы так, а не этак. Что теперь об этом думать – рассуждать, если товарищ выбрал совершенно другой путь. Видно нахватался на зоне уголовных заморочек и решил под старость поблатовать. А может возомнил себя крутым и борзым. Я этого не знаю и знать не хочу. Мне уже надо что-то предпринимать, а не рассуждать. Ведь события покатили весьма резко. Началось со звонка соседа по даче, тоже представителя великого еврейского народа. Кстати, население всего дачного поселка одни евреи. И я первый русский, кто влился в это национально – специфическое сообщество. Чуть позже, этак через год - полтора, мы хорошо разбавим население этого дачного поселения. И не только разбавим, но и возьмем под свое чуткое и правильное руководство. А пока из телефонного разговора узнаю, что на моей даче поселились какие-то люди. И не просто поселились, а живут уже все лето очень громко и весело. В детали товарищ не углублялся. Мол приезжай и сам посмотри. Я конечно поехал и сдуру взял с собой Катю. Дело было в середине сентября. Мы с ней только – только вернулись из «Прибрежного». И пока были целиком в учебе. До дачи тридцать километров. Моя мама туда не ездит, ей не на чем. А у Катиных своя заботы и ухода требует. Вот и стояла дача фактически без присмотра.
Приехали полные решимости выяснить кто это незаконно эксплуатирует наш загородный домик. Навести так сказать порядок. Увидел и неприятно удивился статусу незванных гостей. По многочисленным наколкам на руках стало понятно с кем имею дело. Матерые уголовники, для которых криминал - родная стихия. А вот и бывший хозяин с седым ежиком на голове и характерным тонким носом с горбинкой. А так же большими на выкате глазами, маслянисто – черными. Я молчу, все понятно. Молчат и урки. Смотрят с любопытством, вроде как оценивают. Пытается говорить бывший хозяин, но его никто не слушает.
У меня два варианта решения этого вопроса. Или сейчас их выкинуть отсюда. Или молча уехать. Первый неприемлем. Я с Катей, которая боязливо не отходит от машины. Молодец, не вмешивается, не возмущается. Да и элементарно выкинуть бандитов из дома проблема. Три сухопарых мужика с волчьими глазами так просто не сдадутся. А при наличии у них холодного оружия, мои шансы наверняка проигрышные. Я по любому решу этот вопрос. Но сначала надо подумать, все взвесить, посоветоваться с Никитиным. Прежде чем уехать, под настороженными взглядами уголовников, молча захожу в дом. На кухне куча пустых бутылок. В комнате, на диване спит молодая деваха. Видно пьяная. Ведь заголена на половину и хоть бы хны.
Общая картина понятна. Господа уголовники расположились здесь надолго. И думают что навсегда. А еврейчику опять не повезло. Он у них на подхвате. В роли шестерки. Все что-то суетиться, все пытается что-то объяснять. Вот только кому – не понятно. Молчаливое противостояние пугает его конкретно. А о чем говорить то? Все понятно. Меня наказали с этой халявной дачей. Я взял не свое. Ну заплатил? Ну и что? Человек вложил в нее на много больше. Ты дом не строил. А главное купил не у хозяина, а у каких то непонятных людей, которых сегодня не найти днем с огнем. Отдал им деньги, так иди у них и забери. Так что куда ни кинь, везде клин. И в милицию не обратишься. Не по понятиям это. Уголовный мир уже плотно обосновался среди совдеповской бытовухи. В общем, пора уезжать. Картина простая и понятная. Выхожу из дома и молча иду к машине. Те тоже молчат. И мне кажется, что им тоже не очень то нравится исход нашей встречи. Все непонятно. А когда непонятно, тогда и тревожно. Так вот и тревожьтесь дальше, а я поехал. И ваши тревоги не напрасны. Я это уже по любому не оставлю. Ведь свидетелем этого беспредела стала моя женщина. Вижу ей страшно из-за этого молчаливого противостояния.
Прежде чем уехать из поселка, проведал председателя. Шустрый толстячок с бегающими глазками, горячо жаловался мне на Кузнецова и его подельников:
«Эти уголовники над нами издеваются. Постоянные пьянки, если не сказать оргии.»
«Так милицию вызовите.»
«Какая милиция? Они приехали и уехали. А эти бандиты нас потом перережут. Они нам так и сказали. И не просто сказали, а еще и нож показывали. Не знаю прямо что и делать. Страшно и жутко. Ведь я фактически здесь круглый год живу. Я же еще и за сторожа.»
«Ничем вам помочь не могу. Мне тоже страшно и жутко. Хотя решить все можно легко и просто.»
«Как это легко и просто? Поделитесь, пожалуйста,, молодой человек.»
«Земля и дача по большому счету принадлежат Кузнецову. У него все это просто отобрали. Он кстати жертва, как и я. Ведь я тоже деньги отдал и потерял их безвозвратно. Так вот, пусть дача ему и остается. Вы мне выделите земли столько, сколько у меня было, а я навожу порядок. Вот и все решение вопроса.»
«Простите, а где нам землю взять?»
«У вас три крайние участка бесхозные. Вернее оформлены на подставных лиц.»
«Простите, но у вас сведенья не верные. Там есть хозяева и вполне реальные. Да и эта земля хороших денег стоит.»
«Это вам решать что и сколько стоит. Что вам важнее: спокойствие или какие-то десять тысяч долларов? Узнают про участки уголовники, вы их все равно лишитесь.»
«Хорошо. Допустим мы вам выделим участок. А где гарантии, что Кузнецов здесь не останется и не продолжит нас мучить?»
«Это моя проблема и я ее решу.» – а жиды то при деньгах. Совсем толстячек не дернулся при определении стоимости участка.
«Хорошо. Мы подумаем.»
«Ну и отлично. Кстати, я предлагаю вам оставшиеся два участка отдать очень нужным людям. Клянусь, пользы вам будет намного больше, чем фиксированная сумма денег.»
«И кто эти важные люди?»
«Очень уважаемые и солидные господа. Можно сказать из действующей власти.»
«Вы начните решать проблему, а там видно будет. Наша главная просьба, чтобы этого Кузнецова здесь и близко не было. Он все сделал неправильно.»
«Полностью с вами согласен. Подумайте как юридически грамотно оформить мой бывший участок в пользу кооператива. Ни каких обменов. Чисто благотворительный жест. Например для постройки на нем теннисного корта. Вообще то я сам этим займусь.» – мужичок смотрит на меня с опаской. Из огня да в полымя. Увидел во мне зверя поопасней их единоверца с подельниками. Но и выгоду за версту чует. И главное, никуда ему от меня не деться, ведь я полноправный член их кооператива. Хорош воду в ступе толочь. Сегодня же увижусь с Никитиным.
По дороге в город Катя молчит, изредка поглядывая на меня. И все не решается задать вопрос, который просто написан на ее лице. Ей очень хочется обо всем меня расспросить. А что я могу сказать, если толком ничего не знаю. Хотя успокоить любимую надо.
«Не переживай ты так. Все утрясется – успокоится.»
«Мне было страшно. Я боюсь этих людей.»
«Уголовники конкретные. Мне самому не очень уютно было.»
«Я думала они драться начнут. Они хотят забрать нашу дачу?»
«Они ее уже забрали. Она уже не наша. Зря я на дармовщинку повелся. У конфискованного по любому хозяин есть»
«Жалко. Мне здесь очень нравилось.»
«Мне здесь участок пообещали. Сами строиться будем.»
«А может нам переехать в другое место?»
«Зачем. Мне здесь тоже нравится. Да и участки здесь самые большие в городе. Везде стандарт: четыре – шесть соток. Для меня главное, река недалеко.» - на этом разговор закончился. Тревожность из Катиных глаз не исчезла. Я оставил ее дома и на пару часов смотался к Никитину.
Встретились на набережной. К себе домой Петрович приглашает в исключительных случаях. В его четырех комнатной квартире. В монументальном доме прошлого века, я был всего один раз. Когда видео от француженки с моим участием смотрели. Обставлена она шикарно. Но главное украшение этого семейного гнездышка, супруга Никитина Оксана. Жгучая красавица – брюнетка тридцати неполных лет. Она и их маленький ребенок, самая большая ценность в жизни Валерия Петровича. А может и нет? Кто кого разберет в личной жизни. Но Бог с ней, с его красавицей – женой. Вопрос сейчас о более насущном и важном чем женская красота. Любовно – семейные отношения не самое главное, когда вопрос стоит о деньгах. По крайней мере лично для меня. Так я думал тогда. И очень сильно ошибался.
«Так что Дмитрий приключилось такое важное, что ты меня в законный выходной от семейного очага оторвал?» - Никитин шуткой прикрывает легкое раздражение.
«Пока не случилось, но кое-что для меня назревает не хорошее. На мою дачу, за которую я заплатил твердой валютой, покушаются. Хозяин объявился. Досрочно вышел и хочет восстановить социальную справедливость.»
«Очень интересно. А какими способами?» – Петровича моя проблема смотрю не волнует. По крайней мере интереса не проявляет. Я наверняка не вовремя.
«Самыми что ни есть уголовными. Он поселился там вместе с братвой лагерной. Я только что оттуда.»
«Все понятно. Учитывая, что сейчас нашей недееспособной власти не до простых людей типа тебя, остается только одно. Решать вопрос самостоятельно. Кстати, а что ты лично от меня хочешь? Помощи или совета? – опаньки, на такие слова я не рассчитывал. Мне не хотят помогать. Мгновенно корректирую поведение.
«Совета и немного моральной поддержки.» – по тону уловил мою обиду. И тоже мгновенно перестроился.
«Хорошо что ты ко мне обратился. Это говорит о том, что мы команда. А решение этого вопроса имеет несколько вариантов. Первый, это отдать дачу хозяину и успокоиться. Ведь если честно, то она принадлежит ему. И заплатил ты за нее всего четвертую часть. Ты на это согласен?»
«Однозначно нет.»
«Все правильно. Я тоже против такой благотворительности. Раз уступишь, потом на шею сядут. Второй вариант – это договориться и доплатить оставшуюся часть.»
«Нет.»
«Нет так нет. Хотя он самый в общем то приемлемый. Так что у нас остается? Решать вопрос другими методами, возможно более радикальными.» – я молчу. Это все пока пустые слова. Старший товарищ продолжает:
«Я могу задействовать власть в лице милиции или КГБ, но это неприемлемо. На сегодня они нам не партнеры. Так вот, ты должен решить свой вопрос самостоятельно. И этим показать личные деловые качества. У нас впереди серьезная работа, которая уже началась. И я просто обязан знать, кто чего стоит. Можешь конечно на меня свою проблему спихнуть. Я ее разрулю однозначно. Не вопрос. Но это жирный минус в твоей карьере. В общем решай.» - что я мог сказать в ответ. Все правильно, все в точку. Почему я должен скидывать на других личную проблему? Кого то напрягать? Кем я буду, если не смогу защитить свое? Как на меня будет смотреть Катя? Дойдет до того, что я и ее не смогу защитить по большому счету. В будущем надо рассчитывать только на себя.
«Я решу эту проблему. Извините, что побеспокоил.» - уже жалею что обратился.
«Ну вот и молодец. Слова настоящего мужчины. Об одном хочу тебя предупредить. Когда дело касается уголовников, это всегда серьезно. И если утрясать проблему, так утрясать конкретно. Надо убирать бывшего владельца дачи.»
Продолжение следует... -----> Жми сюда
С уважением к читателям и подписчикам,
Виктор Бондарчук