И любимая подруга далеко. Уехала в город на Волге, где доучивался Василий. Они, конечно, созванивались, но подружка, как никогда, нужна была ей здесь.
После окончания техникума пришлось расстаться со светлой комнатой в общаге, начинать жить в пропахшем перегаром старом доме, в комнатенке, проход в которую был завешан старой занавеской.
– Ничего, милая, – тёплым, нежным голосом ангела звучал Машин голосок в телефоне, который Зое продала дешево однокурсница, – заработаешь денежек, снимешь комнатку. Можно в старом городе. Там оплата у бабушек – хозяек меньше.
***
Когда Зоя поняла, что беременна, тот же голос успокаивал, тушил костёр отчаяния: «Ты непременно откройся маме, не бойся. Они, хоть пьющие, но любящие тебя родители».
– А вдруг из дома выгонят? – рыдала Зоя.
– Так все равно увидят, как животик будет расти. Ещё хуже станет. Сейчас скажи.
– Но что мне делать? Растить ребенка в этом … болоте? Кем он вырастет? Таким же пьяницей, как дед с бабкой да родной дядька?
– Ты говорила, брат женился.
– Ну, да! По залету. Такую же в жёны взял. Живут у неё. Родила сына, теперь вместе бухают.
– Так ты теперь в его комнате обитаешь? Вымой всё. Наведи красоту. Переклей обои. Будет тебе отдельное уютное место. Кроватку разместишь потом рядом. А родители вдруг ответственность почувствуют. Растить же ребенка надо. Может, пить перестанут…
– Перестанут они. Как бы ни так. Хотя …ругают сноху, что плохо за малышом смотрит. Мальчик-то хорошенький. Мать даже в просветы трезвости ходит водиться. Вот твои бы золотые слова да Богу в уши…
Зоя вспомнила о Боге, едва ли ни впервые в жизни, ведь выросла в семье атеистов. Ни мать, ни отец о Создателе даже не поминали, никогда не молились.
Недалеко от дома, в зарослях черемухи и кленов стояла старая церковь. Зое не было до неё дела. Просто мимоходом заметила, что там что - то ремонтировали. Теперь церковь приветствовала яркой синей крышей с золочёным крестом всю округу. И однажды она вошла туда. Было тихо, безлюдно, прохладно. Лики святых равнодушно взирали со стен. Почувствовала себя неуютно. Собралась уходить, но подошла женщина в тёмном платке. Спросила, по какой надобности пришла: «За здравие или за упокой ставить будешь?»
– Какой упокой?
– Да свечки, говорю, брать будешь? За живых или ушедших молиться станешь?
– Я не умею молиться, – с трудом вымолвила. Подняла глаза на центральную икону Иисуса, и вдруг слезы полились сами собой. Колени подогнулись. Опустилась на пол.
Женщина сразу преобразилась: захлопотала, запричитала над Зоей. Подняла, увела в дальнюю маленькую комнату, дала воды. Зоя, до конца не осознавая, что делает, рассказала ей всю свою жизнь: о пьющих родителях, о стыде за них, который всегда жёг сердце, про боль, что разрывала мозг: «Отчего у всех мамки красивые, нарядные, а у неё пьянчужка!». О проданной квартире, заболоченном огороде. Об Илье – предателе, об отчаянии и нежелании рожать. О страхе, боли, безысходности.
– Моя подруга говорит, рожать надо, а я не хочу, чтоб ребёнок повторил мою судьбу. Не хочу, чтоб рос в пьяном болоте. А уйти не могу. Денег нет…
– Никто не знает, какая судьба ждёт твоё дитя. Только Бог ведает. А подруга верно говорит. Ты комнатку малышу готовь. И мамой быть готовься. Это великое счастье – деток иметь…. Тебе тяжело сейчас, понимаю. Если молитв не знаешь, говори с Богом простыми словами. Душа-то у тебя чистая. Сама ты – добрая, светлая. Запуталась, конечно, в жизни. Согрешила, да не мне тебя судить, – вздохнула синеглазая женщина. И Зоя разглядела, как та изящна и красива. Глаза красавицы наполнились слезами. Голос задрожал: «Меня также бросили когда-то. Дитя предателя сохранять отказалась, а после забеременеть не могла. Замуж выходила. Мужа крепко любила, а ему ребят надо было. Разошлись через пять лет. Чуть разум не потеряла от горя. Сейчас у него другая. Двое мальчишек растёт. Так абортом перечеркнула свою жизнь. Вот только в последние годы тут приют душе нашла. Ты проси у Бога благоразумия и помощи. Непременно поможет».
Верно сказала та прихожанка в церкви. Позже Зоя стала мамой, и кроватку поставила у изголовья, только спал там …НЕ ЕЁ ребёнок. Когда шла домой под впечатлением слов синеглазой женщины, думала о будущей жизни, не заметила красного сигнала светофора. Очнулась в больнице. Ничего не помнила. Над ней стояли люди в белых халатах. Слова проникали в мозг, как сквозь толстый слой ваты: «Ребеночка не смогли сохранить. Удар был сильный. Потеря крови. …Выкидыш…»
В голове стоял гул. Язык не слушался. Еле смогла выговорить: «Не говорите моим родителям. Они не знали о беременности…» А на следующее утро проснулась от прикосновения тёплых рук. На стуле сидела Маша. ...Вчера, после всего, что произошло, Зоя не плакала, а рядом с подругой дала волю слезам и всему, что накопилось за последние, ужасные дни… Сестренка, а иначе уже Зоя не думала о подружке, осыпала мокрое лицо поцелуями.
– Сюда не пускают посетителей. Я принесла соки, фрукты, конфеты. В другом пакете все необходимое. Тапки новые и всякое такое.
– Спасибо. Машенька.
– Меня сейчас выгонят. На минутку упросила впустить. Я сейчас уйду. Но сразу наберу с улицы. Телефон у тебя с собой?
– Да…Он был в сумке. Мне передали…
Прошло несколько месяцев. Зоя, работая в бюджетной организации бухгалтером, не стремилась вечером домой. Брала дополнительную работу. Засиживалась допоздна. Домой покупала продукты, себе одежду, понемножку откладывала на ремонт. В выходные то белила потолки, печку, то переклеивала обои. Весной заказала несколько машин земли, наняла отцовых собутыльников. За обещание дать на водку быстро растаскали все по огороду. Привезла из питомника саженцы, разбила сад. Мать начала помогать в огороде. Отец пытался устроиться то сторожем, то грузчиком. Срывался, уходил в запой, его увольняли. Потом повторял попытку заработать. ... Зоя не ругалась, не пыталась перевоспитывать. Понимала, что бесполезно. Правда, принципиально на водку денег не давала. Отец на лето переселился в баню. Ненавистные запахи в доме слегка ослабли.
Маша поддерживала Зою: «Я понимаю, ты могла уйти на квартиру и не «париться» в старом доме, но это твои родные люди, и если своими делами даешь им импульс изменить жизнь, то благо делаешь, подруга!»
Потом случилось то, что в корне изменило Зоину судьбу. Брат со снохой продолжали выпивать. Его подолгу не держали ни на одном предприятии. Жене вечно не хватало денег, ведь хотелось не только выпить и поесть, но ещё одеться, выпендриться перед знакомыми, съездить отдохнуть. Уговорила супружника уехать на заработки на Север. Сына отправила в ясли. Устроилась на завод, на конвейер, но надолго её не хватило. В один «прекрасный» день привезла внука бабке с дедкой погостить, а сама ... пропала. Позже узнали, что спуталась с другим мужчиной. Уехала с любовником в неизвестном направлении.
Так что в нарядной комнатке появилась детская кроватка, в которой спал Лёшик, племянник, а Зоя заменила ему мать. Брат так и не смог отыскать сбежавшую супругу. Нашел другую женщину. Уехали на Север. Зоя стала опекуном малыша.
Шли годы. Лёша учился плохо. Были проблемы с речью. Зоя всю душу вкладывала в его развитие и обучение. Приучила к спорту. И то, что он не оставался в классах на второй год и получал грамоты за победы в соревнованиях, это была только её заслуга.
Он ничего не знал о родной матери, отца видел раз в год. Дед умер от цирроза печени, когда Лешику было семь лет. Бабулька запивала горе ещё полгода, а потом Зоя смогла уговорить закодироваться. В обновленном доме стало светло, тепло, уютно, комфортно. Плодоносили яблони, сливы, вишни. Радовали урожаи смородины, малины, крыжовника. Сынок помогал маме и бабушке в огороде и в саду. Ещё ждал, когда приедут в гости дядя Вася с тетей Машей, Стасик с Алиной, которых считал двоюродными братом и сестрой.
До четвертого класса не задумывался о том, почему папа живет с чужой тетей на Севере, почему мама иногда называет его братом. Когда школьник разобрался, что к чему, узнал, что Зоя – не мама, а тётя, а родная бросила и не вспоминает о нём, то неделю ни с кем не разговаривал. Еле - еле любовью, лаской, добротой женщины смогли вернуть ему прежнее душевное состояние. В том помогла ещё приехавшая тётя Маша, оказавшаяся не сестрой, а подругой детства мамы Зои…
– Ты пойми, Леша, – объясняла Маша. – Даже родные матери не все такие, как твоя! Она хоть раз тебя отругала, как следует, наказала, наорала, ударила под горячую руку? Нет! Ты для неё значишь даже больше, чем родной сынок!
Прошло ещё несколько лет. Леша окончил девять классов и стал учиться в промышленном колледже. Учеба давалась тоже нелегко, но мама была всегда рядом. А потом за большим столом среди яблонь баушка, мама вместе с отцом, его женой, с тётей Машей с семьей провожали высокого голубоглазого красавца в Армию. За столом звучали напутствия, слова благодарности, песни…
В разгар веселья калитку открыла соседка. Её дружно позвали к столу. Она, помедлив, сказала: «Можно, сына тоже позову. Он недавно развелся с женой. Всё ей оставил. У меня живет. Места себе не находит. Может, хоть развеется с вами».
– Конечно, зови! – воскликнули хозяюшки. И вот во двор вплыл, другого слова и не подберёшь, очень большой человек. Богатырь. Ростом под два метра. Полный, медлительный, и с такой обезоруживающей улыбкой, с такими светлыми, добрыми глазами, что с первого взгляда понравился всем сразу. А после того, как налитую стопку не опрокинул в рот, а только «для приличия» губами коснулся и на стол поставил, Маша шепнула Зое: «Присмотрись, дорогая. Не зря его судьба в твой огород привела...»
Через год праздновали не только возвращение сына из Армии, но и свадьбу Игоря с Зоей… Она сидела за столом в белом платье, с красивой причёской, чуть располневшая, спокойная, с сияющими глазами. Маша смотрела на подругу – сестру и не могла оторвать восхищенного взгляда:
– Зой, а тебе сейчас двадцать лет. Видела себя в зеркале? Какая ты красивая. Глаз не отвести!
– Видела. Спасибо тебе.
– Да мне-то за что?
– За счастье моё, сестренка дорогая…
А спустя несколько минут, покраснев, шепнула на ухо: «У меня ещё один сынок будет. Или дочка…»
Т. Синькова. Ижевск. Оценки читателей приветствуются.
История о Зое и Маше - это рассказ, в котором часть событий взяты из реальной жизни.
Проверьте свою подписку, пожалуйста.