Сейчас осыпается искусственное, ненастоящее, чем была опутана страна тридцать лет назад, попавшая в перестроечный котел и обварившаяся там до полусмерти.
Главный вектор тех преобразований шел по изменению сущностной основы цивилизации. Когда свое, индивидуальное, самобытное воспринималось помехой наступления новой дивной реальности.
Все свое принималось за подобие «железного занавеса», отделяющего нас от волшебной сказки и сладкого сна о полном слиянии с чудесным и эталонным миром Запада. Общество убедили, что все наши проблемы заключаются в бесконечной далекости от цивилизованного мира, что пребываем на греховной периферии и завязли в своих палестинах. Поэтому главная задача – максимально сократить эту дистанцию, пусть и ценой любых жертв и уступок.
Это была попытка отказа от собственного цивилизационного пути. Потому как любая самобытность воспринималась за ложную оппозицию магистральному пути человеческой цивилизации, то есть Западу. Советский период был объявлен тупиковой ветвью, а кто после тупика хочет попытать судьбу в новых экспериментах? Потому хватит самодеятельности и пора идти по проторенной дороге, по стопам, ибо неча изобретать велосипед…
Мало того, советский «тупик» был представлен как крайне опасный для самой страны и общества, отсюда возгонка до астрономических цифр жертв политических репрессий, дескать, строй воевал со своим народом. А также представлял колоссальную угрозу и для всего мира, ведь противостояние сверхдержав, гонка вооружений, холодная война и танцы на краю ядерной бездны были поставлены в «заслугу» Советскому Союзу.
Следует признать, что тотальная война против всего русского и культура отмены начались не сейчас, они шли под вывеской общечеловеческих ценностей. Таковой была советская перестройка (да и после культурное делание зачастую сводилось к той самой отмене, к затирании всего до пустоты). Ее цель – последовательная отмена всей цивилизации, исторической России. Поэтому и нынешние реалии отношения Запада к России не должны удивлять. Они лишь выплеснулись в концентрированном и истеричном виде: после самоликвидации Союза Запад ждал самоликвидации России.
Отсюда и простой вывод-урок, который мы должны, набив многие шишки, извлечь из всего происходящего: Россия – совершенно уникальная, иная, нежели Запад, цивилизация. Она настолько же отлична от Запада, как и цивилизации Китая и Индии, а потому стремление уподобиться, влиться в единую европейскую семью, стать Европой – ложная и деструктивная утопия, которая при своей реализации может повлечь только разрушения.
Эта аксиома не должна привести к отчуждению или замкнутости, России необходимо сохранять открытость и распахнутость вовне – важная черта отечественной цивилизации. Залог ее преображения, постоянного обновления, как это было, например, во время принятия православия и распространения книжности на Руси.
Второй важный урок: России необходимо сочетать консерватизм и дух революционности, ставку на перемены. Иначе будет набирать силы соблазн перестройки с императивом «до основания».
Следует помнить, что Россия – возмутитель спокойствия в мире. И в этом плане – оппонент Западу. Она периодически приходит в мир со своим словом, которое его переворачивает, преображает. Она – удивляет.
Подобное становится и мощным движителем внутреннего развития. Но здесь проблема: Россия недооценивает себя, мало ценит свою уникальность, а посему революционный пассионарный всплеск может привести к внутренним потрясениям внутри нее. Набирает силы маховик смуты. Поэтому и России внутри необходимо научиться сочетать консервативное и революционный порыв, который должен быть направлен на перемены, но не на перестройку, не на слом и зачистку всего до основания.
Для этого необходимо выстраивание единого пути отечественной цивилизации с пониманием общих причинно-следственных связей, ее логики развития. История едина, она не должна восприниматься хаотичным и сумбурным лоскутным покрывалом. Она не должна представляться разобщенной с отдельными и враждующими друг с другом периодами, каждый из которых стремится отменить другие.
Необходимо научиться смотреть на отечественную историю без окуляров той же культуры отмены. И в этом плане нам необходимо вписать позднесоветскую историю и начало новорусской в общую линию исторического пути. Отказаться от соблазна воспринимать в качестве провала, прорехи, ошибки, доходящей до преступления, и стремиться напрочь вычеркнуть.
В этом времени также был свой провиденциальный смысл и назначение. Это необходимо прочесть, чтобы понять общность истории. Историей нельзя разбрасываться, нельзя оставлять в ней прорехи и пустоты, вымарывать целые периоды. Нужно научиться читать ее, ведь то, что, например, сейчас происходит на Украине, есть эхо перестроечного распада, эхо 91-го. Этот год, несмотря не тридцатилетнюю дистанцию, все еще не отошел в историю и непосредственно влияет на современность.
В последние годы мы все водили хороводы вокруг образа будущего, а он не давался, как ни выстраивали вокруг него всевозможные конструкции, а лишь воспринимался аморфным, абстрактным и недосягаемым. Но все просто – мы тревожно спали, отсюда и расплывалось все и не давалось в руки, и невозможно было на чем-то сконцентрироваться.
Будущее рассматривалось с сугубо утилитарных позиций и без замаха на дальние дистанции: как проекция настоящего, сохранение существующего общественно-политического статус-кво. Полным ходом шла подготовка нового поколения либеральной элиты. Все социальные лифты на это были заточены, чтобы не допустить возврата (помните лозунг девяностых, которым тогда практически все оправдывалось?) Так бы и шло, постепенно сползая по направлению новой перестройки. Такова была ближайшая цель: вернуть перестроечный курс, с которого страну сбил Путин, направив ее по державному направлению.
Но сама отечественная история взбрыкнула, проявила свой голос и волю. И страна будто проснулась, приободрилась и помолодела.
24 февраля – начало преодоления затяжной смуты и топтания на месте. Проявилась та самая революционность, Россия вновь стала мировым панком, который не пренебрегает консервативным, но сокрушает всю сомнительную штукатурку, все ложное и искусственное.
Вновь очень остро возник запрос на перемены в стране. До этого они сужались лишь до мантры о сменяемости власти, за которой стояла цель возвращения страны на перестроечные рельсы с последующей деградацией цельности и ее дробления. Поэтому и понятие «перемены» было приватизировано оппозицией, а по сути – деструктивными перестроечными силами, призванными отменить отечественную цивилизационную уникальность. «Перемены» сделали синонимом перестройки и символом утраты себя.
Отсюда и задача: ликвидировать эту монополию и использовать запрос на перемены с опорой на корневое, цивилизационное, суверенное. На свое.
Нынешняя жажда перемен – вовсе не перестройка. Это ближе к принципу «социальной регенерации», который был выведен философом Александром Зиновьевым. После раскольных времен в России будут естественным образом запущены единительные и собирательные державу процессы. Она так или иначе вернется на свой цивилизационный путь. К чему-то схожему с советской системой, которая, по сути, наследовала и развила дореволюционную традицию (не зря ведь сама история заговорила 24 февраля). Или исчезнет, разорванная перестроечными кентаврами…
Россия – практически как Ванька-встанька. Ее бьют, пробуют на прочность, пытаются отменить – и вот вроде бы совсем упала, но вновь каким-то чудом восстанавливается через внутренний центр силы и инстинкт собирания.
Андрей Рудалёв