Из дневника гардемарина
Ивана Семёнова.
Головоломки начались гораздо раньше – аккурат, после того самого урока фехтования, проведённого в Корпусе бароном Корфом. Урок был последним в расписании того дня; за ним следовали часы, отведённые для самостоятельных занятий, но нам с Николкой и Воленькой Игнациусом не суждено было ни повозиться с однокашниками на заднем дворе жилого корпуса, ни посидеть в тишине библиотеки. Явившийся за нами дежурный офицер предложил, не задавая, лишних вопросов, следовать за ним – разумеется, предварительно приведя себя в надлежащий вид, на что было отведено ровным счётом три минуты.
Признаться, я бы удивился, случись оно как-то иначе – только увидев барона в гимнастическом зале в роли нашего преподавателя, я понял, что жизнь готова отколоть очередное коленце.
И не ошибся, разумеется.
«Хочу лично заняться вашей физической формой. - заявил барон. – Отточить навыки во владении оружием тоже не помешает, особенно холодным – со стрельбой, как мне докладывали, у вас всё в порядке. К тому же, в скором времени мы возобновим занятия офицерских классов – подготовку специалистов, способных работать с техникой будущего с вас никто снимать не думает…»
Ну, кто бы сомневался: прошлогодние занятия по компьютерной грамотности, которые мы с Николкой вели для избранных офицеров армии и флота. Сейчас это актуально в особенности – технический отдел Д.О.П. получил солидное вливание в виде самой разнообразной аппаратуры, а натаскивать будущих айтишников Его Императорского Величества некому. Так что к паре аудиторий, отведённых для «особых офицерских курсов» в левом крыле здания Корпуса прибавились ещё две, и мы, как и в прошлом году, три раза в неделю тратим по несколько часов на работу с курсантами. Здесь, правда, это словечко не в ходу, предпочитают нейтральное «слушатели курсов». Но мы из соображений сугубо хулиганских, употребляем именно его…
Но это дела рутинные. А вот что изменилось: для нас и ещё нескольких наших сверстников, о коих речь пойдёт ниже, в структуре Д.О.П. были организованы учебные классы, разумеется, совершенно секретные. Цель – подготовить группы, способные выполнять особо важные задания по профилю Департамента с использованием технологий будущего. Мы – я, Николка, Воленька Игнациус – и есть первые слушатели или курсанты. Время от времени нас навещает Георгий. Ему, как царскому отпрыску и официальному наследнику Государя, негоже заниматься шпионскими делами, но уж больно интересным вещам учат на Д.О.П.овских курсах. Вот и находит время, чтобы посидеть на занятиях, повозиться со шпионской аппаратурой (смех и грех – простейшие диктофоны, направленные микрофоны и подслушивающие устройства, которые у нас можно без проблем приобрести через Интернет), пострелять из револьвера с глушителем и снайперской винтовки, поупражняться в рукопашке. А что, дело хорошее, глядишь, когда и пригодится.
Д.О.П.овские курсы располагаются в неприметном особнячке на Елагином острове – с собственным парком, обнесённым крепким забором. До дворца вдовствующей императрицы Марии Фёдоровны оттуда рукой подать; в большом дворцовом парке по выходным проводятся гуляния и даже – даже! – соревнования санкт-Петербургского императорского клуба любителей бициклов. Мы с Николкой не раз наблюдали, как спортсмэны в твидовых костюмах в английскую клетку проносятся по дорожкам на великах московской фабрики «Дукс» или рижского велосипедного завода – тех, что клепают свои знаменитые на всю Европу, самобеглые аппараты по образцам из двадцать первого века. Ещё один вклад попаданцев в развитие местной цивилизации…
На Елагином острове мы проводим по два дня в неделю. Вечером, в пятницу, паровой катер забирает нас с небольшой пристани напротив Морского Корпуса, а поздно вечером, в воскресенье доставляет обратно. Об увольнительных с выходами в город пришлось забыть и, похоже, надолго – наше время расписано по минутам между Корпусом, офицерскими классами и курсами Д.О.П. Именно там, в особняке на Елагином острове, и поджидал нас главный сюрприз.
Девушки-курсистки! Да-да, не институтки-смолянки, которых приглашают на корпусные балы и прочие открытые мероприятия, где подразумевается женское общество (будущие морские офицеры должны уметь вести себя с дамами!), а самые настоящие слушательницы Елагиных курсов – там мы почти сразу прозвали наше новоявленное учебное заведение. В отличие от нас троих, появлявшихся здесь только на выходные, они жили в небольшом флигеле почти постоянно и проходили ускоренный курс специфических наук – по большей части, с упором на иностранные языки, современную политику и физическую подготовку. Все они, как и мои товарищи, входили в круг посвящённых, и угадайте, с кого начинался короткий, всего в семь строк, список наших курсисток?
Ну, конечно: Варенька Русакова и её душевная подруга Марина Овчинникова, двоюродная сестра Николки. Барон Корф, подбирая «контингент» для женской части спецкурсов, прежде всего, обратился к ним. Вполне разумный выбор: девушки в курсе всех обстоятельств «гостей из грядущего», а к тому же, у обеих свежи ещё раны от прошлогодней потери – гибели во время мартовских событий Варенькиного кузена, юнкера и командира «волчат» Серёжи Выбегова. И когда поступило предложение заняться весьма серьёзным, хотя и не слишком типичным для благовоспитанных московских барышень делом, обе долго не раздумывали. Перевод из Елизаветинской женской школы, где обе учились, и где преподавал Николкин дядя Василий Петрович Овчинников, в некое частное, чрезвычайно закрытое учебное заведение для девочек оформили быстро. Больше всего Варю и Марину поразило, что ради нескольких слушательниц на Елагиных курсах содержали полный штат преподавателей, обучавших девушек, в числе прочего, и по обычной гимназической программе. Свободное же время, которых у учениц Елизаветинской школы всегда было в достатке, теперь дочиста съедали занятия по «спецпредметам», иностранным языкам, а более всего физическая подготовка и разного рода воинские упражнения. Стрельба, фехтование, навыки рукопашного боя – могло ли такое привидеться им даже в страшном сне?
Когда мы с Николкой насели на барона с вопросом: «что тут делают девчонки»? он ответил, что готовят нас отнюдь не к роли пластунов-живорезов, снимающих вражеские посты и взрывающих пороховые погреба (хотя и этими навыками овладеть, пожалуй, не помешает), а к работе в качестве оперативников, тайных агентов, в том числе и за границей. «И неужели вы, молодые люди, - насмешливо осведомился Корф, - думаете, что на этом поприще вы сможете обойтись без помощи соратниц женского пола? Наверняка во многих из предстоящих вам миссий помощь девушек окажется незаменимой, и моя прямая обязанность, как начальника Департамента, вовремя подготовить для нас боевых подруг. Причём часть подготовки мы будем проходить вместе, в слётанных боевых парах – юноша и девушка. Пары эти будут составлены специалистами Д.О.П.а с учётом соображений, вникать в которые вам, молодые люди, незачем…»
Так и получилось, что на грифельной доске в преподавательской комнате появилась таблица с малопонятными непосвящённым надписями: «Группа Алеф», «группа Бейт», «группа Гимель» - и так далее, согласно буквам древнееврейского алфавита. И всё: никаких фамилий, только расписание занятий. Почему были выбраны именно такие обозначения, я не знаю, а барон в ответ на вопрос только хмыкнул и ничего не сказал. Так что, группа «Алеф» - это теперь мы с Варей, группа «Бейт» - Николка с незнакомой мне ранее девицей из Смольного института, а группу «Зайн», седьмую и последнюю в этом списке, составили Воленька Игнациус и Николкина кузина. После окончательного утверждения списков все мы получили блестящие, никелированные двуствольные пистолеты «Дерринджер» под мощный смит-вессоновский револьверный патрон с выгравированными литерами своей группы. У нас с Варей это «Алеф», похожая одновременно и на кириллическую «Ж» и на латинскую «N».
Когда барон вручал нам оружие, собрав всех в небольшом зале на первом этаже учебного корпуса, я на секунду почувствовал себя членом то ли масонской ложи, то ли тайного рыцарского ордена, проходящего церемонию инициации.
Впрочем, так ли уж сильно я ошибся?