- Одевайся. Жду тебя на улице через пять минут.
Варяг управился за две с половиной. Катьки уже и след простыл. Петр Алексеевич курил, сдвинув шапку на затылок, и задумчиво смотрел на небо. Дозорный решил, что разрешения спрашивать не стоит, и тоже вытащил курево. Командир жестом указал ему на банку, в которую было положено стряхивать пепел: беспорядка, тем более в своем доме, он не терпел.
- Зачем ты якшаешься с этой девицей? – самым будничным тоном поинтересовался он.
- Не вижу в этом ничего плохого. – К Варягу вернулось самообладание, и он предпочел не увиливать от ответа. – Я знаю ее достаточно давно, она очень милая и совершенно нетребовательная. Мы с ней всегда хорошо проводили время вместе.
- Вот именно что «проводили». В прошедшем времени. – Петр Алексеевич бросил недокуренную сигарету в банку. – Надо отказаться от этой бесовской привычки. И тебе советую, а то через десять лет будешь пыхтеть, поднимаясь на три ступеньки. – Он прищурился и внимательно, как будто в первый раз посмотрел на своего бойца. – Ты парень хороший, и прекрасно знаешь, что я тобой дорожу. Поэтому хочу дать тебе добрый совет: про зазнобу свою забудь раз и навсегда. Ты здесь бываешь редко, за новостями не следишь. А я тебе расскажу: как в Приречье дела пошли под откос, Катька эта потеряла всякую совесть и достоинство. Готова была лечь под любого, от кого ей хоть что-нибудь перепадет. Отец у нее помер от желтухи пару месяцев назад, так что теперь она сама себя кормит. Сам понимаешь, каким местом. Одному черту известно, каких только болячек она успела за это время нахватать. Надеюсь, ты не успел?.. – Он выразительно поднял брови.
Варяг отрицательно покачал головой. Ему стало так противно, как будто его окунули в бочку с навозом. Почему Катька так себя повела? Ведь была доброй, покладистой девочкой. «Жизнь заставила», – занудно начал внутренний голос.
- Жениться тебе надо, дружок, а не с Катьками всякими по закоулкам обниматься. Солдату нужен надежный тыл, – заключил Петр Алексеевич.
«Вот оно что», – быстро ухватил мысль Варяг. – «От старого вояки не укрылся взгляд, которым его племянница меня всегда провожает. Интересно, это уже можно расценивать как благословение?» – И сам усмехнулся своим мыслям.
- Пойдем в дом, поужинаем чем бог послал. А потом доложишь о своих успехах, – предложил командир. – Негоже на морозе стоять.
Вскоре они сидели за кухонным столом и уплетали поданные Машей невероятно вкусные щи. Несмотря на съеденную всего час назад большую тарелку каши, у Варяга снова разыгрался аппетит. Поэтому плошку с супом он опустошил буквально за пару минут. Петр Алексеевич только одобрительно крякнул.
К их приходу Маша успела еще и драников нажарить, очень аппетитных. Но, как Варяг ни был голоден, умять он смог только две большие румяные оладьи. Ужин получился на славу, что и говорить. Теперь он блаженно откинулся на спинку стула и в своем воображении перенесся в комнату наверху, где его ждала теплая мягкая постель. Командир угадал ход мыслей следопыта.
- Понимаю, что тебе сейчас больше всего хочется залезть под пуховое одеяло и забыться сном. Но с этим придется повременить. Сначала расскажи мне о своей последней вылазке.
Маша убрала со стола и занялась чаем, время от времени неодобрительно косясь на свежую Варягову «стрижку». Петр Алексеевич тем временем достал из шкафа карты, перо и чернильницу. Варяг помог командиру разложить бумаги и начал доклад. Петр Алексеевич слушал не перебивая и лишь изредка задавал уточняющие вопросы.
- Вот этот ручей, – следопыт указал пальцем место на карте, – нынешней зимой почему-то не замерз. Вода в нем странного бурого цвета, и от нее смердит, как от разложившегося трупа. Все деревья по берегам стоят мертвые.
Сообщение не на шутку встревожило Петра Алексеевича.
- Какие идеи, почему так произошло?
- Честно говоря, никаких. Поначалу я решил, что в этом месте пробили путь к поверхности горячие серные ключи, но ничего подобного больше нигде в окрестностях не наблюдается. Да и запах не тот. Ни с чем подобным я раньше не сталкивался. Скорее всего, источник заразы гораздо выше по течению, на этом вот взгорье.
- Может быть, там размыло какой-нибудь могильник с отходами? Химоружие? – неуверенно предположил Петр Алексеевич. – Ведь нам до сих пор не удалось установить местонахождение всех подобных объектов. В любом случае до таяния снегов кому-то придется туда отправиться и провести более тщательное расследование. Не дай бог, эта отрава попадет в Реку. Тогда уж точно беды не миновать.
Командир погрузился в тяжелые раздумья, а Варяг продолжал:
- В лесу километрах в пяти от Камышовки, в этом районе, – очертил он на карте окружность, – я наткнулся на многочисленные следы. Это, без сомнения, саал. Похоже, тварь облюбовала тамошние места: снега не было недели две, все исхожено.
- Пока никто из местных о сущностях мрака не сообщал. Но это вопрос времени. Как только в округе закончится зверье, это дьявольское отродье примется за людей. Беда в том, что сейчас у меня под рукой нет никого, кто мог бы всерьез заняться этим монстром. К тому же где гарантия, что он там не один? Эх, откуда только они вообще взялись, эти саалы?
Вопрос ответа не требовал, и Варяг воспользовался паузой, чтобы подвести свои часы.
- Я могу этим заняться уже завтра, – предложил он. – Дайте мне кого-нибудь в напарники. В одиночку я саала, пожалуй, не завалю.
Командир запротестовал:
- Ну уж нет, ты мне нужен здесь. Ситуация может измениться в любой момент, и мне необходимы опытные люди именно в Приречье. В ближайшие дни, возможно, решится судьба всех жителей. Наше присутствие обязательно потребуется. А тебя знают и уважают.
Варяг взглянул на командира с недоверием.
- Да-да, не удивляйся, тебя действительно уважают. Просто ты слишком скромен, чтобы это заметить. Давай, допивай свой чай. – Тут Петр Алексеевич его добил. – И расскажи-ка мне про взрыв, произошедший прошлой ночью. Ты же как раз был неподалеку.
Следопыт понимал, что рано или поздно командир поинтересуется подробностями этого происшествия и заранее придумал, как будет отвечать на неудобные вопросы. Нет, он не собирался врать Петру Алексеевичу, но интуиция подсказывала ему, что о встрече с загадочным стариком пилотом лучше пока умолчать.
- Народ в поселке полагает, что это метеор, – со снисходительной улыбкой сказал Варяг, как бы намекая на недалекость местного населения. И про себя подумал: «Интересно, а какая версия у Петра Алексеича?»
- Не считай меня глупее, чем я есть на самом деле, – начал раздражаться командир. С полминуты он выжидательно смотрел на своего бойца и не выдержал. – Ну?
- На том огромном поле, где два года назад погиб Лазарь, у меня на глазах разбилась вимана атлантов. Ее почему-то преследовали другие корабли – не треугольные, какие мы встречали раньше, а круглые. Они и уничтожили ее. Там от взрыва полег весь лес в округе.
У командира округлились глаза. От удивления он даже приподнялся на стуле.
- Ты не придумываешь? – после короткого замешательства уточнил он.
- Я вас когда-нибудь обманывал? – произнес обиженным тоном Варяг, но на всякий случай под столом скрестил пальцы. – Там осталась воронка глубины… ну не знаю, с этот дом, наверное.
- Просто что-то невероятное ты мне рассказываешь. А хоть что-нибудь от этой виманы уцелело?
- Без понятия, – развел руками дозорный. – Разве ночью что-нибудь разглядишь? Я оттуда еле ноги унес! Все боялся, как бы те – другие – не вернулись и не начали рыскать по окрестностям.
Петр Алексеевич некоторое время помолчал, а потом с озабоченным видом произнес:
- Уверен, туда уже навострили лыжи старьевщики. Для них такое происшествие как огонек для мотылька. Опередить мы их наверняка не успеем.
- А какой в этом смысл? – удивился Варяг. – Если там что-то и осталось от корабля, то только обломки покореженного металла. Да и радиация там сейчас наверняка зашкаливает. Старьевщики пусть себе роются, если им так надо. У гвардии и так забот полон рот.
- Возможно, ты и прав, – кивнул Петр Алексеевич. – Я как следует все обдумаю и к утру приму решение.
- Тогда я, наверное, пойду? – с надеждой спросил Варяг.
- Может, сыграешь нам что-нибудь перед сном? Знаю, тебе нравится бренчать, – улыбнулся он.
Варяг не мог отказать командиру в его просьбе и нехотя уселся за стоявшее в комнате для собраний пианино – ужасно древнее, с облезлым лаком и периодически застревающими педалями, но в целом, на удивление, исправное – и аккуратно тронул клавиши. М-да, инструмент давно не настраивали – да и кому было этим заниматься? Кроме него в поселке умели играть только пара-тройка человек. Настройкой всегда занимался Катькин отец, но теперь, после его смерти, это делать стало уже некому. Может, конечно, он и успел обучить тонкому ремеслу свою дочь, но в дом Петра Алексеевича ей вход был заказан. Видимо, придется эту профессию осваивать ему, Варягу.
Размяв пальцы, он сыграл по памяти две коротких прелюдии Шопена – на большее просто не было сил – и, снова испросив разрешения у командира, отправился наверх почивать.
Поднимаясь по узкой лестнице, он подумал о том, что музыке – по крайней мере, в ее классическом понимании – уже нет места в этом диком мире. Она здесь такой же чужеродный предмет, как и виманы атлантов, – более совершенная, чем все остальное, но при этом недосягаемая. «Как это все-таки грустно», – заключил он и вошел в отведенную ему комнату.
Обстановка тут была по-военному аскетичной: две нешироких кровати, платяной шкаф да письменный столик у маленького окошка. Будучи расположенной под крышей, комнатка имела сильно скошенный потолок, и высокому Варягу приходилось все время соблюдать осторожность, чтобы не расшибить голову.
В эту ночь он будет единственным обитателем этой маленькой казармы, и это не могло не радовать. Саня Егоров, как пояснила Маша, предпочел разместиться в комнате напротив. И вскоре стало понятно почему. Оттуда начали доноситься весьма характерные скрипы и стоны, громкость которых с каждой минутой нарастала. «Значит, молодой да ранний в итоге нашел тебе компанию, чтобы скрасить одиночество», – с легкой завистью подумал Варяг, но тут же одернул себя. «Надо дать телу отдых, все
остальное – потом, потом…» Глаза слипались, хотелось просто упасть ничком и ни о чем не думать.
Раскрыв рюкзак, он тут же уперся взглядом в книгу. «Вот черт! Где же этот подарок судьбы спрятать?» Но, как назло, никаких тайников Варяг выдумать не смог. И, в конце концов, просто положил том под подушку. Его изучением еще только предстояло заняться, и следопыт предвкушал момент, когда сможет заглянуть внутрь таинственного фолианта.
Кровать возмущенно заскрипела, когда следопыт рухнул на нее всем своим весом. Лежа на спине и изучая рисунок потолочных балок, он вновь принялся размышлять над словами старца. Но ничего путного так и не придумал.
Действо, разворачивавшееся в соседней комнате, видимо, достигло апогея, поскольку доносившиеся оттуда звуки можно было услышать уже, наверное, с другого конца поселка. На лестнице раздались знакомые тяжелые шаги Петра Алексеевича.
«Поделом тебе, герой-любовник!» – злорадно подумал Варяг и, едва все стихло, провалился в сон.
Конец первой главы.