Знойный август 85 года подходил к концу. Мы с Костей, моим лучшим другом, проводили его в городе. Костя, из-за внезапной ветрянки, помимо него настигший всех его братьев и сестер, я из-за того, что бабуля, у которой всегда проводил последний месяц лета, уехал к моей тети в Юрмалу, да так там и осталась. Мы носились целыми днями по узким улочкам, стегали заросли крапивы, представляя, что это фашисты, и плескались до синих губ в городских речках. В общем, развлекались как могли. Иногда гоняли на велосипедах на море, тайком от родителей, конечно, потому что речки - это хорошо, а море видь - совсем другой разговор. Тем более что ехать было недалеко, всего-то час на Великие и ты на месте. Каждый раз по пути к побережью мы проезжали мимо зверосовхоз. Не знаю почему, но это место манила нас и само его название. Что такое совхоз, мы знали, но что такое приставка зверо, очень интриговала. И колючая проволока по периметру, и звуки, доносящийся от туда, заставляли каждый раз выворачивать шею и провожать взглядом крыши строений, принадлежавших зверосовхозу. Воображение рисовало нам волков и медведей, разгуливающих за забором и пасущихся как коровы на лугу. Однажды утром Костя залетел на нашу кухню, где я заканчивал завтракать, с потрясающим предложением: Серый, а давай на зверосовхоз ночью пойдем, там никого не будет, можно все осмотреть. У меня чуть чай носом не пошел от неожиданности. Ночью кто же нас из дома выпустит - Костян шлепнулся на стул напротив меня схватил еще теплый пирожок, жадно надкусил его и продолжил: - Я все придумал. Отпрошусь к тебе с ночевкой, а у тебя же комната отдельная. Как только твои родители уснут, мы в окно вылезем, а потом обратно вернемся, так что никто и не заметит. А это похоже на план, - согласился я, взяв пирожок. - Только как мы туда попадем Сделаем подкопа, - с довольным видом проговорил друг. - Возьмем лопаты, подкопаем и пролезем. Ну ты и голова! - с уважением посмотрел я на собеседника. Тот снова откусил от пирожка небольшой кусок и проговорил: - Так ты согласен Конечно, согласен! Спрашиваешь еще! - на радостях ответил я. Весь оставшийся день мы провели за приготовлениями к нашему путешествию. Положили в папин походный рюкзак фонари и пирожки, и термос с чаем. Я нашел в сарае саперную лопатку и примотал ее, найденный там же веревкой, к клапану рюкзака, а Костя принес из дома металлический совок и раскладной нож. Вдруг там звери будут нападать, - пояснил он. Все вещи мы спрятали в кустах крыжовника, что росли у нашего забора, а велосипеды подвезли к калитки. Вернувшимся с работы родителям я сообщил о том, что Костя останется у нас ночевать. Те привычно согласились. Мама накормила нас супом и погнала спать. Сегодня, к ее удивлению, мы безропотно повиновались спальне. Мы соорудили кукол и накрыли их одеялом на случае, если кому-то из родителей вздумается заглянуть к нам ночью. После этого мы сели дежурить около двери, из-под которой просачивалась узкая полоска голубоватого света, и доносился еле слышные бубнёж телевизора. Наконец, целую вечность спустя, в гостиной раздались предупреждающий сигнал, и вещание окончилось. Щелкнул переключатель, и полоска под дверью погасла. Я уж думал, они никогда не лягут, - недовольно пробурчал мой друг. Тихо приложил палец к губам я и чуть слышно прошептал: Давай еще подождем. Мы выждали для верности еще минут 15 и прокрались к окну, но решили вылезти в форточку, чтобы не скрипеть лишний раз. Доползли до вещей и велосипедов и покатили к краю города. Южная луна, огромная и желтая, освещала нам путь в этой ночи, и зверосовхоз со своей колючей проволокой и стоящим по кругу искусственным освещением казался нам чем-то инородным в степи. Мы спрыгнули с велосипеда в метрах в ста от забора. Из безопасного расстояния начали высматривать наименее освещенный участок. Вон с той стороны фонарь перегорел, - первым заметил я. Мы, пригибаясь, подбежали к забору под перегоревшим фонарем и принялись за дело. Сравнительно быстро подкопали землю под забором, протолкнули туда рюкзаки и пролезли сами, глотну в процессе порядочно песчаной пыли. Сдавленно кашляя и отряхиваясь, мы поднялись на ноги и огляделись. Изнутри зверосовхоз показался нам гораздо больше, чем снаружи, и прямо-таки огромным. Ровные ряды длинных домиков, похожих на теплицы, тянулись по всей территории, окончания их терялись в темноте, а по праву руку виднелось несколько каменных строений, видимо, административного назначения. На их окнах почему-то были решетки. Помню меня это очень удивило. До этого зарешеченные окна я видел разве что в книжках про узников каких-нибудь замков. В одном из окон на первом этаже был виден тусклый свет. Наверное, сторож, - прошептал Костя. - Пойдем-ка дальше. Мы углубились в ряды теплиц, настороженно поглядывая, не выскочит ли из-за них на нас волк или медведь. Внимание Кости привлекли шуршащие звуки, доносящиеся из клеток. Он присел на корточки, несколько секунд рассматривал обитателей, а затем с разочарованием протянул: Ты посмотри, Серый. Я сел рядом с другом и тоже увидел. Примерно на уровне наших ног в клетках, свернувшись в кубки, спали не большие пушистые зверьки. Мы не заметили их раньше, потому что клетки были накрыты деревянными крышками и в полумраке лично я их принял за какие-то слишком высокие скамейки. Крысы - разочарованно протянул Костя. - Сам ты крыса! - и поправил его я. - Это норки, или выдры, или даже писцы. Видишь, какой пушистый хвост сдался мне их хвост - вздохнул друг. - Вот тебе и звери. Да уж, я тоже чувствовал разочарование. А ведь название-то какое - Зверосовхоз. И вот тебе раз. Может хоть крысу на память возьмем Костя просуну палец между ячейками одной из клеток и потыкал им в бок спящего зверька. Хоть будет что. Ой, чёрт! норка или выдра, сидящая в клетке, изогнувшись, цапнула моего приятеля за палец. Костя тут же вскочил, обалдевший, глядя на сочащуюся кровь. Складной нож, выпавший из его кармана, приглушенный зявкнул, ударившись о землю. Он меня за палец укусила! Ты что, совсем Очумел! - набросился я на лучшего друга. - 10 уколов в живот захотел Кто же зверем в клетке пальцы сует, Да - я растерялся. Да я ж не думал, они вон какие пушистые. Вот именно, что не думал. Я огляделся по сторонам в поисках подорожника, но в зоне видимости была только голая земля. Не долго думая, я снял рубашку и протянул Кости. - Вот, прижми пока, Как вылезем, я что-нибудь найду в рюкзаке, а то тут не видно ничего. С этими словами я пошел в сторону нашего подкопа и даже добрался до начала теплиц. Однако шепот Кости остановил меня. Стой, слышишь - Я хотел было переспросить, что именно, но уже услышал сам. Спящие до этого зверьки теперь беспокойной метались и драли коготками прутья своих клеток, царапали деревянный потолок. Что это они - удивленно спросил я у друга. - Запах крови что ли учуяли Не знаю, - с испугом ответил он. - Давай-ка пойдем отсюда. Он наклонился, чтобы поднять свой нож, и тут я увидел, из-за чего бесновались писцы или кто они там. Между клеток, шагах в десяти от Кости возвышалась тень. Сначала я было подумал, что это сторож, однако мягкий шорох, с которым передвигалась это существо, совсем не походил на звук человеческих шагов. Оно двигалась неторопливо и плавно, так что на секунду я, завороженно глядя на него, потерял дар речи. В этот момент мой друг поднял голову и дрожащим тихим голосом проговорил: Серый, у тебя там, сзади. Я резко обернулся и увидел вторую тварь, стоящую у забора под светом фонаря. Спутать с человеком его было уже невозможно. Тело состоящий из сочленений, как у гусеницы, полностью покрывал густой мех. Лысая голова, венчавшая это странное тело, смотрелось на удивление нелепо. Глаза на голове отсутствовали, а на том месте, где они находятся у людей, располагались длинные усики. Существо, наклонив голову, активно зашевелила этими самыми усиками, а потом плавно поползло на встречу. В этот же момент я услышал крик Кости и обернулся. Тень, стоявшая за его спиной, вцепилась моему другу в плечо и с чавкающий звуком вырвало кусок мяса. Костям завопил от боли и что есть силы всадил в нелепую голову свой складной нож. Тварь резко взревела, как будто одновременно скрипнули сотни плохо смазанных петель, и отшатнулась назад. В два прыжка я преодолел расстояние между мной и другом, схватил того за руку и, нырнув под клетки, перебрался на соседний ряд, опираясь на уцелевшую руку. Вслед за мной из-под клеток выполз Костя, и я потащил его к кирпичному зданию, где сидел сторож. Кровь из шеи и плеча друга выходила мощными толчками, и моя рубашка уже насквозь пропиталась ею. Я смотрел только вперед, на горящие окно и повсюду слышал шелест. Не исключено, что мне это казалось, но твари будто следовали за нами по пятам. Я постарался не думать об этом и полностью сосредоточился на окне. Добравшись до кирпичного здания, я забарабанил в дверь. Говорить я не мог, поэтому только с отчаянием раз за разом долбил по железу, глядя, как Костя оседает на землю. Наконец дверь приоткрылась и из-за неё выглянула пропитое старческое лицо. Некоторое время он в недоумении таращился на меня, на клетки и существ. Затем взгляд его скользнул дальше, на сидящего на земле моего друга, из последних сил зажимающий рану. Помогите! Ко мне, наконец, вернулась способность разговаривать. Существа тем временем зашуршали у ближайших к нам клеток. Я оглянулся и увидел, что их гораздо, гораздо больше, чем два. Сторож мелко и часто задышал, глядя на меня и Костю. Наконец, одним движением он втащил меня за дверь, скудно освещенную крошечную сторожку. Единственное окно было заклеено газетами в несколько слоев, а всю обстановку составлял колченогий железный шкаф да раскладушка. Щелкнул засов, затем замок, ещё один и ещё. Вы что - Я повис на руке сторожа, стараясь остановить его, А Костя впустить его. Нельзя же, Костя! За дверью не было слышно шелеста существ, зато были прекрасно различимые крики моего друга. Он звал меня. Я вновь бросился на стороже, но он, взяв меня за предплечье, толкнул на выложенной плиткой пол. Я шлепнулся на колени и взвыл от боли. Тихо! - грозно прошипел сторож, шагая в глубь своей комнатенке. Я попытался было встать и подойти к двери, но старик, близко наклонив ко мне лицо и обдав запахом перегара, прошептал: Малец, ты жить хочешь Тогда молчи. Товарища твоего уже не спасти, они его запах учуяли, а ты, если рот захлопнешь, живой останешься. В этот момент Костя закричал нечеловеческим голосом. Мое сердце забилось так, что чуть не выпрыгнуло из груди. Как это не спасти - пронеслись у меня в голове слова, смысл которых я еще не до конца успел уловить. Я попытался подняться с колен, но сторож крепко схватил меня и зажал рот. - Молчи! - чуть слышно прошептал старик. Вопли моего друга становились все громче. - Серый, впусти меня, впусти! Больно! Мама, мама, во. - Внезапно в наступившей тишине я явственно расслышал чавканья, доносившиеся из-за двери. Еще через секунду я понял, что чавкают моим лучшим другом. К горлу подкатили рвотные позывы, и по телу прошла судорога. Сторож чуть ослабил хватку и извлек из-за пазухи бутылку без опознавательных знаков. Откупорив емкость и запрокинув мою голову, старик влил мне в горло добрую четверть содержимого бутылки. - Желудок обожжем огнём. Я закашлялся и повалился на пол, хватая воздух. - Ты полежи, сынок, - совсем другим тоном сказал сторож. - Так-то оно легче, все пройдет. Сквозь закрывающие веки я наблюдал за тем, как старик, выпив залпом еще четверть бутылки, подошел к окну и осторожно отогнул край газеты. Как его а - услышал я голос издалека. - Даже обувь сожрали, гады. Очнулся я уже в больнице, где и провел следующий месяц. Вообще, с тех пор вся моя жизнь была тесно связана с различными докторами и психотерапевтами, а из беззаботного подростка я превратился в заику с нервным тиком. Заплаканные мама и папа все спрашивали у меня, что произошло. Родители, Кости и милиционеры наведывались ко мне почти каждый день и пытались восстановить события той жуткой ночи - нашего похода в зверосовхоз. Однако я мало чем мог им помочь. Мне самому было противно от этого, но каждый раз, вспоминая ночь в этом жутком месте, я начинал паниковать и задыхаться. В конце концов, милиция пришла к выводу, что нас похитили, а я в итоге смог убежать. Как только меня выписали из больницы, мы переехали в Волгоград, и о том, расследовали ли похищение Кости дальше, я не знаю. Сейчас мне почти 40, я смог заговорить, не заикаясь лишь к 20, хотя до сих пор предпочитаю общаться в мессенджерах. От тика почти удалось избавиться, а правильно подобранный тон краски для волос очень удачно скрывает седину. Недавно я ездил на родину. На месте зверосовхоза теперь лишь пара разрушенных островов зданий за сетчатым забором посреди степи. Я вышел из машины и вгляделся в старое заброшенное здание, знакомое мне из детства, но, конечно, ничего там не обнаружил. Когда я собрался уходить и развернулся, в мое поле зрения попал старый фонарный столб, святивший полу тусклым светом. Привыкнув к свету и сумев различить, что там было, мои ноги подкосились и окаменели под лучами слабого света. На меня смотрела какая-то высокая темная фигура.