В больнице Айлин сообщила мне, что мой пациент с утра не в духе, но согласился принять меня после обеда.
-Как это тебе удалось его уговорить? –легкомысленно поинтересовалась я.
-Да так вот, -скороговоркой пробурчала Айлин и покраснела.
Я с любопытством уставилась на пылающие щеки целительницы. Любопытно, что могло так смутить сотрудника Центральной Городской, да еще с таким стажем работы, как у Айлин. Что же там за пациент такой?
Хихикая про себя, я отправилась в предоставленный мне кабинет, творить. Не спеша, с удовольствием выбрала заварочный чайник и чашки из моей довольно обширной коллекции. Так, что же подойдет для моего подопечного? Интересно, какой он? Айлин говорит: «молодой, красивый…» и все. Даже это пришлось из нее клещами вытаскивать.
Итак, молодой брутальный красавец, выберем для тебя белый фарфор в розочках! Определимся сразу, кто здесь хозяин положения, так сказать.
Теперь чай. Я раскрыла коробку, где стояли десятки банок, баночек, коробочек, пакетиков. Настроилась и ушла в себя. Составление чая-это своего рода медитация. Я порой не могу даже предположить заранее, что у меня получится. Руки сами перебирают баночки, что-то подносят к носу для одобрения, что-то отставляют, отвергая.
Когда, спустя какое-то время, я выхожу из этого состояния, все ингредиенты уже выбраны и насыпаны в заварник. Я вдыхаю получившийся аромат, и это как откровение.
Ммм…Детство, радость, беззаботность, защищенность, безобидные проказы и шалости. Да, если это то, что нужно моему клиенту, то…что за детство у него было? Глубоко нам придется копать, чтобы найти корень его проблем. И ведь спроси его на прямую, ни за что не признается, что именно с детским периодом связана на столько сильная эмоциональная травма, что она сейчас подкосила самую основу его личности.
Да, что говорить. Хорошо, если он эту травму вообще помнит, и она не вытеснена на задворки памяти по причине своей крайней болезненности. Ну что, мистер Глостер? Пошалим?
Я выглянула в коридор и увидела на боевом посту свою новую подругу целительницу, а по совместительству довольно сильного мага бытовика. Мы пошептались с ней минутку, похихикивая. И я, убедившись, что Джейн верно поняла мой замысел, принялась с удовольствием наблюдать за шоу в ее исполнении.
Джейн пальчиком поманила мой дубовый антикварный стол, который я заранее распорядилась установить в своем кабинете. Стол медленно поднялся и важно поплыл по направлению к палате. Я открыла дверь, стоя в сторонке и оставаясь невидимой для пациента.
Благополучно доставив стол к окну, Джейн отправила туда же стул и поднос с чашками и заварником. Чашки протестующе звенели, а заварник возмущенно покачивался. Мы с Джейн хохотали, закрывая рот рукой.
Наконец, она удалилась, пожелав мне удачи одними губами. Я нацепила на лицо милую улыбку и шагнула в палату. Улыбка застыла как приклеенная. В глазах потемнело, к горлу подступила тошнота. Сознание кричало: «Скользящий!» и привычно пыталось меня покинуть. Но кто же ему позволит?
Я, лишь слегка покачнувшись, все же устояла на ногах, порадовавшись, что нацепила морок заранее и сейчас вряд ли выгляжу готовой грохнуться в обморок. Отключила внутренний образ обугленной паутины. Затем максимально жизнерадостно поприветствовала пациента и медленно, стараясь не делать резких движений, пошла к столу.
Тут меня ждало еще одно, не менее сильное потрясение. Я узнала его. Узнала лежащего на кровати молодого мужчину, несмотря на изможденное до последнего предела лицо, тусклые волосы и безжизненный взгляд. Его губы больше не улыбались, а щеки были мертвенно-бледные.