Фашистский культ исключительности

Это сокращенный вариант главы 1.6 «Культ исключительности» из книги о фашизме «Гидра», написанной мной в 1998 году.

25 февраля 2022 года я принял решение сделать книгу бесплатной для скачивания в книжных интернет-магазинах.

Для удобства чтения я опубликовал значительно сокращенный вариант книги, а также разместил в различных сетевых библиотеках отдельные главы книги, для более удобного чтения на мобильных устройствах.

Разрешаю свободное распространение текста книги и цитирование без каких-либо ограничений, при условии указания источника и автора.

========================================================

Когда речь заходит о таком явлении, как фашистский культ исключительности, я сразу вспоминаю экранизацию Альфредом Хичкоком пьесы Патрика Гамильтона «Верёвка». Пьеса Гамильтона основана на реальных событиях, произошедших в Чикаго в 1924 году, на пике популярности фашистских идей, ещё до победы нацистов в Германии, но уже под впечатлением Муссолини. Двое студентов местного колледжа, руководствуясь своим извращённым пониманием модных в те годы идей Ницше о сверхчеловеке, в качестве эксперимента зверски убили подростка. В своём фильме Хичкок наглядно иллюстрирует суть понятия «исключительность» в рамках чисто фашистского мировоззрения.

Многие ошибочно воспринимают фашизм, как явление необычайно демоническое, противоестественное природе человеческой. Культ исключительности, которому поклоняются любого вида фашисты, представляется чем-то сатанинским, в принципе невозможным в современном культурном и образованном мире, с его гуманистическими идеалами.

На самом деле, культ исключительности может возникнуть в любом обществе, так как он основывается на совершенно простых вещах, знакомых каждому с раннего возраста.

С той поры, когда ребёнок понимает и принимает в качестве непреложной истины, что люди сильно отличаются друг от друга, когда он начинает осознавать различия между взрослыми и детьми, между мальчиками и девочками, между агрессивными и спокойными ровесниками.

Вирус фашизма попадает в человека в самом раннем возрасте. Когда ещё только начавший формироваться как личность человек начинает делить окружающих его людей на «плохих» и «хороших», на «слабых» и «сильных», на «умных» и «глупых». С ранних лет ребёнок инстинктивно, следуя заложенной в него генетической программе, пытается найти у себя положительные, по его мнению, черты, выгодно отличающие его от всех остальных.

И если человек не получает в ходе своего развития и в процессе образования стойкий приобретённый иммунитет (врождённого иммунитета против фашизма попросту не существует), то мирно дремлющий годами вирус фашизма может быстро убить в человеке всё человеческое, сразу после того, как наступят для этого благоприятные условия.

Фашизм раздувает существующие или создаёт новые конфликты на почве различий между людьми, которые в обычных ситуациях не имеют большого значения, он пробуждает в людях дремавшие годами инстинкты, вызывая ненависть и чувство собственной исключительности.

Научные теории социального разделения людей мы можем встретить у различных античных авторов. В работе Платона «Государство» предлагалось принудительно разделить общество на три основные группы людей (сословия): философов (аристократию), воинов и низшего сословия (ремесленников и земледельцев). Во все исторические эпохи были как сторонники, так и противники этой идеи. Спор об этом не утихает по настоящее время.

Несмотря на то, что христианство провозглашало единство детей божьих и на словах выступало против его разделения на касты, тем не менее именно оно активно поддерживало социальное разделение на протяжении всей своей истории.

Принципа неравенства по религиозным, расовым и национальным признакам придерживалась, как католическая, так и православная церковь. В протестантизме оправдание неравенства подробно обосновано в учении Кальвина о предопределении. Лютер и Кальвин проповедовали неравенство как божью волю. По их мнению, одни люди от рождения предопределены ко спасению, а другие – к погибели, и человек не может это изменить. Богатство служило признаком христианской добродетели – трудолюбия, мерилом благочестия, реальным подтверждением богоизбранности. Отсюда возникла протестантская этика, моральные и духовные ценности современного капиталистического общества.

В средневековых ересях катаров, альбигойцев, богомилов и пр. можно было также встретить разделение на духовные расы. Десятки различных христианских учений, преследуемых традиционными христианскими церквями, с неизменной на протяжении веков лютой ненавистью, две тысячи лет проповедуют разделение людей.

В Древней Индии, ещё за тысячу с лишним лет до рождения Платона, общество было разделено на четыре основных касты: брахманы — жрецы, целители и учёные; кшатрии — воины, правители; вайшьи — земледельцы, ремесленники, торговцы; шудры — слуги, наёмные рабочие.

Впервые упоминание этих четырёх основных каст встречается в «Пуруша-сукте», легенде о происхождении людей из частей тела первочеловека Пуруши: «Когда Пурушу расчленили…, его рот стал брахманом, его руки сделались кшатрии, его бёдра — вайшья, из ног родился шудра». Индуизм утверждает, что Брахма создал касты для сохранения Вселенной, для чего он установил допустимые для членов каст занятия. Обучение, изучение вед, жертвоприношения он поручил брахманам. Правопорядок и защиту государства он передал в руки кшатриям. Для вайшьи он разрешил земледелие, разведение скота, торговлю. А шудрам он позволил лишь служение всем предыдущим кастам, с почтительным смирением.

Иудаизм также основывается на идее разделения всех живущих на земле людей и исключительности одного народа. Иудейская вера однозначно, то есть не допуская иных толкований, определяет евреев в качестве этого народа, связанного с Богом доверительными отношениями. Евреи, согласно их священным книгам, единственный на всей планете избранный Богом народ. Все остальные вроде бы как нечто низшее, которые могут прийти к Богу лишь через служение народу Израиля.

В раннем СССР культ исключительности основывался на классовом принципе разделения общества и провозглашал рабочий класс избранным.

В нацистской Германии культ исключительности превозносил арийскую расу.

Американские расисты считают белых людей высшей расой, которая должна господствовать над азиатами, индейцами, чернокожими.

Примеры идей исключительности, богоизбранности, разделения людей по религиозному, социальному или расовому признаку можно приводить очень долго.

Для обоснования исключительности какой-либо группы людей (социального класса, религиозной конфессии, нации, расы и пр.), фашистами создаётся соответствующая мифология и псевдонаука.

На основе мифологии воспитывается слепая вера в исключительные способности «избранных». А с помощью «фашистской науки» пропагандистами создаются псевдонаучные доказательства исключительности, специально для тех, кто в силу своей показной интеллектуальности, ищет среди подобной разнообразной наукообразной чепухи оправдание своих инстинктивных симпатий к фашизму и фашистам.

Мифы, даже если это не думы о славном прошлом, а современные легенды о фашистских героях сегодняшнего дня или призрачные мечты о светлом будущем, как правило, всё равно имеют историческое происхождение, уходящее корнями в глубокую древность.

Усилиями пропагандистов и псевдоисториков создаётся альтернативная историческая реальность. Происходит придумывание исторических корней «избранных». Делаются далеко идущие выводы о необходимости и даже неизбежности на определённом историческом этапе захвата власти фашистами, для защиты интересов этой «избранной» группы людей.

Приход к власти фашистов представляется пропагандистами и псевдоисториками не просто случайностью, а как закономерный процесс развития общества, даже если захват власти произошёл спонтанно в результате случайного стечения обстоятельств или вооружённого переворота.

Часто речь в таких мифах идёт даже не о власти в отдельно взятой стране, а об абсолютной власти в пределах всего обитаемого мира в обозримой исторической перспективе. Необходимость и неизбежность мирового господства обосновываются некой исключительной ролью этой элитарной группы в судьбе всего человечества, особой духовностью, неоспоримым интеллектуальным преимуществом, богоизбранностью или ещё какой-нибудь чушью, рассчитанной на малограмотных или слишком впечатлительных людей.

Удобной основой для создания нацистской идеологии в Германии стало извращенное понимание философии Ницше, в особенности его идеи о сверхчеловеке, находящемся вне условностей и моральных норм, существующих лишь для «недочеловеков». Трудно найти какое-либо значимое социальное явление, которое возникло бы само по себе, у которого не было бы ни предшественников, ни последователей. Нацизм и ницшеанство возникли также не на пустом месте.

Философия Ницше возникла из научной теории его предшественников, называемой социальным дарвинизмом, которая была очень популярна в конце XIX и первой половине XX века.

Согласно теории социал-дарвинизма, открытый Чарльзом Дарвином в живой природе естественный отбор должен распространяться и на человеческие отношения, на историю цивилизации.

Классический социальный дарвинизм основывается на сформулированном Гербертом Спенсером «Универсальном Законе природы», согласно которого существо, недостаточно энергичное, чтобы бороться за своё существование, должно погибнуть.

Фашисты перенесением основополагающего в животном и растительном мире принципа борьбы за выживание в сферу общественной жизни оправдывают дискриминацию или даже уничтожение всех «иных», не относящихся к «избранным». Таким образом фашисты рассматривают необходимость дискриминации или уничтожения «иных», в непосредственной связи со стремлением группы «избранных» (нации, расы, религиозной группы и пр.) выжить во враждебном окружении. По мнению фашистов, «избранные» погибнут от рук «варваров», если откажутся себя защищать.

Социал-дарвинизм объясняет эволюцию общественной жизни возникновением неустранимых конфликтов в процессе социального развития общества. По мнению социал-дарвинистов, эти конфликты являются вечными, и вечная борьба сообществ между собой является единственным двигателем социального прогресса. В результате этой борьбы выживают сильнейшие, именно они завоевали право на жизнь. Слабые должны в этой борьбе погибнуть. Именно этим фашистами обосновывается моральное право на дискриминацию или уничтожение всех остальных.

Несмотря на то, что Дарвин даже не думал распространять открытый им принцип естественного отбора на общественные отношения, идею социал-дарвинизма приписывают именно ему. Обычно приводят выдержку из его книги «Происхождение человека», где Дарвин пишет: «В недалёком будущем, возможно, уже через несколько сотен лет, цивилизованные расы целиком вытеснят или уничтожат все варварские расы в мире». Однако при этом не уточняют, что под варварскими расами Дарвин понимал народы, которым присущи жестокость, невежество – те черты, которыми фашисты подменяют силу и духовность в своей пропаганде. Дарвин считал, что именно отношение к человеческой жизни и образует тот водораздел, который отличает варварские народы от цивилизованных. Лишь народы, в традиционной морали которых доминируют сочувствие и сострадание, а в обычаях помощь слабому, по мнению Дарвина, должны вытеснить и уничтожить всё варварское и жестокое в мире.

Чарлз Дарвин к идеям социал-дарвинизма не имеет вообще никакого отношения ещё и потому, что они зародились в древности, задолго до возникновения самого термина «социал-дарвинизм». Существовали они в общественных традициях и народных обычаях в Месопотамии, Древнем Китае, Древней Индии и во многих других древних цивилизациях.

В Древней Греции существовало даже целое государство, граждане которого придерживались принципов социал-дарвинизма — Спарта, практиковавшее в отношении своих граждан селекцию. Спартанские граждане спокойно наблюдали, как гибнут слабые юноши в боевых тренировках, (часто упоминаемое сбрасывание спартанцами со скалы своих больных младенцев, скорее всего, миф). Кочевые народы Азии также придерживались принципа — доля слабого умереть.

Современный вид идеи социал-дарвинизма приобрели в XVIII веке, а вот своё «научное» обоснование они получили лишь в XIX веке.

Впоследствии эти идеи были положены в основу марксистской политической теории, описывающей закономерный глобальный процесс развития цивилизации, который непременно должен закончиться высшей стадией общественного развития – коммунизмом. Для победоносной победы на всей планете последнего общественного строя человечеству необходимо будет, по мнению марксистов, обязательно пройти этап глобальной пролетарской революции, осуществлённой силами одного «избранного» социального класса – пролетариата.

Идеи социал-дарвинизма развили нацисты, сделав их основой своей идеологии. Согласно нацистской расовой теории, в борьбе за право на жизнь постепенно рождается новая, сильная, исключительно жизнеспособная раса господ, из которой непременно должны возникнуть некие высшие существа — «сверхчеловеки». Термин «сверхчеловек» был заимствован непосредственно из ницшеанства. Все остальные, непригодные для превращения в сверхчеловеков, именуемые «недочеловеки» должны быть уничтожены.

Термин «недочеловек» (Untermensch) употреблялся в узком кругу немецких социал-дарвинистов всю вторую половину XIX века, но в массовое сознание он проник через пятьдесят лет, после публикации в 1922 году книги «Бунт против цивилизации: угроза недочеловека» американского расиста Лотропа Стоддарда.

Нацисты через несколько лет после выхода, упомянутой выше, книги использовали термин «недочеловек» в своей пропаганде уже как сложившееся понятие, не требующее какого-либо объяснения.

Вот выдержка из нацистской пропагандистской брошюры 1942 года: «Недочеловек — это биологическое существо, созданное природой, имеющее руки, ноги, подобие мозга, с глазами и ртом. Тем не менее это ужасное существо является человеком лишь частично. Оно носит черты лица, подобные человеческим – однако духовно и психологически недочеловек стоит ниже, чем любое животное. Внутри этого существа — хаос диких, необузданных страстей: безымянная потребность разрушать, самые примитивные желания и неприкрытая подлость». В этой же брошюре в качестве недочеловеков перечислялись евреи, цыгане, финны, венгры, татары, монголы (и вообще все азиаты), русские, украинцы и другие народы.

Идеи социал-дарвинизма и радикальный национализм не являются исключительной чертой каких-либо определённых народов или рас. Национализм свойственен практически всем народам и расам, так как его начала, в виде примитивных звериных инстинктов, заложены в самой природе человека и нивелируются лишь культурой и образованием.

Чем ниже интеллектуальный уровень и чем на более низкой ступени социальной лестницы стоит человек, тем он более подвержен идеям исключительности, социал-дарвинизма, национализма.

В России 1830 — 1840 годы отмечены взрывным ростом популярности идеи русской исключительности. Началось всё с безобидного спора между западниками, которые утверждали, что Россия сильно отстала от европейских стран в экономике, науке, культуре, политической жизни и славянофилами, возражавшими западникам, что именно Европа давно находится в глубоком кризисе и катится к закату.

Западники утверждали, что существует абсолютно универсальный единый в мировом масштабе путь развития науки, культуры, общественной жизни, который должны пройти все без исключения страны. Российская жизнь, с её самодержавной и религиозной составляющей, с крестьянским традиционным общинным способом производства, мешает стране двигаться по пути прогресса, вместе со всеми остальными странами. По мнению западников, России было жизненно необходимо начать, как можно скорее, двигаться теми путями, которыми развивается цивилизованная Европа.

Славянофилы же настаивали на том, что необходимо как можно дольше сохранять свою самобытность, нести в разложившуюся меркантильную Европу свет духовности и чистоту первоначального христианства.

Параллельно ожесточённой полемике славянофилов и западников, возникали и новые имперские идеи, включающие в себя идею исключительности русского народа, его избранности, его особой миссии для всего мира.

Стали популярными фразы «Москва – Третий Рим» и «Тысячелетняя славянская империя». Русская соборность, общинность провозглашалась единственно возможным укладом общественной жизни, а особое географическое положение между Западом и Востоком, авторитарное самодержавие — благоприятными условиями к созданию самого могучего авторитарного государства на земном шаре. Рассматривалась идея объединения всех славян под крылом Российской Империи, при этом русские определялись главенствующим народом, господствующим не только над людьми других рас, но и над остальными славянами.

Михаил Погодин в своих книгах утверждал об исключительности славянского мира, духовных ценностей славян и истинной веры — православия. А среди славян он выделял русских. Константин Аксаков, Алексей Хомяков, Иван Киреевский, Николай Данилевский, Владимир Ламанский, князь Владимир Черкасский, генералы Михаил Черняев, Михаил Скобелев, Ростислав Фадеев … — список известных писателей, политиков, военных, государственных деятелей можно привести очень длинный, что доказывает высокую популярность в обществе XIX века идеи русской исключительности и национализма. Именно на этой почве, сразу после революции 1905-1907 годов вырастут различные русские монархические националистические организации, вроде черносотенцев из «Союза русского народа» или «Союза Михаила Архангела».

Любопытный образец для изучения представляет американизм – явление, именуемое за пределами США как «американская исключительность». Речь идёт о вере граждан США в миф о своём превосходстве перед другими народами. Этому мифу уже более трёхсот лет, а его начало происходит фактически от времени основания государства. Миф этот основан на вере, что США занимают особенное место в мире, а народ, населяющий страну, который сам себя именует «американской нацией», обладает особым национальным духом, особой приверженностью к свободе.

Американцы верят в том, что их государственные и политические институты совершенны, судебная система эталонно независима. Они полагают, что на них возложена особая божественная миссия нести свободу и демократию всем варварским народам, словом наставлять на путь истинный другие заблудшие народы, огнём и мечом искоренять скверну.

Действительно, исторические условия в которых создавались США были уникальные. Пуританская мораль и никогда в истории, ничем не ограниченный капитализм создали уникальное, в своём роде, государство.

Американская нация — сплав различных народов, разнообразных культур, во всей их многообразности. Население страны состоит почти целиком из потомков эмигрантов, бежавших в Новый Свет от преследований на своей исторической родине, из Европы и Азии, в поисках экономической и политической свободы, возможности исповедовать свою религию, не опасаясь при этом за свою жизнь. У этих эмигрантов, ещё до рождения североамериканского государства, уже были общие представления о таких понятиях, как свобода, демократия и права человека. Государство изначально строилось на принципах экономической свободы, неприкосновенности частной собственности и поощрении предпринимательства. Государственные институты и судопроизводство строились из соображений эффективности, верховенства законов и справедливости. Эти новые американские институты и суды не были отягощены, в отличие от европейских, грузом феодального прошлого, сотнями лет правления аристократии, политической и религиозной цензуры, сословными предрассудками.

Несомненно, американцам есть чем гордиться. Если бы не одно обстоятельство: временами чувство гордости за свою страну и за американский народ выходило за рамки здравого смысла, становясь настоящим культом. Фашизация американского общества в обозримой ретроспективе время от времени зашкаливала и лишь изначально разумно построенное государство, наличие в нём системы политических сдержек и противовесов, традиционная независимость судебной системы, столетиями существующая реальная свобода слова, сделали приход к власти фашистов невозможным.

США неоднократно балансировали на грани между демократией и фашистской диктатурой. Нет никакой гарантии, что в дальнейшем американскому народу также будет сопутствовать удача и очередной всплеск фашизации общества не закончится «народной диктатурой» и «американским социализмом».

Во внутренней политике, где имеет значение политическое устройство государства, в США существуют эффективные механизмы противодействия доминированию отдельных социальных групп и политических сил. Безусловное преобладание значения местных органов власти в жизни простого американца почти полностью нивелирует излишнюю мощь государственной машины.

Во внешней политике США не ограничены ничем, так как не наследовали разумную систему сдержек, веками существующую внутри страны, поэтому ведут себя крайне агрессивно, показывая всему миру во всей своей красе уродливую сторону мифа об американской национальной исключительности.

Если во внутренней политике американцы строго придерживаются принципа сохранения в любой ситуации политического плюрализма, абсолютной свободы политических и религиозных взглядов, то во внешней политике они проявляют грубую нетерпимость к чужому образу жизни, к праву других народов жить так, как им хочется, в соответствии со своей религией, своими традициями, национальным характером и в соответствии со своими национальными интересами. Вот такой любопытный парадокс.

Фашистские негосударственные военные организации, возникшие на основе культа исключительности воина, часто возникают в офицерской среде. Такие организации продолжают, незаметно для непосвящённых, существовать, развиваться в армии долгие годы и десятилетия, пока не появится благовидный повод и удобный момент для захвата власти в стране.

Для успешного захвата власти необходима лишь сила, для последующего её удержания в современном мире одной силы может оказаться недостаточно, нужен авторитет в обществе и поддержка населения. Необходимо, чтобы военные в стране не просто занимали бы особое положение, были бы своего рода кастой, живущей по своим законам, но, и чтобы это привилегированное положение и авторитет военных безоговорочно признавались обществом.

Для упрочнения своего политического положения в стране, военные, захватив власть, часто прибегают к специфическим популистским мерам, постепенно скатываясь к фашизму.

Иногда военные уже на начальном этапе используют фашизм для планирования, подготовки, захвата и удержания власти.

Типичными образцами фашизма, возникшего в среде военных, можно назвать Испанский фалангизм в Испании, режим Антонеску в Румынии, режим Хорти и Салаши в Венгрии.

А бывает так, что военные совершают антифашистский переворот, устраняя ранее существовавший фашистский политический режим и устанавливают жёсткую диктатуру, которая в отличие от фашистской опирается не на поддержку народных масс, а на небольшую группу военных и политиков.

Например, в Чили, на военных, которые традиционно занимали особое положение в стране, населением возлагались надежды на стабилизацию в политической и экономической сферах, на недопущение во власть коммунистов, с последующим установлением диктатуры пролетариата, с национализациями, экспроприациями. Как говорили сами чилийцы, в начале семидесятых годов страна была несколько лет беременна военным переворотом.

Сразу после переворота, произошедшего 11 сентября 1973 года в Чили, было сформировано военное правительство, возглавил которое непопулярный в народе генерал Пиночет, входивший в состав военного командования предыдущего правительства социалистов и прочно ассоциировавшийся в массовом сознании с фашистским режимом Сальвадора Альенде.

Чилийской военной хунте необходимо было в срочном порядке повышать популярность нового правительства, а ни соответствующей идеологии, ни политической организации у чилийских военных на первоначальном этапе не было.

Следует отметить, что степень фашизации чилийского общества перед военным переворотом 1973 года так и не достигла тех масштабов, на которые надеялись социалисты, получившие за три года до переворота власть в стране. Левых поддерживали примерно 40 процентов населения, что для удержания власти в богатой латиноамериканской стране было явно недостаточно.

Большинство чилийцев, давно были готовы к такому повороту событий, они ждали и желали прихода к власти военных. В августе 1973 года, ещё за месяц до переворота, почти сразу после отставки министра в правительстве Сальвадора Альенде, главнокомандующего чилийской армии генерала Карлоса Пратса, уволенного со всех постов усилиями будущих путчистов, в обществе открыто заговорили о скором военном мятеже.

В отношении диктатуры чилийских военных периода 1973-1990 годов также можно применить термин «фашистская». Военное правительство, для удержания власти через несколько лет после государственного военного переворота, стало опираться не столько на силу, сколько на поддержку населения. Пиночетом и его правительством, после периода политических репрессий были использованы типичные фашистские приёмы удержания власти: популизм, эффективная государственная пропаганда, цензура и контроль СМИ, фальсификации результатов выборов.

Пропагандисты фашистской военной хунты объявили целью прихода к власти военных «национальное возрождение». Были проведены экономические реформы, принята новая чилийская Конституция, проведена приватизация ранее национализированных предприятий, а также организаций образования и здравоохранения.

По словам Пиночета, причиной прихода военных к управлению страной стали угроза полного захвата власти коммунистами и деструктивная деятельность предыдущего социалистического правительства Сальвадора Альенде, симпатизирующего коммунистам.

Пиночет объявил военную диктатуру вынужденной и временной мерой. Он пообещал, что как только страна выйдет из состояния хаоса, армия вернётся в казармы и власть будет передана гражданскому правительству.

Уже на второй день после переворота военная хунта объявила о наличии в стране внутреннего и внешнего коммунистического заговора, подтвердила свои обещания вести непримиримую борьбу с внутренними и внешними врагами. На роль внешних врагов были назначены СССР и Куба, а внутренними врагами были объявлены не только социалисты и коммунисты, но вообще все несогласные с политикой нового военного правительства. В стране были созданы чрезвычайные военные трибуналы, построены концентрационные лагеря для политических противников режима Пиночета.

В январе 1978 года Пиночет провёл референдум о доверии к себе и проводимому им курсу. В результате референдума выяснилось, что Пиночета поддерживали 75 % пришедших на избирательные участки. Следует отметить, что сторонние наблюдатели заявляли о массовых нарушениях при проведении голосования и масштабных фальсификациях при подсчёте голосов.

Такой метод узурпации власти, как контроль выборов, типичен для фашистских режимов и сведения об этом часто попадали в исторические хроники. Тем не менее даже за вычетом массовых фальсификаций, Пиночета поддерживало большинство населения, по оценкам независимых экспертов примерно 60-65 процентов.

Пример Чили показывает, как военная хунта, пришедшая к власти чуждым фашизму способом, то есть не при помощи выборов или народной революции, а в результате военного переворота, переходит после захвата власти к чисто фашистским методам: популизм, борьба с внутренними и внешними врагами, полный контроль над средствами массовой информации, насаждения культового сознания (вождизм, культ традиционализма, культ силы и пр.).

Не всегда военный переворот заканчивается фашистской диктатурой, он может закончиться обычной военной диктатурой, держащейся у власти исключительно за счёт силы, делая акцент преимущественно на государственный аппарат подавления гражданского сопротивления, а не на фашистскую идеологию и соответствующую ей пропаганду.

Подобные военные перевороты могут происходит в одной и той же стране регулярно. Это могут быть также антифашистские путчи, как только в очередной раз назревает опасность прихода к власти фашистов.

Трижды в XX веке армия спасала Турцию от религиозного фашизма, от радикализации и исламизации общества. Именно военные, недовольные исламизацией страны, прокатившимися националистическими погромами, ограничениями свобод (под предлогом борьбы с «подрывной деятельностью» правительством были запрещены любые политические собрания, проводились массовые аресты), вооружённым разгоном демонстраций.

Недовольные политическими чистками в армии офицеры спасли Турцию 27 мая 1960 года от исламофашизма в первый раз. Впоследствии всё повторилось дважды, в 1971 и 1980 годах. Методы, которыми действовали турецкие военные в 1960 и 1980 годах, были поистине ужасными: были казнены сотни людей, десятки тысяч лишены гражданства, лишены свободы сотни тысяч. Тысячи граждан пропали без вести. Но при всех этих ужасах, назвать эти события фашистскими военными переворотами нельзя. Лечение Турции от фашизма оказалось не менее страшным, чем медленно прогрессирующая болезнь, называемая «турецкий исламофашизм».

Диктатура, в основе которой лежат не идеология фашистского типа, со свойственными такой идеологии фашистскими культами, а исключительно страх граждан за свою жизнь, не может называться фашистской. В особенности если этот страх порождает очевидно немногочисленная группировка, пусть даже считающая себя исключительной, принадлежащей к некой привилегированной категории.

Таким режимом была диктатура Франсуа Дювалье на Гаити с 1957 по 1971 год. Несмотря на безуспешные попытки сторонников режима создать из Дювалье вождя нации, он никогда не пользовался поддержкой гаитянцев. Его диктатура держалась на суевериях и страхе перед служителями культа Вуду, а также вселяющими ужас вооружёнными отрядами «тонтон-макут». Тонтон-макуты не имели официального статуса и действовали вне какого-либо закона или иного правового акта. Неугодные открыто или тайно похищались тонтон-макутами и после этого исчезали бесследно. Эта была диктатура страха, а не власть обработанной пропагандистами безумной толпы.

Право исключительности может основываться фашистами на никак специально не обоснованном праве коренного народа на территорию, на природные ресурсы. В этом случае, единственным оправданием для фашистов является утверждение о том, что у какой-либо конкретной территории имеется хозяин — народ, либо издавна населяющий эту территорию (завещанную предками), либо исторически возникший в этом месте, получивший там божественное откровение или получивший землю во владение от самого бога (святая земля), либо завоевавший в кровопролитных войнах свои владения, либо владеющий территорией на других подобных основаниях.

Происходит подмена в фашистской идеологии коллективного права на территорию для всех граждан государства, независимо от расы и национальности, вероисповедания, на исключительное право одной категории людей на эту же территорию и следующее из этого исключительное право на власть.

Одним из определений нации является следующее: нация — это этническая общность людей, проживающая в определённой местности, с единым языком и культурой. Спорное, на мой взгляд, утверждение, но оно отражает особое значение земли для любой нации.

В мире с древности и поныне существовали и существуют различные территориальные споры и конфликты, спекуляции на тему права народов на те или иные территории. Фашисты в своей пропаганде умело пользуются этими противоречиями.

Для одних родная земля — это отнятая у других народов во время войны территория (политая кровью предков-воинов), для других она имеет сакральный смысл, так сказать, центр мира, отправная точка национальной истории и культуры.

В первом случае фашисты, для достижения своих целей, делают акцент на героическом прошлом народа. Они побуждают население гордиться не только военными победами, а, как бы это ни было парадоксально, но и поражениями, массовыми жертвами среди мирного населения, огромными военными потерями в войнах, зачастую бессмысленных.

Во втором случае — внимание пропаганды акцентируется на неразрывную духовную связь народа, бога и земли.

Нацисты, будучи атеистами, вычеркнули Бога из старой германской христианской схемы построения национального немецкого государства, получив в итоге идеологему – «кровь и почва».

На понятиях крови и почвы (Blut-und-Boden-Ideologie) была построена идеологическая нацистская теория единства происхождения немцев («крови») и родины, родной земли, дающей нации силы («почвы»). Эта теория была положена в основу гитлеровской расовой политики, геополитики, фашистской идеологии и культуры.

Культ конфессиональной исключительности имеет самые тяжёлые последствия, как для окружающих, так в итоге и для самих приверженцев культа. Такой фанатизм наиболее агрессивен и устойчив в народных массах. Извращённое религиозное сознание, часто противоречащее основам религии, рождает идею о превосходстве конфессии, к которой принадлежит верующий.

Идеи конфессиональной исключительности присущи всем современным религиям, без исключения (по крайней мере, мне исключения не известны), но наиболее яркую и агрессивную форму эта идея приобретает в монотеистических религиях.

Языческие религии, в отличие от монотеистических, предполагают, что боги вполне могут терпеть наличие других богов у других народов. Разные народы на заре человечества поклонялись различным божествам и спокойно сосуществовали вместе, иногда ссорясь по поводу того, какой бог старше, сильнее и значимее. Выиграв битву, люди решали, что их боги более могущественны, чем боги противника.

Единобожие однозначно не предполагает наличие никаких других богов. По этой причине культ исключительности, рано или поздно, непременно должен был не только возникнуть, в том или ином виде, у адептов всех монотеистических религий, от древнеегипетского Атона до Авраамических религий (иудаизм, христианство, ислам), но и занять свойственное ему преимущественное положение в иерархии культов религиозного общества, вытеснив светские (в том числе и политические) культы.

Культ исключительности не менее значим для религиозных сообществ чем, к примеру, культы почитания церкви и священнослужителей, поклонения священным текстам, изображениям, реликвиям и им подобные.

Идея конфессионального превосходства всегда обосновывается «богоизбранностью», тем, что бог избрал определённый народ или последователей определённого религиозного направления для особой миссии, известной только самому Богу. На этом основании сторонники конфессиональной исключительности считают себя любимыми Богом людьми, которым тот оказал своё особое доверие.

Идея богоизбранности наиболее ярко проявилась в иудаизме, где она является центральной для всего вероучения.

Крайне агрессивной выглядит позиция исключительности в исламе. В священных книгах язычники расцениваются как враги ислама и мусульманам запрещено общаться с ними, помогать им. Коран прямо называет их врагами веры и от мусульман, требует истреблять их, если язычники не примут мусульманство.

Коран (сура IX, ст.5):«А когда кончатся месяцы запретные, то бейте многобожников, где их найдёте, захватывайте их, осаждайте, устраивайте засаду на них во всяком скрытом месте! Если они обратились и выполняли молитву и давали очищение, то освободите им дорогу: ведь Аллах — прощающий и милосердный».

Борьба с язычеством — это святая борьба, дело чести каждого мусульманина. Борьба, называемая джихадом, продолжается со времён пророка Мухаммеда (именно из-за этого пророку пришлось переехать из Мекки в Медину) и до нынешних дней.

Идея исключительности мусульман и необходимости джихада была главной движущей силой арабских завоеваний в VI-VIII веках и последующих религиозных войн. Сегодня идея конфессиональной исключительности является причиной многих конфликтов на Ближнем Востоке, в Афганистане, Пакистане, Индонезии и других странах.

Вражда, в основе которой идея религиозной исключительности, возникает и внутри конфессий, среди различных направлений внутри одной религии. Примером тому является не прекращающаяся столетиями вражда между суннитами и шиитами, берущая начало ещё в VII веке.

Сейчас в исламе существует 7 основных направлений (религиозных школ — мазхабов): 4 суннитских (шафиитский, ханбалитский, ханафитский и маликитский) и 3 шиитских (исмаилитский, зейдитский и джафаритский). Внутри этих течений имеются другие религиозные группы, которые также соперничают друг с другом, часто доказывая свою «богоизбранность» с помощью оружия.

История христианства — это также история многочисленных религиозных войн, начиная со времён возникновения первых христианских общин. На заре христианства различные течения внутри церкви враждовали, а зачастую даже находились в состоянии вооружённой борьбы друг с другом.

После обретения христианством статуса государственной религии началась борьба с ересями, с сектантством. И далее, целыми столетиями между христианами шла религиозная вражда. Протестанты враждовали с католиками, англиканцы ненавидели пресвитерианцев, кальвинисты не жалуют лютеран.

Может быть, мне не стоило далеко ходить за примерами, достаточно было вспомнить русский церковный раскол XVII века, когда русский православный стал ненавидеть такого же русского и такого же православного, но старообрядца.

Достаточным основанием для того, чтобы вырвать старообрядцу язык или сжечь его живьём, вместе с женой и малолетними детьми, для православного христианина было даже не иная вера, а лишь расхождение во взглядах на религиозные обряды.

Внутри старообрядчества также существуют разные течения, члены которых претендуют на «правильность» и исключительность — поповство, единоверие и беспоповство. Внутри этих старообрядческих религиозных течений имеются ещё более мелкие обособленные группы, считающие себя ещё более «избранными», чем остальные и так далее… Эдакая матрешка из толкований религиозных догм и обрядовых различий.

Идеи исключительности появлялись не только в Америке и Европе. Такие идеи возникали и возникают в Азии, Африке, Австралии, даже у народов Океании.

В Южной Африке в конце XIX века, в среде потомков первых колонистов (преимущественно голландцев) возник африканерский национализм. Согласно идеологии африканерского национализма, белые люди на континенте, говорящие на африкаанс (африканский диалект нидерландского языка) являются богоизбранным народом. Все остальные (китайцы, негры, британцы и пр.) не признавались полноправным коренным населением африканского юга и считались африканерами людьми второго сорта.

Южноафриканскими националистами были созданы десятки организаций фашистского толка, из них две достаточно крупные: Братство африканеров, и старейшая партия ЮАР — Национальная партия Южной Африки. Последняя, кстати, находилась у власти с 1948 года по 1994 год.

В Родезии в конце XIX века также сформировались националистические организации фашистского образца. Идеология родезийских националистов базировалась на идее исключительности белых жителей Родезии, говоривших по-английски. В чести были идеи корпоративизма, консерватизма и антикоммунизма. Основная националистическая партия, именуемая «Родезийский Фронт», на протяжении 30 лет играла весомую роль во внутренней политике страны, а в 1965–1979 годах даже находилась у власти.

В планах белых африканских националистов было создание нового общества, новой культуры, нового тоталитарного государства на чисто фашистских принципах. Предусматривалась европеизация коренного чернокожего населения Африки – отказ от традиционных африканских культов в пользу христианства, замену традиционной негритянской культуры на культуру пришлых белых колонистов.

На территории Африки существовал не только белый национализм, радикальному национализму были подвержены также и представители племён, населявших континент до прихода туда европейцев.

В основе идеологии чернокожих националистов был тот же традиционный набор — культ исключительности конкретного африканского племени, его превосходства над другими племенами, культ традиционализма, культ вождя, культ ненависти, культ героизма и смерти и пр.

Традиционализм, в этом случае, подразумевался в виде возвращения коренного африканского народа к первоистокам, к первоначальной природной нравственной чистоте, стремления ощутить себя частью природы, научиться понимать язык зверей и птиц, дружить с деревьями, дождём, ветром.

Идеологами черного национализма создавалась вымышленная прекрасная история народа, история героической борьбы с враждебными соседними племенами и белыми колонизаторами. Чернокожие националисты стремились к внедрению традиционализма во все сферы человеческой деятельности. Восстанавливалась, а иногда просто насаждалась силой традиционная культура, возрождались племенные мифы и предания, вводилось обязательное обучение молодёжи ритуальным танцам и музыке.

Некоторые чёрные африканские националисты и сейчас выступают за легализацию рабства, когда одно племя полностью владеет другими племенами на праве собственности. В отдельных случаях они считают необходимым распространить рабовладельческое право не только на территорию своей страны, но и на всём африканском континенте. Обоснование всё то же — исключительность родного племени.

Мобуту в Заире с 1965 по 1997 год проводил политику заиризации (африканизации) населения, провозгласив традиционные африканские верования и культуру единственно возможными. Он запретил неафриканскую литературу, кино, театр, ношение одежды западного образца, заставил граждан поменять европейские имена на африканские. В республике было запрещено западное образование, христианские праздники.

В современной Африке очень популярна объединяющая фашистская идеология расистского традиционалистского типа – негритюд (дословно с французского Négritude – негритянство). У этой идеологии богатая предыстория, включающая в себя философские и политические учения, зародившиеся ещё в конце XIX – начале XX века, основу которым положили африканские мыслители Эдуард Уилмот Блайден, Леопольд Седар Сенгор, Леон-Гонтран Дамас, Эме Сезер.

В основе негритюда лежат различные концепции исключительности африканских народов, принадлежащих к негроидной расе. Идеологами негритюда воспеваются исключительность мышления всех негроидов, самобытность африканских культур и самодостаточность традиционных экономик коренных племён чёрного континента. Наукообразная теория негритюда не просто провозглашает, но и «научно доказывает» особую роль негроидной расы в развитии человеческой цивилизации.

Представитель игбо (племя в юго-восточной части Нигерии) Эдуард Уилмот Блайден в 1857 году опубликовал свой фундаментальный труд – книгу «Голос из кровоточащей Африки» (Voice from bleeding Africa). Получив мировую известность в качестве основателя панафриканизма, ставшего через несколько десятков лет идеологической базой негритюда, он писал многочисленные статьи и публично выступал с требованием «духовной деколонизации» Африки, предоставив коренным народам жить в соответствии с их представлениями о мире, развивать собственную традиционную культуру.

Блайден утверждал, что негроиды стоят на более высокой ступени развития, они более нравственны и ближе к природе, в отличии от европейцев, которые алчны, расчётливы и агрессивны.

Критиковалось фатальная зависимость европейской цивилизации от научных достижений и технического прогресса, в ущерб духовности и естественности, которая непременно приведёт европейскую часть человечества к неминуемой гибели.

«Евро-Азиатская цивилизация или погибнет от своей же техники, или за ближайшие сто лет выродится в жалкую кучку содомитов и наркоманов. Вот тогда вперед выйдут славные потомки несправедливо угнетаемых ныне жителей самого богатого природными ресурсами и благодатного континента. Настанет рассвет цивилизации Черной Африки» – писал в 1967 году последователь Эдуарда Блайдена африканский журналист Том Блэк.

В своей книге 1887 года «Христианство, ислам и негроидная раса» (Christianity, Islam and the Negroid Race) Блайден утверждал, что только ислам способен объединить всех коренных африканцев, именно он должен стать единственной религией всей Африки, а также всех этнических африканцев, проживающих за пределами континента. Христианство было названо враждебным африканской душе и вредным для традиционных негритянских сообществ.

Не остались в стороне и идеи «африканской геополитики», где Блайден обосновывал необходимость захвата Либерией соседних территорий.

В своём развитии, уже в середине XX века негритюд обогатился собственным африканским национал-социализмом, в основе идеологии которого было утверждение, что у всех негроидных народов расовое сознание в значительной мере превалирует над классовым.

Осознание негроидами расовой исключительности, по мнению чернокожих национал-социалистов, жизненно необходимо, чтобы не раствориться в мире других рас и национальностей. В основе политических программ африканских национал-социалистов – идея социализма, построенного целиком на основе идеологии негритюда. Появился африканский социальный дарвинизм, свои политические культы. В общем, всё, как всегда, и везде у фашистов.

Панафриканизм родил идею завоевания африканцами части Азии, популярную в современной Нигерии, Кении, Гане и последующего создания огромной африканской империи – Соединённых Штатов Африки. Впервые идею о создании на африканском континенте единого государства всех негроидных народов высказал первый президент республики Гана Кваме Нкрума.

Реализовать проект огромного африканского государства мечтает современный ливийский диктатор Муаммар Каддафи. Продолжением идей панафриканизма являются различные современные геополитические программы «естественного» расширения жизненного пространства негроидной расы – по сути различные амбициозные планы экспансии африканцев в Азию.

Развитие панафриканизма, пантюркизма, панславизма и прочих «пан…измов», а также возникновение на их почве различных видов местного национализма, вроде упомянутого выше негритюда, настолько похоже на развитие европейских национализмов в «эпоху фашизма» первой трети XX века, что порой возникает ощущение, что параллельно развивавшиеся по всему миру процессы срежиссированы одним разумом, а труды различных теоретиков национал-социализма написаны одной рукой.

В Полинезии ещё в XVIII веке, при всей примитивности жизни коренного населения, у отдельных племён путешественники из Европы отмечали признаки радикального национализма. Полинезийцы не знали ни гончарного производства, ни лука, ни стрел, но у них уже сформировалось понятие частной собственности, существовало разделение труда, рабовладение. Общество аборигенов делилось на социальные группы: ремесленников, воинов и жрецов. Полинезийцы, образуя внешне отличную от других народов Океании группу, разговаривая на едином языке, считали себя избранными и относились к другим народам Океании с презрением и враждебностью. У них существовало довольно логически стройное для примитивного общества «научно-религиозное» обоснование своей исключительности.

Приведенные в этой главе примеры доказывают, что ксенофобия и национализм присущ человеческой природе изначально. Лишь современная цивилизация, её этика, наука и культура способны подавить в человеке эти звериные проявления животных инстинктов, первобытных страхов перед чужаками, не похожими на себя и своих соплеменников.

Можно составить огромную энциклопедию национализма, где указать исторические примеры, сделать ретроспективный срез по странам и континентам, составить длинный список националистических организаций. Энциклопедия получилась бы тяжёлая и толстая, потому как материала для неё всемирная история преподнесла предполагаемому автору такой энциклопедии предостаточно.

Национализм не единственный, но самый распространённый и самый удобный повод для создания фашистского культа исключительности. Второй по распространенности – религиозный фанатизм, предполагающий исключительность последователей священного учения или членов религиозной общины.

История, вернее та её часть, которая отвечает интересам фашистов — важнейшая составляющая фашисткой пропаганды. Не гнушаются фашисты «подгонять» историю под свои потребности, вольно интерпретируя исторические факты, комментируя и делая выводы, необоснованные ничем, кроме своей выгоды, не гнушаясь даже придумыванием не существовавших в реальности исторических событий. Для обоснования исключительности, фальсифицированная фашистами история как раз самый удобный инструмент.

К примеру, согласно утверждениям славянофилов, сторонников идеи «Россия — Третий Рим», Московское Царство являлось прямым наследником предыдущих древних монархий, которые, уже в свою очередь, берут своё начало от императора Августа, основателя Римской Империи.

Рюрик, как доказывают славянофилы-историки, ведёт свой род от римских императоров. Псевдоученые придумывают происхождение для персонажа церковного мифа, для персонажа, про которого неизвестно, существовал ли когда-то его исторический прототип. Даже не искушённому в вопросах истории читателю понятно, где собственно история, а где великодержавная российская имперская пропаганда.

При этом, реальные исторические факты, подтверждённые документами, опровергающие псевдоисторические теории, самими фашистами без объяснения объявляются фальсифицированными. Только на том основании, что они, якобы, порочат доброе имя страны и населяющего эту страну народа. Невозможный в научном споре бредовый аргумент «Это не правда, по причине того, что это плохо выглядит и не добавляет героичности нашим предкам», не кажется фашистским «историкам» абсурдным, по очень простой причине – это относится не к науке, а к идеологии и пропаганде.

В 1948 году госдепартамент США издал сборник документов о советско-германских отношениях перед самой Второй мировой войной. В эти документы включили также тексты секретных протоколов пакта Риббентропа — Молотова. Сразу после этого СССР опубликовало историческую справку «Фальсификаторы истории», в которой была указана советская версия причин войны, отрицался сговор Гитлера со Сталиным, спровоцировавший Германию на захват Польши, что в итоге привело к началу Второй мировой войны.

Вся ответственность за развязывание войны перекладывалась исключительно на Гитлера и его окружение. Долгие последующие годы эта версия, изложенная в «Фальсификаторах истории», стала источником сведений о причинах войны во всех советских изданиях, от исторических трудов и энциклопедий, до школьных учебников истории.

Основной довод в пользу отрицания реально существующих документов, свидетельств, подтверждающих факт сговора, был прост — клевета на народ-победитель, освободивший Европу от немецкого национал-социализма. И всё, больше никакие аргументы уже не нужны. Срабатывает чисто фашистская логика: «Этого не может быть, потому что мы хорошие, а все вокруг — плохие, мы советский народ, а значит мы всегда правы».

Спорить с фашистом бесперспективно, так как подобный спор похож на спор с религиозным фанатиком, которому всё равно бесполезно что-либо доказывать. Переубедить фашистского фанатика невозможно, а вот получить от него топором по голове или нож под ребро, в порыве «праведного гнева», можно запросто.

Поведение человека зависит от того, какую социальную роль для себя он определяет, причём имеет значение не только реальное положение, но и то, как себя ощущает сам человек. Приятно осознавать свою исключительность. Ещё приятней, когда эта реальная или мнимая исключительность даёт какие-то ощутимые преимущества в обычной жизни.

Примерить на себя эту исключительность или с неприятием отвергнуть её, целиком зависит от нравственных качеств личности и интеллекта конкретного человека.

В процессе принятия или отторжения идеи исключительности, даже если это решение принимается человеком спонтанно, неосознанно, чисто на эмоциональном уровне, в мозгу человека все равно подсознательно решается сложная задача: даёт ли эта исключительность какие-либо новые возможности, позволяет ли она чувствовать себя увереннее, получать эффективную поддержку от «своих», позволяет ли она передавать своим детям эти признаки элитарности, даёт ли какие-то преференции во взаимоотношении с властью, позволяет ли публично гордиться собой, чувствовать силу единства с такими же носителями этой исключительности. Люди часто не осознают истинных мотивов своей симпатии к фашистским идеям.

При определении своего отношения к фашистской идее исключительности, человек видит себя как бы со стороны. Одни люди видят в фашизме самого себя и им нравится:

• повышение собственной значимости (особенно в условиях постоянного унижения, ничтожности социального положения, небезупречных нравственных качествах и низких умственных способностях индивидуума);

• сопричастность к многочисленному и сильному общественному или политическому движению и защиту со стороны этого движения;

• оправдание своих неблаговидных поступков благородными целями фашизма, интересами нации, расы, государства, религиозной группы и пр.

А другие люди в принципе не способны видеть себя в фашизме, они способны видеть себя лишь вне его, так как отчётливо осознают всю лживость фашистской пропаганды и последствия, к которым приводит промывание мозгов.

Как причины симпатии или пассивного непротивления фашизму, так и причины неприятия фашизма, могут различаться у разных людей.

Кто-то таким родился и не приемлет лжи, насилия и любого ущемления личной свободы, у него неприязнь чисто физиологического свойства, связанного с врожденными особенностями психики.

Другому человеку отвратителен фашизм, по причине эстетического неприятия и интеллектуального отторжения, не из-за врождённых индивидуальных особенностей, а из свойств личности, являющихся плодами воспитания и образования.

Немалая часть поддерживающих фашистов граждан, являются просто безыдейными конформистами, чей конформизм происходит от разных причин: от простого малодушия, до хорошо обдуманных меркантильных денежных интересов и амбициозных карьерных устремлений. Такого рода конформизм может происходить вообще из любых конъюнктурных соображений.

Именно поэтому ещё одним признаком фашизации социума, является наличие не только внешней, по отношению к отдельному индивидууму, цензуры, но и распространенность самоцензуры.

Искреннее стремление большого количества людей ничем не выделяться из толпы, мимикрировать под окружающее общество, чтобы стать в нём как можно более незаметным, становится жизненно необходимым для политически пассивного гражданина, условием для его социального благополучия, а иногда и для физического выживания в фашистском государстве.

Достаточно лишь изъять два компонента из ядовитого содержимого государственной машины фашистского государства, но компоненты самые важные — ненависть и страх, и фашизм умрёт. Фашизм существует не в концлагерях и тюрьмах, не в телевизионных студиях и редакциях газет, не в законах или хаосе, он живёт в головах людей, в их сознании.

*****

Связаться с автором можно по электронной почте:

gidra@sergeev.in