Русь против Расы

Человек

Пришёл 2022 год, начались бои на Украине, мир в шоке, враги славян радуются. Почти весь мир белых людей против России, хотя у людей других цветов кожи есть некоторое разнообразие во мнениях. В целом понятно, что это политическое обострение вызвано глобальными силами. Китай тянет мировое одеяло на себя из рук США, но рвётся оно там, где тонко — на этот раз между славянскими народами и внутри этих народов.

Мир всё равно должен был перейти из состояния колонии англосаксов в какое-то новое, пока ещё неведомое состояние, и третья мировая война должна была произойти хотя бы в таком формате, который как-то обходил бы ядерный апокалипсис. Но почему же всё началось именно с Русской земли, которая включает в себя древние территории России, Белоруссиии Украины?

Дело в том, что эта война началась не в феврале, и не в 2014, и даже не в 1941 году. Когда вверху возникло небо, а внизу — земля, между ними появился род человеческий. В этом утверждении заключается символ самой древней веры Евразии, которая появилась ещё до расхождения её языков и задолго до появления цивилизаций. Основной смысл этой веры состоит в единой природе всего человечества. Все люди составляют один вечный род, который будет жить, пока вверху есть небо, а внизу — земля.

Почти в неизменном виде эта вера осталась у многих северных и степных народов континента, которые называют вечную Вселенную именем Тенгри и не приписывают ей человеческих страстей вроде ревности к иным верованиям. Следы этой веры можно найти в культуре всех народов Евразии, и большинство мировых религий рассказывают о первых людях как об общих предках каждого ныне живущего человека. Так что задолго до цивилизаций люди верили, что каждый из нас по природе своей не хуже всех других. С этим согласна и современная наука, которая не видит столь значимых расхождений в наших генетических кодах, которые были бы сравнимы с видовыми различиями.

Идея единства происхождения людей связана в нашем сознании с верой в то, что истинное представление о мире и о человеке в принципе существует как общий идеал Правды для всех людей. Полная и точная Правда недостижима, но интеллектуальный и духовный труд постепенно приближает к ней всех людей, хотя и разными путями. Если бы люди принадлежали к разным биологическим видам, у них могли бы существовать идеи, заведомо неприемлимые для всех, вроде права одних видов питаться другими. У единого же человечества прав и правил много, а Правда только одна, и вся найденная и установленная её часть находится в ведении науки.

Но при этом каждый из нас всего лишь человек. Мы эволюционировали из приматов, и поэтому имеем много животных свойств характера, управлять которыми можем лишь отчасти. Все люди по своей природе в разной степени похотливы, трусливы, жадны, высокомерны и мстительны, потому что на биологическом уровне мы остаёмся одним из видов обезьян. А каждая обезьяна не нашего вида готова отнять еду у чужого детёныша. И доминантный самец обезьяньей стаи обычно показывает своё высокомерие, сидя высоко на дереве и показывая голый зад всем, кто сидит ниже. Все эти инстинкты необходимы для жизни зверей, но выживание человеческого общества требует ограничения их действия. Человек без культуры был бы всего лишь обезьяной. Однако, народов без культуры не бывает, поскольку любое племя имеет язык и учит своих детей.

При этом все наши культуры лишь частично справляются с нашими животными инстинктами, а действие некоторых из них даже усиливают. Все городские цивилизации ограничивают мстительность людей, но при этом развивают в них похоть, трусость, жадность и высокомерие. Культуры горных племён успешно подавляли трусость и жадность, но ничего не могли поделать с высокомерием и мстительностью. Степных кочевников жизнь отучала от трусости, жадности и высокомерия, но их мстительность только принимала коллективные формы. Немногие племена контролировали у себя почти все инстинкты, но в результате им не хватало злобы, чтобы создать своё государство.

Раса

Некоторые особенности внешности людей вроде цвета кожи связаны с естественным отбором в условиях определённого климата. Но такие природные большие расы мало сталкивались между собой вплоть до пятнадцатого века.

На историю Евразии гораздо сильнее повлияло образование близко соседствующих малых рас из исходного палеолитического многообразия человеческих генотипов. Как показывают раскопки, в конце палеолита люди в Евразии даже в одном племени были настолько разнообразны по форме своего черепа, что по нынешним меркам относились к разным большим расам. Это даёт основания предполагать, что разделение на малые расы внутри Евразии в значительной мере было результатом социальных процессов, а не природного отбора, который не мог придавать группам людей разную внешность в одной климатической зоне.

Обезьяны имеют психологический механизм распада стаи, когда при избыточной плотности особей они по незначительному поводу разделяются на две группы и сражаются друг с другом за право остаться на насиженном месте. Люди палеолита тоже либо жили в согласии, либо расходились далеко друг от друга и после этого не общались.

И только в неолите в некоторых культурах Евразии начали складываться условия для устойчивого отчуждения между близко живущими группами людей. Дело в том, что в эту эпоху уже был накоплен значительный опыт скотоводства, основанного на навязывании своей воли животным. И стало выгодным применить эту технологию для использования стада людей.

У нас нет прямых сведений об этих процессах в неолите, но мы можем воспользоваться аналогиями из средневековых кочевых культур, которые могли сохранить важные черты древних пеших скотоводов. В условиях кочевого хозяйства иногда возникали пары из господствующего богатого рода и слабого подчинённого рода, принуждённого пасти стада господ или выращивать для них просо. Этот пример представляет собой простейшую модель коллективного порабощения, подобно тому, как атом водорода, состоящий из двух частиц, даёт простейшую модель явлений атомной физики.

Такое племенное угнетение не было обычным домашним рабством, при котором хозяева доверяли свой дом подчинённым, предоставляя им сносные условия жизни. Положение домашних рабов в кочевых племенах не повторялось в поколениях, они со временем смешивались с хозяевами или освобождались. Впрочем, судьба домашних рабов в городской цивилизации была иной, так как здесь государство записывало происхождение свободных людей в документах.

Но для того, чтобы без цивилизации и в окружении природы удерживать в страхе целое угнетённое племя, надо разорвать все человеческие связи между представителями племён хозяев и подчинённых. Угнетённые люди со всем их потомством должны навсегда остаться чужими для хозяев. Это значит, что в этом обществе Правда должна была разделиться, что означает гибель самой идеи Правды и её подмену многообразием правил и различием прав. Правда угнетателей обычно состоит из простых утверждений, её отрицающих, типа «каждому своё» и «у каждого своя правда».

Господствующий род обязательно сочинял идеологию своего врождённого превосходства, которая позволяла господам рассматривать угнетённое племя как стадо животных. Эта идеология исключала браки между детьми господ и потомками угнетённых, что приводило сильный род к эндогамии, то есть к генетической изоляции от любых иноплеменников.

Ведь если кто-то считает себя от рождения лучше другого, он объясняет это неравенство своим врождённым достоинством. А следовательно, он будет высокомерен не только по отношению к угнетённым, но и вообще к любым иноплеменникам. Господствующее племя считает себя сверхчеловеческим, а всех остальных людей — не вполне людьми. Эндогамия останавливает не только обмен генами с другими племенами, но и обмен базовыми элементами культурного кода, которые передаются в семье — словами языка, технологией быта и нравственными нормами, включая сами понятия хорошего и плохого.

Для того, чтобы использовать порабощённое племя, надо изолировать от него племя господ, иначе их общее потомство поставит под сомнение систему неравенства. Для этого из сильного племени делалась высшая каста (от латинского castus — «чистый»). По существу это был уже новый род, «очищенный» от неподходящих элементов. Каста начинается только с идеи чистоты рода, природные условия не могут её создать.

Племя, пожелавшее пасти другое племя, начинало с селекции своего собственного состава и становилось первой жертвой создателя касты, которым был какой-нибудь психопат. Если ему удавалось заразить своей идеей группу соратников, дальше всё шло почти само собой. Сначала лидер убеждал нескольких сородичей в их природном превосходстве над соседним слабым племенем. Они соглашались, потому что любой примат хочет повышения в иерархии высокомерия. Потом уже группа сообщников соблазняла других соплеменников идеей стать высшими и угрожала изгнать несогласных.

Мы стадный вид, и каждый человек боится оказаться неподходящим для своего общества. Поэтому большинство человеческих культур не защищены от идеи касты, как они не защищены от алкоголизма и наркомании. Кастовая идея заражает умы людей. Она совершенно развращает их, то есть разворачивает путь их духовного развития обратно от человека к животному.

При создании новой касты всегда идёт уничтожение тех представителей господствующего племени, которые склонны к сочувствию и симпатии по отношению к чужим людям. Высшая каста селекционирует сама себя, как элитный скот, пуская под нож тех своих представителей, кто проявляет склонность к ненужным эмоциональным связям с угнетёнными.

Древние кастовые психопаты вводили в обычай убийство тех женщин своего высокого рода, которые были уличены в любви к иноплеменнику. Истребляли и детей, родившихся от такой связи. Убивали и тех мужчин, кто восставал против убийства невиновных. Это был искусственный отбор в пользу самых бесчеловечных особей. Так творилось кастовое эндогамное племя — зародыш возможной будущей расы.

С той же самой кастовой идеи берут начало и все системы осознанной эксплуатации человека человеком. Только отборная каста могла без малейшего сочувствия использовать людей соседнего угнетённого племени как скотину, не думая ни о какой справедливости по отношению к ним. Высшая каста не считала этих инородцев за людей, поэтому она общалась с ними без эмоций, то есть была холодна в отношениях с ними. Любопытно, что в английском языке слово cool (нечто холодное) выражает одобрение, тогда как в русском языке слово мразь (нечто морозное) имеет совсем иную эмоциональную окраску.

При всей хозяйственной выгоде коллективного рабства, в условиях открытого степного пространства господствующий род может быть таковым исключительно благодаря своему численному перевесу. В степной среде рабов всегда должно быть меньше, чем хозяев. Этот не только ограничивает выгоду от использования униженных людей, но и делает всю систему кастового угнетения неустойчивой. Ведь угнетённый род может размножиться и бежать, а то и восстать с оружием в руках против своих господ, как это удалось древним тюркам, находившимся в угнетении у племени табгачей.

Степная культура всадников просто из-за условий своего существования сохраняет древнюю военно-родовую демократию, потому что здесь изменение взаимоотношений между людьми сразу меняет их место в иерархии. Как только степной лидер теряет реальную поддержку большинства — он уже не лидер, даже если препятствует всем процедурам совместного принятия решений. Его люди уйдут к другому вождю, прихватив с собой скот, или станут казаками и будут кочевать отдельно. А остатки его армии разобьёт более многочисленный враг. Здесь нет ни крепостных стен, ни горных ущелий, контроль над которыми компенсирует численный перевес противника. А лук и конь есть у каждого мужчины, и поэтому каждый всадник имеет голос, даже если его семья всего лишь молча выбирает, с кем она будет дальше кочевать.

Только городская цивилизация делает кастовое угнетение устойчивым. Городская стена позволяет меньшинству свысока смотреть на беззащитных земледельцев, оставленных снаружи. Крепость — это вовсе не мирная защитная позиция. Это надёжная база для безнаказанных наездов по всей округе, против которых оседлый земледелец не имеет никакой защиты, потому что не может уйти с плодородной земли. Три десятка воинов в замке могли держать в ужасе тысячу крестьянских семей, принуждая их к полному подчинению. Все древние городские цивилизации на всех континентах были высокомерны, развивали жестокие религиозные культы и использовали рабский труд угнетённых племён, генетически изолированных от господствующих каст.

В Евразии, где были сильны кочевники, они могли захватить оседлую цивилизацию и занять место высшей касты. Но и безо всяких кочевников ранние цивилизации строили свои кастовые иерархии — например, в Америке или в Юго-Восточной Азии. В сущности, у кочевого общества вероятность случайного появления касты не так уж высока, для этого есть лишь один сценарий. Цивилизация, состоящая из системы городов и подчинённых сёл, создала намного больше причин для образования каст. Разделение плодородной земли на участки в частной собственности мотивировало родственные браки ради сохранения родовых полей, что создавало касту богатых землевладельцев. Разделение труда в городе при наличии внешних и внутренних стен создавало новые профессиональные касты, которые охраняли свои технические знания как родовые реликвии. Развитие религиозных сект приводило к появлению религиозных каст. Связи между городами привели к торговле рабами, что создало новый тип униженной касты, оформленной документами покупки.

Наконец, когда древнее городское государство побеждало в войне другое государство, дальнейшее взаимодействие между ними обычно происходило в рамках кастовой системы. Каждый завоеватель считал себя сверхчеловеком, а побеждённые становились людьми второго сорта, что и создавало имперский порядок. В империи (от лат. imperare — «управлять») есть правящие и есть управляемые, она всегда состоит из каст с разными правами, что означает полный отказ от самой идеи Правды. Нарушение кастовых правил неизбежно ведёт к разрушению имперской системы управления. Поэтому, хотя империя и объединяет разные национальные группы, она разделяет их внутри своего государства, отличая господствующую касту от подчинённых каст и других групп, не включённых в кастовую систему.

Скорее всего, лишь ограниченность времени не позволила городским кастам превратиться в малые расы везде, кроме Индии. Впрочем, здесь происхождение высших каст связывают с древними кочевыми пришельцами. Если кочевая каста теряла по какой-то причине своё стадо подчинённых, она уже целенаправленно порабощала другие племена. Ведь у неё были методы использования человека, а кастовая психопатия закреплялась в культуре как обычай «чистоты крови». Скорее всего, древние арии («арих» значит «чистый» в древнетюркском словаре) проиграли степную войну на равнинах Турана и бежали на юг, где захватили власть в городах Индии. Арии навязали местным народам свою кастовую идеологию, которая могла родиться в степях, но не могла там сохраниться. А городские стены Индии позволили ариям исключить генетическое смешение с местными и сформировать свои высшие расы.

Другие индоевропейцы на своих колесницах дошли до Греции, где продолжали развивать свои кастовые традиции. Интересный пример даёт Спарта, в которой господствующий род спартидов изолировал себя от илотов, проявляя все симптомы кастовой психопатии. Спарта выводила свою расу через убийство младенцев, как собаководы убивают негодных для породы щенков. В конце концов спартиды вымерли, проиграв в своём вечном споре с Афинами.

Дело было в том, что в Афинах к чистоте своей высшей касты относились немного легкомысленно, забывая чистить списки чистокровных граждан от вечно проникающих туда имён мигрантов. Этого небольшого дополнительного источника человеческих ресурсов оказалось достаточно, чтобы армия Афин росла. Иногда Правда спасается нарушением неправедных правил.

Напротив, армия Спарты после утверждения её свирепых порядков всё время сокращалась, и за несколько веков просто исчезла. Впрочем, без военных потерь от столкновений с Афинами чистокровная каста спартидов, возможно, размножалась бы успешней. Неправда Спарты была доказана только в борьбе с Афинами. В полной изоляции кастовый режим Спарты протянул бы дольше.

Эндогамное племя запрещает смешанные браки, и поэтому оно растёт как колония бактерий, воспроизводя замкнутый набор генов. Такое племя со временем формирует сравнительно однородный тип внешности, пригодный в качестве отличительного признака. Где-то в Средиземноморье для обозначения такого внешне однородного племени могли использовать латинское слово racemus, означающее кисть винограда, поскольку виноградины одной ветви похожи друг на друга. Отсюда могло произойти специфическое для Европы слово «раса», не имеющее эквивалентов в других регионах планеты. Именно эндогамные племена формировали новые малые антропологические расы в случае разрастания захваченной или созданной ими цивилизации.

Наука использует понятие расы только в статистическом смысле, просто для обозначения сгущения (кластера) близких генотипов в их непрерывном спектре. Научная раса — это просто порода животных. Большинство собачьих пород создано путём искусственного отбора, и есть все основания полагать, что малые расы людей тоже были созданы искусственной изоляцией каст.

Индийские касты имеют устойчивые генетические различия, так что это уже сложившиеся малые расы, появление и ликвидация которых зависит от культуры. В некоторых цивилизациях вроде Древнего Египта идея генетической изоляции доходила до предельного инцеста в господствующих классах, когда фараоны женились на своих сестрах и матерях ради чистоты крови.

Почти все европейские нации в их современном виде также оформились благодаря новым кастовым идеологиям. Бенитто Муссолини в своей «Доктрине Фашизма» (1932) настаивал именно на этом: «Фашизм… это самая чистая форма демократии, если рассматривать нацию... как идею, выражающую себя в народе как совесть и воля немногих, если не одного, и заканчивая её самовыражением в совести и воле массы... Это не раса и не географически определенная область, а народ, исторически увековечивающий себя.»

По мнению Муссолини, это не нация и не раса творят свою кастовую идеологию. Наоборот, созданная сначала узкой группой людей идеология создаёт новую нацию. Каждый нацист является неонацистом, поскольку участвует в сотворении практически новой нации, не идентичной ни одному существовавшему народу. Как скульптор создаёт свою статую, отсекая от глыбы мрамора всё лишнее, так и нацист создаёт новую нацию, вырезая из реального народа лишних на его вкус людей. При этом нацисты не делают ничего нового, они просто разжигают кастовую психопатию, используя животные инстинкты человека. Впрочем, немецкие нацисты почти честно указали на своих арийских учителей, создавших индийскую кастовую систему тысячелетия назад.

Народ не выбирает нацистских вождей. Наоборот, кастовые психопаты отбирают в состав своей новой нации исключительно кандидатов, согласных с новыми критериями отбора. Несогласные являются по определению врагами нового народа, и их мнение учёту не подлежит. А весь отобранный народ, опять же по своему определению, согласен с его селекционерами. По этой причине вожди кастовой нации вправе выражать волю народа, даже не интересуясь его мнением. Кастовая демократия настолько чистая, что не нуждается ни в каком голосовании.

Даже чисто идеологическая группа может учредить касту и вполне может сформировать новую расу, если дать её рейху тысячу лет на селекцию. Роль кастовой идеи может выполнять любая мифология, которая разделяет людей на потомственные категории разного достоинства. При этом в головах людей вместо идеи единственной Правды должна быть дуалистическая идея борьбы Добра со Злом. Это позволяет пастухам вести селекционную работу, однозначно разделяя людей на нечистое зло и допущенное к случке чистое добро.

Нарождающейся касте нужны воображаемые враги, чтобы собираемые в новое стадо люди боялись попасть в число этих врагов. Нет лучшего способа сплотить группу людей под властью пастырей, чем лишение человеческого достоинства другой группы людей, заведомо достойных рабства или смерти. При этом селекционные признаки не должны быть слишком уж чёткими. Их конкретное применение должна брать на себя правящая группа. Ведь слишком однозначный закон не оставляет места для произвола, а власть без произвола не внушает страха.

После превращения некоторых племён в касты в них порою намеренно формировались отличия внешнего вида людей ради выделения каст. Найденные археологами искусственно деформированные черепа некоторых племён гуннов наверняка служили признаком высшей касты, хотя её генетический кластер так и не устоялся. Ту же задачу могли выполнять и татуировки, использовавшиеся скифами и до сих пор любимые ворами и нацистами. Некоторые племена на планете и поныне творят свои касты, как это делают мурси в Африке. Они отмечают своих женщин глиняными блюдцами, вставленными в дыру в нижней губе — очевидно, чтобы чужие мужчины даже не захотели внести посторонние гены в чистую расу высшего племени.

В некоторых случаях уже после искусственного образования высшей касты и потери ею своего стада угнетённых происходила случайная изоляция эндогамного племени, которое бежало в совсем уж глухие места и там долго развивало теорию своего расового высокомерия без практики реального подчинения других племён. Похоже, в такую изоляцию попали некоторые германские племена, заблудившиеся в северных болотах в начале нашей эры. Когда оттуда через несколько веков вышли англы и саксы, Европа была в ужасе. Эти северные язычники не знали иного способа взаимодействия с другими народами, кроме их вырезания с помощью ножей-тесаков, которые назвались саксами. Вряд ли эти ножи были хороши даже для ближнего боя, когда все воевали копьями и топорами, а богатые воины — длинными мечами. Страшные на вид острые саксы были удобнее всего для убийства безоружных. Иными словами, это был инструмент террора, а не оружие битвы.

Если некие люди гордо именуют себя «тесаками резни», это означает их очень развитые высокомерие и мстительность. Им нужна была земля без аборигенов. Саксы повсюду привозили только своих женщин и размножали на новом месте только свой расово чистый генетический код, а на его основе — только свой язык и только свою культуру. Франки Карла Великого отразили их нашествие на континенте, но заселённая кельтскими племенами Британия была захвачена и подчинена саксами и англами.

Стоит подчеркнуть, что почти любая разделяющая людей идея может быть использована для создания новой касты, нации и расы. Один из последних ужасающих примеров такого феномена дала нам Руанда. Там сначала богатый социальный класс тутси (это слово означало«богатый скотом») экономически отделился от остального населения хуту, но разбогатевший представитель хуту сразу же становился тутси. Однако, в XIX и XX веках немецкие и бельгийские колонизаторы решили, что богатые тутси расово ближе европейцам, и в 1935 году (привет от Муссолини и Гитлера) в Руанде бельгийцами были введены удостоверения личности, в которых две новые нации были зафиксированы письменно. Только после этого началось реальное разделение народа Руанды на два племени — господствующих тутси и угнетённых хуту.

В 1957 году группа европейски образованных хуту опубликовала манифест, в котором хуту и тутси были объявлены разными расами. Между новыми племенами разгорелась гражданская война. По ходу дела в 1960 году (долой Муссолини и Гитлера) бельгийская администрация признала несчастное положение хуту и ввела в Руанде республику и демократию, что сразу привело к власти многочисленную категорию хуту. А через два года Бельгия предоставила Руанде полную свободу. Республика, демократия и свобода прямо из Брюсселя— ну что ещё может быть лучше?

Закончилось дело геноцидом на миллион жизней в 1994 году, когда более бедная, но многочисленная и мстительная «раса» хуту объявила «смешанные» браки с тутси предательством и занялась вырезанием тутси с остервенением, достойным худших европейских образцов. Кастовый психоз охватил угнетённое большинство.

Этот урок должны помнить все, кто думает, что только уже существующее различие генов может привести к геноциду. Никто не изучает гены при выборе врага, всё решает воспалённый ум человека. Опасность представляет уже сам проект создания новой касты, нации или расы путём отбора людей по любым, даже самым идиотским, критериям. Любое разделение людей на эндогамные группы может привести к их превращению в кастовые нации и массовому убийству людей по принципу их принадлежности к только что выдуманной расе. И да, угнетённые массы в процессе восстания тоже могут создать свою новую высшую касту и массово убивать невиновных.

Например, немецкий нацизм прошлого века в первую очередь опирался на идею расового превосходства северных европейцев, и в этом он не отличался от традиционного расизма англосаксов. Взрывоопасным германский нацизм стал только благодаря идее мести за унижение немцев после Первой мировой войны, и в частности — мести евреям за недостаток у них немецкого патриотизма. Когда высокомерие умножается на месть, начинается психоз очищения касты.

Украинский национализм впервые разжёг свой кастовый психоз вскоре после Первой мировой войны, соединяя жажду мести за века угнетения с идеей врождённого превосходства новой нации истинных украинцев, отбор которых взяла на себя группа психопатов. Методы разворачивания кастового психоза были заимствованы на Западе, но по сути кастовая идея имеет общую для многих приматов природу. Она обнаруживается как у некоторых папуасов, так и у англосаксов. Более того, она возникает у шимпанзе и павианов, которые иногда разделяют свои стаи на части через настоящую войну.

Классический расизм является частным случаем образования каст, когда уже существующее различие внешнего вида людей используется как один из критериев для создания новой касты, которая будет сохранять изначально бессмысленное расовое различие, придавая ему смысл и политическую роль. Для ясности мы будем обозначать политическую расовую идею словом Раса с большой буквы, отличая её от научного понятия расы как породы животных. О Расе можно говорить либо при наличии зависимости прав человека от его внешнего вида (расовой дискриминации), либо в случае искусственного отбора людей по любым критериям (кастового отбора), что ведёт к созданию новой породы человека с особыми правами.

Рыцари

В древнерусских летописях осталась память о господстве над некоторыми славянами племён кочевых аваров (обров), которые заставляли подчинённое им племя при перекочёвках тащить телеги, запрягая даже женщин. Видимо, эти аварские племена были эндогамны, и поэтому не сочувствовали женщинам чужого племени. Эндогамный победитель нёс побеждённым смерть или наследственное рабство, иные варианты несовместимы с кастовой системой. Славяне не восставали против них, но авары исчезли сами по себе.

Вероятно, это произошло из-за их малой численности в сравнении с большинством других кочевников, которые в ту эпоху быстрее наращивали свои армии благодаря обычной в средневековых степях экзогамии — предпочтению браков с девушками из чужих племён, даже из враждебных. Дети таких племён не просто копировали одинаковый культурный код своих родителей, а искали в разных родовых культурах совпадающие элементы и именно их брали за основу своего сознания. При этом у них вырабатывались навыки принятия культурных различий и смирение с противоречиями между разными традициями. Таким образом, традиционные экзогамные племена обладали способностью, обычно приписываемую только цивилизациям — они объединяли элементы разных традиций в объединённую культуру. И поэтому у них продолжала развиваться древняя идея единой для всех людей Правды.

Эндогамные и экзогамные традиции в отношении культурного кода различаются так же, как однополые и двуполые виды животных в отношении генетического кода. Двуполые развиваются быстрее, потому что параллельно испытывают разные комбинации элементов генетического кода, тогда как однополые просто по очереди проверяют полезность отдельных мутаций. Это не значит, что однополые виды проигрывают борьбу за существование, ведь микробы составляют большинство живых существ на планете. Это лишь означает, что однополые проще устроены и меняются медленно.

Впрочем, эндогамные племена создали другую возможность быстрого культурного обмена. Они стали формировать плотно населённые городские цивилизации, которые даже при сохранении внутренних кастовых барьеров и в условиях крайнего высокомерия каждого города всё же строили новые механизмы обмена культурными кодами — государство, науку и образование.

Но вернёмся к кочевникам. Традиционные экзогамные племена считали всех без исключения людей тоже людьми, даже если это были враги. Это значит, что эти племена умели контролировать в себе инстинктивное высокомерие. Экзогамный победитель чаще всего только политически подчинял проигравшие ему в войне племена, навязывая им своего вождя в качестве общей власти. В редких случаях уничтожалась политическая верхушка враждебного племени. И лишь в случае предельного ожесточения могли быть казнены все мужчины врага. В этом крайнем случае победители не только забирали себе скот и землю, но также включали в свои семьи женщин и детей проигравшего рода.

Родовые структуры лежали в основе всех древних культур, но экзогамное племя учитывало наследование только по мужской линии, не препятствуя породнению племён через женщин. Это помогало заключению союзов между племенами через браки, что со временем приводило к слиянию племён или к их собиранию в племенные союзы. К тому же это расширяло генетическое и культурное разнообразие родовой структуры, в военном отношении организованной на основе только мужского родового древа.

Заметим, что эндогамные племена, в которых строго отслеживалась чистота крови по всем линиям родства, вовсе не были добры к женщинам. Именно такие племена убивали своих женщин по подозрению в неверности и требовали от них самоубийства после гибели мужа и после поражения племени в войне. Эндогамные племена пробовали применять женщин и как военную силу, что закрывало для всех их женщин и детей вход в чужие племена в случае военного поражения своей армии.

Напротив, экзогамные племена любыми путями привлекали к себе союзников, а также берегли своих и повсюду добывали чужих женщин и детей, принимая их в свои семьи. Это увеличивало численность рода при наличии всех других необходимых ресурсов. А большие размеры конных армий давали решающее военное преимущество на открытом пространстве, что позволяло сначала добывать землю и скот, а потом — защищаться от высокомерных, но относительно малочисленных чистокровных врагов. Только экзогамные племена могли создать такие гигантские государства, как тюркские каганаты и Монгольскую орду.

К началу нашей эры в евразийской Великой степи уже преобладали экзогамные племена всадников разных языковых групп и с разной внешностью, которые разогнали древних эндогамных владельцев колесниц во все стороны, предоставив им возможность угнетать захваченные ими оседлые цивилизации от Греции и Ближнего Востока до Индии и Китая. Отдельные явления кастового угнетения случались в степях и позже, но все они заканчивались поражением высокомерной касты от растущих соседних племён. Возможно, это было связано с удешевлением военного снаряжения, когда кочевники сели на коней верхом, а боевые колесницы остались только оружием богатых цивилизаций.

В степях остались кочующие, то есть рыщущие племена, которые на славянских языках могли быть названы рыцарскими (от слова «рыскать») или русинскими (от общеславянского корня «рух» - движение). Почти все они отличались рыцарским отношением к женщине, полностью исключая её из межплеменной вражды.

Женщина почти не принадлежала экзогамному патриархальному роду, и поэтому не отвечала за кровь, пролитую мужчинами на войне. Её выдавали замуж в чужое племя, а ведь своих не выдают. Её принимали в свой род как странницу неведомую, и поэтому называли невестой. Для экзогамного племени она представляла в своём лице всё остальное человечество, не позволяя своим сыновьям заиграться в патриархальное высокомерие. В племенах некоторых кочевых культур, если верить археологическим данным, только женщины приобретали ранг верховной священнослужительницы, недоступный им ни в одной цивилизации вплоть до совсем недавних времён. Культура кочевых всадников воспевала любовь странствующего рыцаря без племенных и сословных границ, а иногда и без ограничения на число жён.

Несмотря на способность к культурному обмену и сохранение идеи Правды, у конных кочевых культур оставались две существенные проблемы, которые тормозили их развитие в сравнении с плотно заселёнными древними цивилизациями. Во-первых, кочевники не могли создавать библиотек, которые сохраняли бы знания веками. У рыскающих племён был быстрый обмен культурой на больших расстояниях, но была затруднена передача больших и специальных объёмов культуры потомкам через большое время. Правда погибала вместе с убитыми в бою рыцарями.

А во-вторых, у кочевников развивалась система коллективной мести, связанная с отсутствием точных территориальных границ между постоянно движущимися племенами. Когда нет общего закона и общей власти, людям остаётся только угрожать друг другу отмщением за нанесение вреда. Поэтому отношения родовых групп всегда балансировали между долгой коллективной памятью о прошлых племенных обидах и личными связями межплеменного родства.

Большая общая орда устанавливала территориальные границы в степях и судила племена по закону за нарушения прав других племён, но ослабление общего центра приводило к забвению законов и границ, а растущие стада нуждались в пастбищах. И тогда возникала угроза войны, нередко управляемой понятием коллективной вины соседних родов за события вековой давности.

Заметим, что слово «орда» у тюрков и монголов означает «порядок», и тот же самый основной смысл оно имеет на латыни (ordo). Мы не знаем, как оно попало в эти языки — то ли было общим во времена степного соседства предков индоевропейцев и предков тюрков, то ли просто гунны взяли его у римлян. Для кочевых племён орда была главным средством поддержания порядка в отношениях между племенами. Это был их высший уровень общественного устройства, стоящий над традиционной родовой структурой и отстаивающий межплеменной и всечеловеческий порядок, то есть Правду.

Орда как государственная идея так же отличается от империи, как понятие Правды отличается от понятия управления. В отличие от империи, в орде нет высшей касты, хотя рост орды тоже может происходить как в результате союзных договоров, так и в результате войн. Орда строит один общий порядок для всех её участников, и для неё, в отличие от империи, наследственное выделение доминирующих групп несёт угрозу разрушения. Империя изначально основана на касте и Расе, а орда принципиально стоит на идее уничтожения касты и на непризнании политической роли рас. Империя — это множественные правила и разные права для разных каст, а Орда — это вечный поиск единственной Правды.

Когда степных всадников разных языков занесло в Европу в четвёртом веке под именами аланов, остготов и гуннов, они снесли западную Римскую империю, навсегда оставив в европейском сознании страх перед восточными степями. Новый этап западной цивилизации начинался под властью наехавшего рыцарства, которое довольно быстро развращалось властью.

Европейская родовая аристократия имеет кочевое происхождение. Но уже в Средние века она перешла от кочевья в поле к переездам между замками и отгородилась от простонародья кастовой эндогамией. Когда заблудшие рыцари разделили людскую Правду между благородными сородичами и прочим подлым народом, принципиально неделимая Правда сразу умерла. Европейская знать окончательно утратила своё рыцарское достоинство, когда допустила охоту на ведьм. Утрата сочувствия к женщинам любого племени является признаком касты и доказательством гибели рыцарства.

Западные рыцари однажды попытались восстановить свой порядок и Правду, создавая международные орды под именем рыцарских орденов, но римские папы и их короли не могли допустить победы таких конкурентов. И ордена, которые могли бы стать правящими ордами новой Европы, в конце концов превратились в почётные награды государств европейской цивилизации.

Мы знаем результат эволюции рас в степях Евразии к XV веку. Здесь вся их антропологическая определённость исчезла, смытая движением рыцарских племён и их верой в единство рода человеческого. А может быть, из-за постоянного движения кочевников здесь расы никогда и не были устойчивыми на фоне исходного палеолитического многообразия внешнего вида людей. Недавние кочевники Великой Степи имеют весьма разнообразную внешность, которая лишь в усреднённом виде постепенно меняется от так называемой европеоидной до так называемой монголоидной при движении с запада на восток континента. И где-то на половине этого пути генетическое разнообразие точно характеризуется одним из самоназваний казахского народа «Алаш», что буквально означает нечто разноцветное или пёстрое.

Русь

От латинского корня, означающего виноградную кисть (racemus), происходит шведское слово «russina», обозначающее в современном шведском языке виноградный изюм или русскую женщину. Это говорит о том, что в языковой среде Скандинавии латинский корень со звучанием «рас» переходит в «рус». Таинственная «русь», с которой летописный варяг Рюрик прибыл в Новгород, скорее всего означала не конкретный народ (такого этноса не было в Скандинавии), а вообще абстрактное племя, по своей внешней однородности подобное грозди винограда.

Варяги или викинги были водными разбойниками, нравы которых имели много общего с поведением саксов прежних времён. Они совершали высадку на берег, грабили и захватывали для продажи в рабство людей, а потом быстро отплывали на своих лодках с драконьими головами до появления вооружённых противников. Главное — это вовремя смыться, и чтобы концы в воду.

Но однажды некое племя варягов решило поселиться в Новгороде и захватить власть. И тогда Рюрик прибыл «со всей своею русью», то есть викинги приплыли со своей расой, со своими семьями, не собираясь смешивать свою чистую нордическую кровь с местными угро-финскими и славянскими племенами. Иначе говоря, варяги были эндогамным кастовым племенем с очень развитым высокомерием. Возможно, пару поколений они господствовали в Новгороде и Киеве, но уже начиная с князя Святослава их род, очевидно, потерял власть.

Ведь у расовых викингов Ингвара (Игоря) и Хельги (Ольги) в принципе не мог родиться и получить воспитание славянский рыцарь по имени Святослав с нравами и образом жизни казацкого атамана или даже хазарского хана. Рождение Святослава пятидесятилетней Хельгой кажется обычным для правящих родов династическим мифом об их пугающем происхождении, наподобие мифа о рождении волчицей предка тюркской династии Ашина.

По византийским описаниям, князь Святослав имел вид славянского казака последующих веков, с чубом-айдаром и серьгой в ухе. Ни о каких предшествовавших ему варяжских князьях в книгах Византии нет упоминаний, и в науке все они пока считаются мифическими персонажами из-за недостатка сведений о них. Впрочем, независимо от роли варягов в княжеской династии, они в любом случае были вполне существенной частью древнерусского общества. Их лишь оттеснили от всегда желанной высшей власти на средний уровень общественной иерархии. Так и могла появиться на славянских землях «расовая русь» скандинавского происхождения.

Но это ли гипотетическое вымершее слово дало имя Русской земле? Важнейший документ русской истории — первая версия «Русской Правды» — даёт совсем иное, и при этом более простое объяснение русскому имени. Тут важно прочитать самый первый текст («Древнейшую Правду» или «Правду Ярослава»), потому что версии последующих веков были подвергнуты искажению, о котором будет сказано ниже. В первой статье Древнейшей Правды ограничивается кровная месть, а главное — названы в равной мере достойные категории людей, по которым установлен одинаковый штраф за убийство: «...Аще не будеть кто мьстя, то 40 гривенъ за голову; аще будеть русинъ, любо гридинъ, любо купчина, любо ябетникъ, любо мечникъ. Аще изъгои будеть, любо словенинъ, то 40 гривенъ положити за нь.»

Надо заметить, что здесь присутствует не один, а два отдельных списка категорий населения с разными принципами классификации. Поэтому здесь при расстановке знаков препинания (которых в оригинале нет) в конце первого списка поставлена точка, вместо которой в современных публикациях часто безосновательно ставят запятую. Каждый список начинается с «аще» (если), и по обоим спискам названа одна и та же величина штрафа. Первый список начинается с «русина» и продолжается перечнем профессий. Второй список состоит из равных между собой «изгоев» и «словен», то есть взаимно исключающих для данной местности категорий по происхождению и языку.

Таким образом, древний русин стоял в ряду профессий, а вовсе не в ряду этносов. Методом исключений можно понять, что это был всадник из дружины князя, то есть конный рыцарь, которых тогда было много в кочевых рыщущих племенах. Слово «рыцарь» прямо выводится из слова «рыскать» или более древнего «ристати» (быстро ехать или бежать) без участия других языков. Нет никаких причин верить в обычно утверждаемое происхождение этого слова из немецкого ritter (от ritt : «поездка»). А слово «русин» столь же напрямую выводится из украинского и белорусского слова «рух» (движение). Если перевести на украинский язык выражение «в движении», получится «в русi». А тот, кто находится в этом движении, и должен быть «русин».

Князь и его дружина были кочевой группой наподобие славянских казаков, которая нашла способ создания устойчивого городского общества без существенного неравенство каст или рас. Полного равенства ещё не было, ведь в списках равно достойных нет ни домашних рабов (челяди), ни земледельцев, живших за городской стеной (огнищан). По древнейшей Русской Правде равны между собой все свободные сословия горожан и кочевая княжеская дружина, а главное — равны между собой местные славяне и выходцы из других племён. И это уже огромное достижение для средневекового города.

Небольшое нарушение этнического равенства можно заметить в Русской Правде только в том, что две категории населения почему-то подозревались в повышенной склонности укрывать в своих домах беглую челядь. Первой такой группой были варяги, а второй — колбяги (от слова «колоб»), которые для местного большинства выглядели заметно круглоголовыми. Вероятно, так называли тюрков с монголоидной внешностью, оставшихся от Хазарии.

Независимое утверждение равенства между разными профессиями и между разными этносами означает, что в Русской Правде нет привязки этноса к профессии. Вероятно, большинство русинов были славянскими кочевниками, ведь текст написан на древнерусском языке. Но нельзя исключить присутствия варягов среди русинов, ведь и викинга можно научить ездить на лошади. А уж для того, чтобы русином был колбяг, не было никаких препятствий, поскольку хазарский всадник кого угодно мог поучить конному бою.

Экзогамия конных русинов и их потомков русичей доказывается даже одними только задокументированными браками между русскими князьями и дочками половецких ханов. Так, сын князя Игоря (исторического персонажа «Слова о полку Игореве»), согласно летописям, вернулся из половецкого плена с молодой женой — дочерью хана. Об этом текст «Слова» умалчивает, или его просто сократили при переписывании.

Следует отметить, что название древнейшей «Русской Правды» требует перевода на современный язык. На момент своего появления это была именно Рыцарская Правда, установленная рыцарями князя — русинами, и принятая всеми гражданами Киева. Однако, в поздних версиях «Русской Правды» два списка категорий населения (профессии и этносы) были слиты, а слова в них переставлены, в результате чего русин оказался в одном списке с языковыми группами. Это позволяло понимать русинов как этническую категорию и связывать их уже не с конными рыцарями реального Святослава, а с расовыми варягами мифического Рюрика. И это была многовековая ложь.

Если во времена утверждения Русской Правды и употреблялось слово «русский» в отношении человека, то русским мог быть либо подчинёный русина, либо человек, признающий Русскую Правду — и этот второй вариант выглядит более вероятным истолкованием. А по этой самой Русской Правде люди разных рас и языков (изгои и словене) были равны в своём достоинстве. Так что первыми русскими были и славяне, и варяги, и тюрки, и евреи, и чудь, и вообще все, кто жил в Киеве и его окрестностях при утверждении там Русской Правды. Еврейские купчины, огнищане из чуди и славян, варяжские мечники и гридники, а также русины из тюрков и варягов были столь же коренными русскими, как городские словене и славяноязычные русины.

Таким образом, если на Западе кочевое рыцарство было развращено и духовно подчинено древней цивилизации Рима, то на Русской земле степное рыцарство внесло в городскую цивилизацию свою традиционную духовную культуру всечеловеческого единства. Но сами же принципы универсальной человечности и единой Правды не позволяют изгонять из общества иные варианты культуры. Рыцарская Русь не могла замкнуться в своём сословии, расе или языке. Поэтому русская культура при каждом удобном случае включает в свой состав любое универсально человечное мировоззрение, независимо от его истории, а порою заимствует и всякий мусор, не разобравшись как следует.

Рыцарство не отторгает от себя ни древние цивилизации, ни замкнутые эндогамные племена, не говоря уже о множестве лесных и горных народов без чрезмерного высокомерия в культуре. Важно только признание единства и равного достоинства всех людей нашей планеты. И даже если такого признания у кого-то нет в традиции, рыцарская культура всё равно мирится с чудачествами замкнутых племён, создавая им внешние условия для существования без войны.

В наше время осталось мало кочующих племён, и понятие духовных рыцарских традиций уже не связано ни с верховой ездой, ни с поездками, ни с физическим движением вообще. Мы теперь чаще рыщем в информационном пространстве, чем в реальном. И поэтому для нас является важным наиболее общее понятие рыцарских традиций, среди которых есть вечный поиск Правды, единой для всего человечества, отказ от разделения людей на любые породы, а также борьба с высокомерием, включая своё собственное.

Наличие двух русских первоисточников — варяжского и рыцарского — исторически оформляет раздвоенность русского национального самосознания, которое всегда находилось в зоне совмещения европейской цивилизации и межцивилизационной степной системы восстановления единого человечества. Одни русские считают, что обязаны своим достоинством родству с западными европейцами. А другие русские верят, что русский — это состояние души, которая стоит за Правду.

Эти две несовместимые веры живут в одном обществе, используя одно и то же слово Русь в разных смыслах. Эти два мировоззрения воспитываются в одной детской голове и вместе присутствуют в школьных учебниках по истории, в телепередачах, в рассуждениях родителей. Русская литературная классика в основе своей рыцарская хотя бы потому, что ищет всечеловеческих и универсальных истин. Но у некоторых русских писателей всё же можно найти европейское высокомерие и предрассудки о народах иных культур.

Современный взрослый человек обычно выбирает из двух этих вариантов одну систему взглядов, даже не задумываясь о своём выборе. В результате просто русским может совершенно искренне называть себя и расист, и рыцарь.

Рыцари создали русскую цивилизацию на основе идеи универсальной всечеловеческой Правды, которая отвергла племенное и сословное неравенство, противопоставив себя кастовым цивилизациям, созданным эндогамными племенами. При этом славянские рыцари использовали опыт предыдущей цивилизации, реализованной под властью тюркских кочевников в Хазарском каганате, которому Киев принадлежал изначально.

Но вместе с рыцарской Русью всегда жила и расовая русь, для которой форма головы и разрез глаз были отличительным признаком своих. С первого провозглашения Русской Правды идёт противостояние между русской расой и русским рыцарством, потому что именно на Русской земле (ныне Белоруссия, Украина и Россия) нордическая раса и её кастовая идея совмещена с древним рыцарством всех языковых групп, не признающим политического значения рас.

А там, где рядом живут несовместимые культурные коды, время от времени происходят идеологические разломы, формирующие новую границу между зонами преобладания двух идей. Русь действительно держит свой щит на границе Европы. Но это не щит между враждебными расами, как полагал Блок, следуя европейскому заблуждению прошлого века. Она держит свой рыцарский щит между ложью кастовой Расы и Правдой всемирного Человека.

Московская орда

Один из разломов Русской земли произошёл в ходе роста Монгольской орды. Наиболее ясное понимание имени монголов состоит в том, что это был политический термин, означающий сторонников идеи «вечного племени» или «вечного рода» («мэнгу улы», «менги ели», «монхэ оол» и т. п.). А вечным родом является только весь вместе взятый род человеческий, который появился тогда, когда вверху было Небо, а внизу — Земля.

Монголы не объявляли себя расой и не пытались унижать другие народы. Их идеалом было восстановление человеческого единства, так что европейский термин «Монгольская империя» является ошибочным. Монголы называли своё государство только ордой и проявляли неслыханную для средневековья широту взглядов в вопросах равноправия племён, языков и религий. Монгольская идея Великой Правды, упомянутой в «Сокровенном сказании монголов» как Еке-Торе («Отец-Правда») вполне согласуется с идеей Русской Правды. Тут можно вспомнить и «Правду-Мать» из песни «На горе стоял казак». Всё это одна и та же идея единой всечеловеческой Правды, которая в то время сохранялась в основном у кочевников разных языковых групп, потому что все цивилизации тогда погрязли в кастовом высокомерии.

Если вы верите в единство человечества, то вашим политическим идеалом, вероятнее всего, будет единственное государство на Земле, которое исключит войну между народами и установит для них общий порядок безо всяких каст и рас. Вопрос о реализуемости такого государства мы здесь рассматривать не будем, лишь отметим, что такая мечта в Евразии жила давно.

В Средние века такая система взглядов должна была приводить к тому, что реальный претендент на установление единого мирового порядка получал поддержку от множества малых и бедных родов, которым надоедала тирания сильных племён. К порядку новой мировой орды присоединялись все, кто хотел мира и равенства между народами больше, чем сохранения своей племенной политической независимости и соблюдения своей узкой племенной выгоды. Монгольская орда по своей идее была чем-то вроде ООН с общей армией.

Первое столкновение монголов с русскими князьями было практически случайным. Киевские, волынские и галичские князья храбро бросились спасать своих половецких родственников, которым грозил монгольский разгром. После битвы на Калке монголы ушли, ничего не изменив в раздробленном состоянии Киевской Руси. Но они запомнили, что южные князья не будут им союзниками.

И когда Батый готовил план расширения орды на запад, он договорился не с Киевом, а с новгородским князем Ярославом Всеволодовичем (отцом Александра Невского), после чего и произошло всё то, что через века назвали батыевым нашествием. Неизвестно, насколько масштабным на самом деле было участие монгольских войск в междоусобной войне князей, ведь все летописи проигравших преувеличивают иностранную помощь своим противникам. Известно только, что все взятые города получили северные русские князья, а Ярослав занял владимирский престол, стал великим князем и вступил в состав Монгольской орды.

В то время война между группировками раздробленного княжеского рода была жестокой, и каждый князь искал союзников. Князья приводили на Русь то половцев, то литовцев, обещая им своё участие в любых союзах. Монголы были такой же внешней силой, только с идеей о мировом порядке и без религиозного и расового высокомерия.

После установления мира монголы ушли в свои степи, если они вообще приходили в значительном количестве. В лесной зоне просто не прокормить большие табуны коней. В те времена здесь пахотные земли создавали люди, постоянно вырубая лес, и потом сами съедали почти всё выращенное зерно. Монгольские кони не топтали русские поля, а царь Орды не сидел в русском городе. Он кочевал так далеко, что о нём не вспоминали годами. От Руси ему нужен был только мир на границах и взнос на общую оборону, который не шёл ни в какое сравнение ни с доходами Орды от южных цивилизаций, ни с убытками Русской земли от прошлых княжеских междоусобиц.

Русские князья время от времени жаловались друг на друга в Орде, как через многие века князья и ханы других народов интриговали в Москве. Но никто и никогда не обращался бы в свой союзный центр без надежды найти там Правду. Европейские историки, мыслящие в рамках своих расовых двойных стандартов, видят в этом унижение русских князей, хотя считают это вполне нормальным для кавказских князей и калмыцких старшин в Российской империи. Запад всегда предпочитал миру в Орде войну между князьями до последнего русского. К счастью, людей спасал от гибели монгольский порядок.

При этом на западе другой мировой порядок уже давно строила Римская католическая церковь. Католические христиане попробовали было уничтожить новгородских князей как пособников монгольской расы, но Александр Невский отбил их натиск, спасая своё православное христианство, которому монголы ничем не угрожали. Так латинский ordo упёрся лбом в монгольскую орду.

Со временем вся ордынская часть Руси сплотилась вокруг Москвы и политически отделилась от подвергнутой католическому влиянию западной части Русской земли. А когда через века многочисленные наследники Чингиз-хана передрались между собой за наследство и забыли свою всемирную идею, Московское княжество перехватило роль центра орды, унаследовав не только права на территории, но и обязанности по сохранению мира между народами.

Титул царя для Ивана Грозного означал претензию на лидерство во всех бывших землях монголов, ведь до него русские называли царями только ханов Орды. Ему удалось доказать своё право на большую орду, когда он отчасти договорами, отчасти силой присоединил Казанское и Астраханское ханства, приняв в состав своего боярства всю их татарскую знать. Он не уничтожил Монгольскую орду, и никогда не имел такого намерения. Иван восстановил её единство под новым именем Московского царства, подчиняя орду себе и восстанавливая монгольский порядок, гарантирующий мир между племенами и религиями. Расширение Московского царства в Сибири почти не встречало сопротивления, потому что русского царя здесь признали законным преемником чингизидов. И теперь уже московскому царю платили ясак — налог по Ясе Чингиз-хана.

Петербургская империя

Ивана Грозного ненавидят западные историки, зато они очень любят Петра Первого, после которого Россия стала империей европейского образца и попала под власть германской династии. Пётр Первый стал родоначальником русского западничества, это было вызвано пережитым в детстве ужасом от стрелецких бунтов. Получив власть, Пётр казнил стрельцов и заменил их на солдат европейского образца, а потом всю жизнь уничтожал вообще всё русское и вводил всё западное. Он уничтожил даже своего сына — последнего русского царевича, и после него императорская династия рождалась и воспитывалась только немецкими принцессами и под контролем западных советников.

Эта династия наняла немецев для написания русской истории, и история России была переписана так, чтобы отменить её всечеловеческое рыцарство и оболгать её связи с азиатскими народами, а также чтобы всемерно преувеличить значение общей с германцами нордической расы. Чтобы объяснить великие размеры России, приобретённые ею без великих войн, придумали «завоевание Сибири» кучкой наёмников Ермака, явно используя историю конкистадоров в качестве образца. Вся эта ложь сопровождалась поэтапным построением в России кастового общества европейского типа с неизбежным нарастанием жестокости в отношении угнетённых классов и подчинённых инородцев.

Впрочем, расширение империи на территорию кочевых народов в целом продолжало следовать логике Московской орды. Оно в основном состояло из присоединения бедствующих племён, принуждённых к этому внешними угрозами. Случались и военные действия по защите своих кочевников от других племён, пока эти другие не попадали в беду в условиях нашествия третьих. Эта логика здесь была всем понятна, ведь точно так же расширялась Монгольская орда на Русскую землю, принуждая к миру воюющих между собой русских князей. Интересы империи в этом процессе поначалу были в основном связаны с безопасностью её границ, а не с планами колониальной эксплуатации.

Идея русской расы никогда не выходила в России на государственный уровень, потому что Империя нуждалась в сохранении территории Орды и хотя бы в терпимых отношениях с её народами разных языковых групп. Однако, заодно с заимствованием передовых европейских технологий, Россия нередко копировала западные политические идеи, считая их столь же передовыми. В русской культуре при поддержке немецкой императорской династии оформилось интеллектуальное течение западничества, которое упорно боролось с довольно узким направлением так называемых славянофилов, сочинявших сказки о чисто оригинальной древней Руси.

В обоих этих движениях проявлялась расовая Русь, считавшая себя либо отсталой провинцией белой расы, либо её истинным историческим центром. Оба эти направления ненавидели роль Монгольской орды в истории страны и вообще презирали всё азиатское. Западники внедряли в России и абсолютизм, и конституцию, и рабство, и революцию, потому что видели всё это в Европе, а вовсе не потому, что в конкретной исторической ситуации Россия нуждалась в определённом изменении своего порядка. Славянофилы были главными патриотами во время войны, но в мирное время только путались под ногами и внедряли моду на кокошники при дворе императора. При этом в России нередко складывались химерические комбинации разнородных элементов общества, сохранить которые можно было лишь государственным насилием.

Во второй половине XIX века славянофильство эволюционировало в более осмысленное направление почвенников, которые считали особой миссией русского народа спасение человечества. В этой мысли был виден след исходной рыцарской и монгольской идеи всечеловеческого единства, но без доступных в наше время исторических знаний даже самые талантливые почвенники, включая Достоевского, строили свои взгляды на чисто мифической основе родной земли и православной религии, не имея представления о рыцарских многонациональных истоках России. Они верили в русскую самобытность, которая произрастала прямо из почвы и не имела иных источников. При этом ближневосточная религия почему-то входила в понятие русской почвы.

В начале XX века Запад был охвачен борьбой между процессами построения новых национальных кастовых систем и процессами освобождения угнетённых экономических классов от кастовой эксплуатации. По примеру Запада, Россия в последние десятилетия перед Первой мировой войной сначала сделала попытку формирования своей капиталистической нации, копируя европейские методы промышленной эксплуатации бедняков и инородцев.

Но эта попытка оказалась смертельной для многонациональной страны. Русские крестьяне и рабочие не успели получить выгоды от эксплуатации инородцев, потому что просто невозможно быстро построить работающую колониальную империю на землях Орды, когда-то основанной на совсем иных моральных нормах. Зато гнёт европейского капитализма навалился на русских сразу же, как только началось разорение крестьян ради дешёвого рабочего ресурса промышленности. Появились обездоленные пролетарии, предсказуемо готовые к бунту при первом же экономическом кризисе, лишающем наёмных работников шансов на выживание.

При этом проявления национального высокомерия, так презираемого русской интеллигенцией, распространились в бюрократической практике и получали отклик в обездоленных русских массах. Агрессивный расовый патриотизм в среде русского неграмотного большинства просто проглотил интеллигентское движение почвенников. Под руководством расовых патриотов начались еврейские погромы, которые отнюдь не лучшим образом сказались на лояльности к России всех русских интеллигентов еврейского происхождения — даже тех, чьи хазарские предки были среди основателей Киевской Руси.

Ещё одним источником русской революции были восстания тюркского населения против империи, которая прямо в ходе Первой мировой войны вдруг объявила своим азиатам, что они хуже европейцев и поэтому не достойны даже мобилизации в армию. При этом тюркские народы подлежали ограблению и «реквизиции» людей для выполнения земляных работ — в отличие от расово близких кавказцев, призванных в Дикую дивизию.

Любой человек обнаруживает, когда к нему перестают относиться, как к человеку — неважно, по причине расового презрения или из-за культурного высокомерия. Скрыть такое отношение невозможно, а его разрушительное воздействие на общество можно уравновесить лишь угрозами, санкциями и насилием. Российская империя была обречена на гибель, когда в начале прошлого века развратилась западной идеей высшей расы, которая якобы имеет право на грабёж в своих колониях за пределами Европы.

После этого большевикам для победы в Средней Азии достаточно было просто пообещать уничтожения национального высокомерия. А для победы в центральной России была обещана отмена сословного высокомерия и полное освобождение людей от их намеренного использования другими людьми.

Советский Союз

Революция 1917 года привела к тому, что на территории России западная идея расовой касты потерпела поражение от западной же идеи уничтожения классовой эксплуатации, которая была близка к принципам Русской правды и Монгольской орды в вопросе о единстве рода человеческого. Но нравственная идея сама не создаёт механизмов своей реализации. Беда была в том, что уничтожение классового и национального разделения людей сопровождалось их новым разделением. Возможно, злую роль сыграла сохранившаяся в русском сознании кочевая система понятий о коллективной ответственности племён за вину их прошлых поколений.

Единство человечества всегда осознаётся одинаково, будь оно сформулировано на славянском, тюркском или любом из африканских языков. Но идея новой касты легко маскируется с помощью новых слов. Достаточно вместо понятия расы или нации ввести понятие социального класса, и уже можно выводить новую породу людей, годных для построения бесклассового общества. Когда выйдет из моды класс, можно выдумать типы, категории, секции, фракции или любое иное разделение общества. А потом можно приступить к борьбе с этим разделением, создавая новую отдельную касту борцов, готовых сражаться против деления людей на устаревшие касты.

Как говорил Ленин, «прежде, чем объединяться, надо решительно размежеваться». Большевики решительно отделили свою фракцию от своей политической партии. Отмежёванные товарищи потом куда-то пропали, и объединяться не понадобилось. История партии большевиков полностью укладывается в схему формирования новой касты, когда самые безжалостные психопаты получают власть, запугивая и убивая своих идейных оппонентов. И когда получившая власть партия приступила к уничтожению семей врагов народа и даже целых народов врагов народа, она приблизилась к эндогамной наследственной касте, которая способна со временем сформировать свою новую правильную нацию и новую чистую Расу.

Особая лживость кастовой идеи состоит в том, что она позволяет провозгласить полный интернационализм по отношению к уже существующим этническим группам и заново поделить человечество на две части — новую благородную касту и всех её врагов. Новейшая нация большевиков присвоила право казнить людей, объявляя их классовыми врагами по своему усмотрению. Так она сделала неопределённое количество народа на всей планете людьми второго сорта по признаку их происхождения — и это было не только буржуазное меньшинство с прислуживающей ему "гнилой интеллигенцией", но и большинство мелкобуржуазного крестьянства, не говоря уже о не вполне цивилизованных народах, не достигших европейского капитализма. Первый этап геноцида в интересах единственной верной касты прошёл уже в ходе Гражданской войны.

Но и после её окончания в планах партии стояло сотворение нового человека всеми средствами, включая искусственный отбор с помощью беззаконной тюремной системы. Каста большевиков вплоть до Великой отечественной войны шла к созданию своей новой нации и готовила новые этапы геноцида, если уже не осуществляла его в рамках массового голода и репрессий тридцатых годов.

Интернациональная по своим лозунгам коммунистическая партия в России на самом деле скрывала в себе невидимые, но реальные фракции. Первой невидимой фракцией была рыцарская орда, привлечённая в низовые партийные массы идеей всечеловечного коммунизма и занятая практическими государственными задачами. Второй фракцией была каста высокомерных партийных карьеристов, которые захватывали должности профессиональных классовых борцов.

Большинство профессиональных партийных карьеристов были тайными расовыми патриотами, потому что существует корреляция между природным высокомерием человека и его карьерным успехом в любой партии, а причиной создания любой касты является то же самое высокомерие. В национальных республиках СССР при малейшей возможности вместо расовой Руси в местном формально коммунистическом партийном руководстве окапывались новые националисты, привычные к ежедневной лжи с высоких трибун. Все они были потенциальными строителями новых наций, предполагающих искусственный отбор из недостаточно чистого реального населения республик.

Великая Отечественная война была величайшим бедствием, но она нанесла сильный удар и по складывающейся партийно-кастовой системе. Профессионально непригодные кастовые коммунисты посыпались со своих постов, потому что лжецы не умеют ни работать, ни воевать по-настоящему. Рыцарские элементы всех этнических групп СССР перехватили управление и ценой огромных жертв вместе победили в войне.

И уже в новом нравственном поле победителей мирового нацизма Советский Союз смог совершить свои самые выдающиеся шаги в развитии науки, техники, культуры и образования. Формирование советской высшей касты было нарушено рыцарским поколением фронтовиков, которые вломились в партийную бюрократическую элиту со своими орденами и ранами. Они продолжали нести очень тяжёлые потери, теперь уже от ударов судебной системы тыловой мрази. Но какое-то время фронтовики мешали кастовым партийцам наладить передачу правящих позиций по наследству.

И тут произошло трагическое столкновение двух процессов. С одной стороны, вырос уровень образования, и с образованным народом стало невозможным скрывать мерзости, сотворённые на этапе создания советской партийной касты. Великая Отечественная помешала завершить процесс кастового психоза, предполагающий изоляцию и истребление всех, кто не был согласен с линией партии, включая их родственников до седьмого колена. Где-то в глубинах бюрократической машины фронтовики поставили свои моральные тормоза, и началась реабилитация невинно осуждённых.

Искалеченные жертвы сталинских репрессий были выпущены в мир и рассказали о произошедшем. И нормальные дети рыцарской Руси со временем отвернулись от советской партийной касты, хотя она к этому времени уже выполняла роль единственной системы управления большим государством.

С другой стороны, партийная верхушка советской касты была давно захвачена расовой Русью в славянских республиках и новыми националистами в остальных республиках СССР. В результате племенные противоречия между ними преобладали над их фальшивым партийным интернационализмом.

Так и погиб Советский Союз. Профессиональные интернационалисты порвали свои партийные билеты и моментально оказались националистами. Украинские строители своей нации поработали в нужном им направлении — и три предателя подписали Беловежский сговор. Народ молчал, ошеломлённый ужасом открывшейся нравственной бездны партийно-кастовой системы СССР и отторгая её от себя заодно с единством своей страны, которое к этому времени держалось только на единстве КПСС.

Для кастовой идеи совершенно не важна её мифологическая основа — будь это дикие нордические саги, классовая борьба или сказки про орков. Важна лишь сама идея искусственного отбора ради создания новой чистой касты, которая за тысячу лет сможет сформировать отдельную расу.

В СССР формировалась каста, основанная на психопатической идее очистки советского народа от классовых врагов. Неудача её формирования развалила Советский Союз. Но полное завершение процесса привело бы страну к архаичной диктатуре, в которой наследственная партийно-номенклатурная каста угнетала бы прочий политически несознательный народ. Вопрос о том, можно ли было сохранить СССР, уничтожив только его правящее партийно-кастовое новообразование, остаётся интересным лишь для любителей альтернативной и теоретической истории.

Раса против Рыцарства

На Русской земле тысячелетняя зона политических разломов проходит прямо по европеоидной расе и по славянской культуре. Европейская мечта иметь чёткую восточную границу между добрыми белыми людьми и злыми восточными орками так и не была реализована, потому что на востоке рыскала Русь, которая нарушала расовые границы и судила людей по их достоинствам, а не по особенностям физиономии или языку.

Извечная русофобия Европы является кривым отражением европейского расизма. После 1945 года ни один европеец не признается китайцу или монголу, что они для него — люди второго сорта. Ему страшно даже самому заподозрить себя в расизме. Но вот нагадить славянским разрушителям расовой чистоты кажется удачной идеей. Примерно так же американские белые рабовладельцы ненавидели вовсе не своих чернокожих рабов, а именно белых сторонников отмены рабовладения, которые ломали расовый порядок США, как рыцарская Русь всегда ломала расовый порядок Европы.

Хуже всего то, что европейская русофобия встроена прямо в русскую культуру через влияние расовой Руси. Европейская политическая ненависть к России всегда отражала европейскую расовую ненависть к Азии. Московскую Россию европейцы обвиняли в том, что она когда-то подчинялась Монгольской орде. При этом по умолчанию всякая кочевая орда считалась абсолютным Злом заодно с монголоидной расой. По мнению европейских расистов прошлого, включая и белого интернационалиста Карла Маркса, кочевые племена Великой степи могли предложить другим народам только насилие и рабство. Поэтому с европейской расовой точки зрения все народы, которые когда-то были в союзе с азиатскими кочевниками, сами являются генетически отобранными рабами.

Ничего более далёкого от реальности выдумать невозможно. Кочевники экзогамных племён, которые составляли большинство в степях нашей эры, представляли собой общественную среду, в целом сохранявшую традиционную племенную человечность, развитую за десятки тысяч лет и не развращённую жестокостью крепостных цивилизаций. Они всегда были свободнее оседлых европейцев, и по этой причине головной убор древних кочевых киммерийцев (фригийский колпак) стал символом французской революции.

В конце концов, русские в составе Орды могли за всю жизнь не увидеть живого монгола или тюрка, если сами не занимались политикой или военным делом. Только после распада Монгольской орды начались столкновения Москвы с новыми ханствами в борьбе за наследие чингизидов, и только в эти смутные времена в русском языке появилось понятие «Золотой Орды» как память о золотом веке, когда был мировой порядок и не было войны. Во всех иных языках, включая тюркские, этот термин был позднее заимствован из русского языка. Так что о роли монголов в каком-то искусственном отборе русских и речи быть не может. Разве что относительно редкие смешанные браки внесли небольшой вклад в русский генотип, но этот вклад неотличим от более древнего вклада хазар и половцев, который является общим для русских и украинцев, или от взноса казачьей среды, где даже непонятно, кто вышел из кочевых славян, а кто из тюрков, кавказцев или германских готов, перешедших на славянские языки.

Порядочные исторические источники рассказывают о многих веках взаимовыгодного и порою спасительного военно-политического союзничества славянских народов и степных кочевников разных эпох. И тем не менее, миф «татаро-монгольского ига», который является идейным оружием Запада против русских, до сих пор прочно укоренён в головах расовой Руси.

Этому мифу в русской культуре противостоит евразийское направление мысли, которое началось с работ известного лингвиста князя Н.С. Трубецкого, выполненных в эмиграции после гражданской войны. Советские евразийцы, которые могли бы спасти Советский Союз от распада, подвергались гонениям, включая тюрьму для Льва Гумилёва. Очевидно, причина была в том, что руководство большевиков просто копировало модный немецкий марксизм, и на самом деле оно вовсе не верило в единство человечества.

Евразийское направление мысли и сейчас имеет ограниченное влияние на российское общественное мнение, хотя именно в этом направлении и вокруг него ищет своего выражения истинная рыцарская Русь, продираясь через уводящие в сторону странные подделки современных писателей.

Русские разломы проходят не по генотипам, а по принципу групповой самоидентификации в головах людей. Для расовой Руси родственны только люди нордической расы, живущие в основном на Западе. Для рыцарской Руси сородичами являются все люди мира без исключения. А духовно близкими для рыцарей являются скорее степные всадники, горные пастухи, лесные охотники и поморские рыболовы, чем жители городских цивилизаций и индустриальные земледельцы. Рыцарству близка Правда людей, выстраивающих своё отношение к миру в окружении природы, а не в давке за место в иерархии городской стаи.

Раса ненавидит рыцарство, тогда как рыцари просто не замечают расу. Для расовой руси ни Пушкин, ни Тургенев, ни Ахматова не являются русскими. А рыцарская Русь просто поверить не может в существование такого дикого идиотизма, и поэтому всегда опаздывает, когда раса нападает на Русь.

Русский расист может считать себя патриотом, вкладывая в это слово смысл любви к своим древнейшим праотцам, общим для славян, балтов и германцев. Но он по умолчанию исключает из своей Родины всех, кого сам назначил лишними по признакам расы, языка или веры. Он может быть уголовным преступником и убийцей, которого ждёт тюрьма. А может быть телеведущим, видеоблогером, полицейским, бюрократом или депутатом, готовым снисходительно отнестись к шалостям расовых психопатов или соучаствовать в политике, разработанной с тайной расовой мотивацией. И рядом с ним может жить рыцарь, не подозревая никого из окружающих в такой мерзости, как расизм. Они могут выглядеть похоже и говорить на одном языке, только понимать некоторые слова будут по-разному, не догадываясь об этом. И только предельный политический кризис выявит их антагонизм.

На Украине по ряду несчастных причин среди определяющих политику людей оказалось мало рыцарства и много Расы. Какова их относительная доля в правящих кругах России и Белоруссии — неизвестно. Русские расисты с криминальным прошлым ушли в украинские кастовые группировки и воюют там за белую Европу. Но в России и Белоруссии ещё не наступил такой кризис, чтобы все оставшиеся здесь проявили себя. Нынче тут все за Отечество, если не считать анонимных интернет-троллей.

Внутри расовой Руси сейчас можно выделить два пока что враждебных друг другу направления — западники и расовые патриоты. Западники остались западниками со времён Петра Первого, их простодушная идея всё скопировать у высшей западной расы имеет прежнюю привлекательность. Им формально противостоят расовые патриоты, которые угробили Российскую Империю в начале прошлого века. Однако, поскольку для них русская раса совпадает с германской, расовые патриоты также являются своего рода незрелыми западниками, копирующими нордические мифы, фашистские ритуалы и псевдо-арийские татуировки. Общее преклонение перед европейскими культурными истоками создаёт идейную стыковочную площадку между западниками и расовыми патриотами, которая была использована для объединения их сил на Украине.

Современные российские западники втайне веруют во врождённое превосходство европейской расы, даже если сами к ней не принадлежат. В этом году они проклинают Россию и бегут на Запад. Современные расовые патриоты России открыто веруют во врождённое превосходство белой расы, но видят её современный центр не на Западе, а в самой России. Расовые патриоты громче всех ратуют за военные действия против любых нерусских, потому что для них другие люди — это не совсем люди.

И только рыцари долго не могут принять своё решение в условиях нынешней секретности всех политических планов, всех военных операций и всех их возможных реальных последствий. Потому что рыцарь принимает решение прежде всего за себя, а приняв его — действует и отвечает за свои дела головой. Он может ошибаться, хорошо знает об этом, потому и думает, если есть сомнения и есть время. Это всегда было так. Если послушать песни казаков, вы найдёте в них мало бездумного воинственного патриотизма.

Политическое понятие расы, в отличие от научного, — это не туманный статистический кластер, а отличительный признак для разделения между своим и чужим. И неважно, что этот признак имеет большую неопределённость. Для кастового сознания раса — это не сгущение генотипов, а чёткая граница между людьми. Это одна из возможных мифологий для формирования новой единой нации по рецепту Муссолини, потому что она тоже пригодна для разделения людей. По своим нравственным результатам идея чётко определённой в своих границах расы — это глубокий разрез на едином теле человечества, грозящий гибелью всему организму.

В русском языке от древнеславянского корня «рух», обозначающего движение, остались только слова вроде «разрушения» и «нарушения». Так что же рушит и что нарушает Русь? Она нарушает границы между расами и кастами, восстанавливая тем самым целостность человечества. Русь рушит Расу, самим своим существованием нарушая чёткость пределов Расы и лишая её всякого определения. За это Раса режет Русь, отыскивая в ней слабые места между генетическими сгустками, между языками, между обычаями и образами жизни. Везде, где есть различие, способное разделить людей — Раса берёт сакс и режет по живому.

Русь сначала не замечает проблемы, потом пробует стереть само проблемное различие, чем только раздирает разрез. Наконец, она зашивает расовый разрез тупой иглой военной силы и гнилой ниткой бюрократии в надежде, что оно как-нибудь потом зарастёт. Тюркские и монгольские орды когда-то делали то же самое, и примерно с такой же вежливостью оперативного лечения. И их тоже ненавидел за это весь белый свет.

Как враги могут уничтожить Россию

Для того, чтобы выжить, надо знать, как тебя могут уничтожить. А для этого надо понимать, кто ты есть. В современных условиях маловероятна попытка уничтожить вооружённую термоядерными ракетами Россию прямым военным путём. Но уже давно есть проверенные гибридные технологии, основанные на организации раскола внутри страны с переходом в новую гражданскую войну, в ход которой уже смогут вмешиваться внешние силы.

Украина послужила полигоном для проверки такого сценария, и мы должны пристально присмотреться к ней, имея в виду близость украинской, белорусской и русской культур, а следовательно — наличие одинаковых уязвимых мест в наших политических нравах. Если украинский брат наступил на грабли, не надо точно повторять его путь.

Россия в основе своей и в большинстве своём — это рыцарская Русь, которая, однако, недостаточно представлена во власти, куда в любой стране пробиваются преимущественно высокомерные люди. Уничтожить такую страну изнутри можно только победой Расы над Рыцарством, то есть превращением её в расистскую Западную Европу начала прошлого века. Если разделить Россию на любые касты и заставить её забыть о всечеловеческой Правде, страна сразу распадётся и будет подчинена по частям.

Главный этап такого плана должен состоять в том, чтобы количественно нарастить самые агрессивные расово-патриотические силы — тех русских неонацистов, которые после разгула девяностых были загнаны в подполье и в социальные сети, и которых пока что хватило только на соучастие в украинской трагедии. Но при этом расовое западничество тоже является очень важным ингредиентом ядовитой смеси.

Чтобы убить Россию, врагам надо повторить украинский сценарий, увеличив масштаб мероприятия всего лишь в три-четыре раза. А именно: врагам надо максимально усилить оба течения расовой руси — как расовых западников, так и расовых патриотов. А потом надо соединить лозунг западников «за европейский путь» с лозунгом расовых патриотов «за европейскую породу» и направить их на захват власти под знаменем истеричного патриотизма, но при организационной и финансовой помощи Запада.

Именно такая комбинация, по существу безумная, действует на Украине — западники контролируют официальную власть и деньги, а расовые патриоты выполняют работу палачей по зачистке новоукраинской касты от примеси московской орды и вообще от рыцарской Руси. В России западники и расовые патриоты пока что друг друга ненавидят, они сходятся только в своём расовом высокомерии, которое может убить страну.

В качестве вспомогательных операций враги могут рассматривать создание нацистских и религиозно-сектантских каст в любых других этнических общинах России. Их главной задачей, с точки зрения врагов страны, будет возбуждение расовой ненависти в русской среде и ослабление русского рыцарства.

Кроме того, расово-патриотический нацизм усиливается в результате обмена посланиями ненависти через социальные сети. Целью таких диверсий является не прямой военный конфликт с соседними государствами, который организовывать долго и дорого (на украинский проект потратили десятилетия и многие миллиарды долларов). Главной целью врага будет усиление расовой касты внутри России, которая всегда громче всех кричит о своём патриотизме, как это делают бандеровцы и делали гитлеровцы.

Разжигание неонацистского кастового психоза в России может привести к гражданской войне между Расой и Рыцарством, в которой именно расисты получат помощь от Запада, как они получают её на Украине. Сначала её получат западнические евро-расисты, а потом, после удержания своей доли, передадут остаток патриотическим расистам. Опосредованная поддержка украинских нацистов демократическим Западом тоже выглядит дико, но это факт. Враги поддержат любую силу, которая развалит Россию, то есть — любых кастовых русских, желающих очистить от посторонних примесей свою новую расу, определённую любым искусственным способом.

Пятая колонна вовсе не бежит из страны целиком, её значительная часть растёт внутри и выставляет себя намного более патриотической силой, чем истинная рыцарская Русь и фронтовики всех поколений. Распознать её можно по хамским нападкам как на целые народы, так и вообще на любых людей за их принадлежность к какой-то массовой категории.

Но болтуны социальных сетей и парламентских трибун— это ещё не самые опасные расовые патриоты. Невидимые бесчинства расовых русских бюрократов, внешне неотличимых от русских рыцарей, могут взорвать национальные регионы России, где поднимутся расисты других цветов и будут воевать с любыми русскими, не различая расу и рыцарство — и тоже получат полную поддержку Запада.

Вот такую гражданскую войнунадо бездумно допустить, чтобы Россия погибла без ядерной войны. Так что такие западники и такие патриоты любой веры, партии, породы и национальности, которые мечтают о любых новых кастах, должны потерять всё своё влияние. Каста — мечта психопата, а Раса — мечта идиота. России угрожает не какой-то неопределённый экстремизм. Реагирование на угрозу терактов является лишь борьбой с последствиями, а не с причинами.

России угрожает сама идея касты — любой новой общности, в которую достойны войти не все ныне живущие люди, и из которой после тысячелетнего рейха может вырасти высшая Раса. А спасает Россию то, что между Небом и Землёй когда-то появился только один род человеческий. Ни каст, ни рас тогда не было, за ними нет Правды, и у них нет будущего.