Весна 1988 года, мне 11 лет, я учусь в 5 классе музыкальной школы - интернат города Душанбе. Школа с жесткими правилами, высокими требованиями и добрыми учителями, которые часто заменяли нам родителей.
После уроков нельзя было уходить домой, иначе исключали из школы. Мой дом стоял прямо через дорогу, был виден с окон моего класса, и это было вдвойне тяжелей, когда хотелось поесть что-нибудь сладкого и посмотреть телевизор перед сном.
Мы жили и учились в школе проводя всё время за уроками, до обеда изучали гуманитарные предметы, после обеда занимались музыкой. Кто-то шел на урок со скрипкой в руках, кто-то возвращался с рубабом. Моя мама хотела, чтобы я стал пианистом и играл на сцене во фраке. И мне ничего не оставалось как идти с Моцартом и Бахом в подмышке к своему педагогу. Доброму и терпеливому Хикмету Сулеймановичу. По дороге в музыкальный корпус, где меня ждал учитель, я думал только о футболе, и конечно же, опаздывал на урок. Мне почему-то всё время хотелось играть в футбол, я даже думал о карьере футболиста, но вовремя одумался. Впрочем, гражданская война после распада союза сама расставила приоритеты
Таким образом, в школе жили и учились 550 учеников из разных уголков страны, как одна большая семья. Все друг друга знали в лицо, особо одарёнными восхищались и равнялись на них, поддерживали друг друга после окончания школы, и до сих пор мы находимся в тесном творческом контакте. Школа не только нас научила пению и профессиональной игре на инструментах, но и подарила нам счастливое девство, теплые воспоминая и много друзей.
Каждый год по традиции вся школа отмечала День Победы. Это было грандиозное событие, но обо всем по порядку. Мы ждали и заранее готовились к празднику, так как в этот день на сцене большого зала ученики средних и старших классов показывали театральные постановки на военную тему. Мы их называли инсценировкой. Выбирали тщательно тему, готовили декорации, костюмы, песни, грим, писали сценарии и распределяли роли. Помимо всего, это был театральный конкурс между классами, по итогам которого жюри выставляли оценки. Победителя награждали почетной грамотой, ими гордилась вся школа. Поэтому все готовились усердно днём и ночью. В этот день приглашали ветеранов и высокопоставленных гостей. Зал забивался битком, ажиотаж был как на вручении премии Оскар. Ни больше ни меньше.
Наш класс выбрал для показа подвиг Зои Космодемьянской. Мы о ней много читали, обсуждали её подвиг, чтобы проникнуться в её образ и дух того времени. В реальности, Зою, фашисты после жестоких пыток демонстративно повесили в деревне Петрищево, фотографировали казнь и её тело весело на виселице в течение месяца. Мы не могли показать на сцене реальную историю казни по понятным причинам. Решили написать историю о партизанке, которая героически погибла, защищая родину. И так дело дошло до распределения ролей. Кому-то досталась роль фрица, кому-то медсестры. Оставалось выбрать среди девочек героиню на роль партизанки.
Наша воспитательница Гульнора Халимовна, кстати, самая красивая учительница и выпускница нашей школы, перепробовала на роль всех девочек в классе. По её выражению лица было видно, что они не дотягивали, чего-то им не хватало. Времени оставалось всё меньше и меньше, а еще нужно было успеть подготовить костюмы и декорации. Гульнора Халимовна была рисковой женщиной, и она пошла ва-банк.
Я был одним из немногих кому не досталась роль. Сидя довольный за партой, свесив ноги смотрел на новоиспечённых фрицов и солдат. Ни о чём не подозревая тихо радовался, что не буду ползать с автоматом в руках на сцене, но очень сильно ошибался. Гульнора Халимовна после отчаянных попыток повернулась ко мне и с улыбкой сказала: «Кани инча биё, хозир туя проба мекунем!», это означало, что моей тихой радости пришел конец.
Я до конца не верил, что она в серьез хочет взять меня на главную роль партизанки несмотря на то, что я мальчик. Это точно не одобрит худсовет школы, и вообще кроме футбола у меня других мыслей тогда точно не было, но деваться было не куда. Приказы не обсуждаются.
Я встал послушно из-за парты, молча подошел к ней, посмотрел уныло в её большие и красивые глаза, а она все еще улыбалась и сказала: «Надевай фартук и косынку, у тебя получится!»
Оказалось всё серьезно. Я надел фартук, завязал косынку, и в этот момент во мне что-то перемкнуло, я почувствовал груз ответственности, и что мне надо спасать ситуацию.
Я очень любил Гульнору Халимовну, ни только я, но и весь класс был в неё влюблен. Мы даже были приглашены на её свадьбу в ресторан Душанбе, танцевали со слезами на глазах, боясь, что мы её больше не увидим. Чтобы хоть как-то ей понравится и выделится, я был готов на всё, и мне выпал уникальный шанс, которым я должен был воспользоваться, даже если мне придется надеть коричневый фартук, серые колготки сестры, белую косынку, и возможно после спектакля слышать насмешки учеников из других классов. Это был вызов, и я был к нему готов!
На репетициях я выкладывался полностью, учитывая доверие всего класса к моему зарождавшемуся таланту драматического актёра. К счастью, Гульнора Халимовна попросила весь класс поддерживать меня, и ни в коем случае не подкалывать, чтобы я на пол пути не отказался от роли и не сбежал в день премьеры. Кроме того, она решила, что мне не нужны реплики, иначе все поймут, что я не “настоящая”. Это был гениальный режиссёрский ход, благодаря этому никто в зале не понял, кто на самом деле стоит перед ними.
Настал долгожданный День Победы. 9 мая, после завтрака в 9 утра, вся школа хором ринулась в большой зал. Некоторые надели костюмы заранее, перебинтованные ученики с синяками от пыток и раненные солдаты с костылями смотрелись не привычно и страшновато, некоторых вообще было не узнать, гримеры поработали на совесть.
Я, конечно же был без костюма, иначе наш классный секрет был бы раскрыт до начала постановки. Во время репетиций мы научились быстро переодеваться и входить в образы, так что я за несколько минут магическим образом превращался из неудавшегося футболиста в партизанку с гранатой в руках.
Час икс. Ведущий объявил наш выход, согласно сценарию, началось действие на сцене, военная музыка заиграла в колонках, партизаны ползли по полу через колючую проволоку, фрицы с автоматами охраняли деревню, военные баталии шли ожесточённые, наступал переломный момент. И тут я – девушка партизан выбегаю на сцену, замахиваюсь гранатой на жюри, зрители вздрогнули, думая, что граната полетит на них, но меня беспощадно расстреливает недобитый фриц из автомата, я медленно падаю на пол с не разорвавшейся гранатой в руке, мёртвая тишина в зале, занавес.