Ночь заливала щедро выплеснутыми чернилами окна. Изредка в них заглядывал молодой месяц, вырвавшись из плена туч, еще с утра затянувших небо. Он заглядывал в глаза Ольге, будто спрашивая: «Ты как?»– и снова, потеряв бдительность, тонул во мгле. А Ольга продолжала стоять в окна, забыв отдернуть тюль. Видимо так проще, не видеть своих глаз, наполненных болью. Боли было через край и ее надо было отдать ночи. Но весь сегодняшний день прокручивался и прокручивался в голове, вырывая застывшие черно– белые снимки. Ветер, рвущий ленты на венках и корзинах цветов. Раскисшую землю, лежащую унылым холмом рядом с ямой – последним приютом Надьки. Надюшки. Заплаканные и испуганные лица её девочек. Уныло курящего Петровича. Одну за одной. Фигуру Федора, прижимающего Надежду с своей груди и ежеминутно: то открывая угол одеяла, закрывающего ее мордашку, то спохватывающегося, что ветер ее разбудит, и вновь бережно накрывая ее… Руку Сашки, держащую за локоть. И раздражение. Хотелось стать рядом с Федором, закрыть собой Надежду от порывов ветра, но эта рука, прижавшая ее локоть к своему боку, удерживала от попыток.
Сашка подошел и обнял Олю. Она вздрогнула и оглянулась. Его губы коснулись виска и прошептали: «Ты устала. Пойдем спать!»– и ладони заскользили по спине. Неожиданно обжег стыд за неуместность его ласки, и взгляд заметался по гостиной. Катька, воркующая над малышкой. Сенька, повзрослевший за эти дни и сейчас сидящий в кресле, наклонив голову и смотрящий куда– то в пол застывшим взглядом, с руками повисшими плетями между раздвинутых коленей. Федор, в углу дивана, откинувший голову на спинку и смотрящий в потолок.
– Катюш, попробуй укачать Надюшку. Ей давно уже пора спать. Сеня, а ты, пожалуйста, сделай всем чаю, – Ольга подняла глаза и шепотом сказала, – Саш, ты потом, после чая, езжай домой. Не надо сейчас форсировать. Спасибо тебе за поддержку, но не торопи меня.
– Хорошо. Как скажешь. Справитесь сами?
– Шутишь? Конечно, – Ольга оглянулась на Федора, сидящего в той же позе, и окликнула его:
– Федя, я тебе постелю на диване. Тебе надо выспаться, – Ольга подошла к сидящему Федору и присев на корточки заглянула ему в глаза, – Наденька сегодня со мной поспит. Я вас не отпущу сегодня, хорошо?
– Я тогда поеду сейчас. А вы укладывайтесь. Оля права – всем нужно отдохнуть, – Саша похлопал по карманам и, вынув ключи от машины, намереваясь уйти.
– Езжай. Спасибо тебе за все, – Оля встала, и подойдя к Маге, поцеловала его в щеку.
– Проводи!
Она накинула на плечи шаль и вышла следом. Как только дверь мягко щелкнула язычком замка, губы Сашки нашли ее. Его поцелуй зазвенел в тишине святотатством. Ольгины руки уперлись в грудь и отодвинули мужчину, освобождая губы от плена.
– Уезжай, Саша, ты прав. Я очень устала. Все устали. Надо укладываться спать.
– Хорошо. Я не спрашиваю почему. Отдыхай.
Мага повернулся, и его тень заскользила по ступенькам крыльца, на миг освещенным, снова вынырнувшим из смоляной черни неба месяцем.
– Иди, Саша. Прости, – прошептала Ольга. Она постояла еще на крыльце, выудив из кармана ставшую снова привычной пачку сигарет, закурила, выдыхая белые облака дыма в тягостную черноту ночного неба, а потом решительно открыла дверь в дом.
– Ну, что дорогие, давайте по чайку и всем спать. Все очень устали.
– Мам, я Надюшке персональную койку соорудила. Сеня мне два кресла сдвинул в комнате. Можно она у меня пока поспит?
Ольга и Федор одновременно подняли друг на друга глаза и кивнули.
– Пусть, Катюш, ты только если что сразу же нас буди.
– Хорошо, – Катюшка заулыбалась, – она такая хорошенькая. Вылитая тетя Надя. Ой! – ее рука вскинулась, закрывая рот.
– Она ее копия, Кать, не пугайся. Все нормально.
– Федь, ты поживи у нас пока. Всем так будет лучше. А?
– Спасибо, Оль… я подумаю.
– А тут и думать нечего, – Ольга устало вздохнула, – Так будет лучше для всех. А то мы нашу маму совсем видеть перестанем,– пробасил Сенька.
Дом погрузился в тишину. Даже не скрипел, хотя его еженощные покряхтыванья и постаныванья давно стали привычными. Но сегодня даже он боялся шуметь, опасаясь потревожить спящую малышку. Ольга лежала, растянувшись на койке поверх покрывала, и не раздеваясь. Сил на переодевания ко сну не было. Одиночество прикрыло ее собой, разрешая то, что было невозможно днем – поплакать. Рука скользила, поглаживая шелк покрывала. В темноте, создавалось ощущение, что она гладит рассыпавшиеся по кровати волосы подруги.
– Что же ты наделала, подруга. Как ты могла нас оставить?
– Я уж боялась ты со мной так и не заговоришь… Помнишь, как в детстве, когда мы ссорились? Ты никогда не заговаривала первая. Мне всегда приходилось подлизываться к тебе и первой начинать разговаривать?
– Конечно, помню. Знаешь, сколько раз за эти три дня я об этом вспомнила? Мне так стыдно за себя. Я – дерево.
– Знаю. Я тоже думала об этом. О нашем детстве. Мне так жаль. Жаль, что заставила тебя снова пройти через это. Но, я правда не знала про аллергию. А потом все так быстро произошло. Ты присмотришь за ними?
– Присмотрю, Надюш. Ты не уйдешь?
– Пока нет. Тебе от Сенечки привет. Он тобой гордится.
– Спасибо. Ты скажи ему, что я люблю его.
– Он знает, Олюшка. Ему слова не нужны. Ты только просыпайся давай, потому что моя дочь описалась и сейчас заорет. Так что поднимайся, пока она не подняла весь дом.
Ольга открыла глаза. В окно бил яркий луч солнца. Начиналось утро следующего дня.
Продолжение:
Автор: Мира Кузнецова
Источник: https://litclubbs.ru/articles/34880-mozaika-sudby-gl-9-nadezhda-gl-10-utro-sleduyuschego-dnja.html
Содержание:
- 3 глава
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
