Документальная повесть. (книга «Больше, чем тире»)
Глава 23. Про купание красных коней и про волейбол.
Да вот потому и «красных», что мы – курсанты Калининградского ВВМУ, обгорали на жестком черноморском солнце постоянно, и нас не спасал даже пресловутый крем с витамином «F». Хуже всего было нашему Серёжке Пу, который утром - такой белоснежный и не выспавшийся за ночь (потому как всю ночь стонал от очередного обгорания на солнце) - занимал на палубе стратегическое место и отдавался солнечным ваннам до самозабвения. К вечеру он был раскалённо красного цвета, ночью от этого он стонал во сне, нагоняя на нас раздражение с унынием, а утром он как птица Феникс опять был чист, свеж и белоснежен. И так - каждый Божий день...
И наступило утро. После завтрака прошла очередная смена вахт и часть курсантов спустилась «в трюма» на дежурство, когда вдруг раздалась команда:
- Стоп машина!
Корпус корабля тут же перестал дрожать. Непривычная и даже гнетущая тишина друг как-то внезапно навалилась на нас, липко и пугающе обняла. Вот разве что только плеск рассекаемой форштевнем воды добавлял пугающей идиллии к общей картине происходящего сюрреализма. Неба почти не было видно. От жаркого солнца над водой стояло мраморное марево. А море было совсем спокойным, фиолетовая вода - абсолютно зеркальная, словно в стоячем пруду была такой теплой, такой манящей и такой ласковой, что мы от удовольствия жмурились мартовскими котами на воду, в которой «сиреневым желтком» отражался диск солнца.
- Правый борт к купанию изготовить!
Неожиданная, но очень - приочень приятная команда. Не правда ли?
И тут же послышалось топанье множества ног. Потом какой-то металлический лязг, а за ним тут же неимоверный грохот со скрипом. Это матросики приволокли складной металлический трап и радостно с размаху опустили его палубу у правого фальшборта. Экипаж к купанию почти готов… Корабль ещё шёл по инерции, и поэтому трап в воду пока не спешили опускать, ну чтобы его не сносило потоком набегавшей воды. Мы бегом спустились в кубрик и быстренько стали переодеваться из уставного в «купательское». К нашему удивлению, в кубрике было не так жарко, как в те дни, когда мы стояли в базе. Распахнутые настежь иллюминаторы и двери даже в самый наимертвейший штиль заставляли появиться пускай и слабому, но если не ветерочку, а всего лишь томному дуновению, который в открытом море спасал нас от жары. Хотя от зноя и безжалостного солнца нам немало помогал и тисовый деревянный настил над нашим кубриком. Ну а в это же время наверху множество других ног зачем-то сильно топало по нашим головам, слышались громкие голоса и задорный смех. Переоблачившись в своё купальное «полунеглиже», мы выскочили наружу и, задрав головы к верху, наблюдали за эволюциями экипажа, который негромко чертыхаясь и радостно комментируя происходящее, выполняли указания командира корабля. Он стоял подле, такой огромный, словно морж в огромных плавках-заколенниках и тщательно руководил процессом. Экипаж устанавливал по обоим бортам в специальные металлические пазы-пеналы трехметровые аварийные брусы темно-зелёного цвета. При этом один из брусов был заботливо обвёрнут в крупноячеистую сеть. Когда её стали бережно разматывать, то она, к нашему удовольствию, оказалась волейбольной сеткой, которую тут же и натянули. В довершение ко всему на импровизированной волейбольной площадке появился кожаный мяч на толстой длинной рыболовной леске. Остроумное изобретение, чтобы улетевший за борт мячик было удобно выуживать обратно на площадку. Вот только к такой леске надо было приноровиться. А то с непривычки и поначалу сколько этой леской мы чуть было не отрезали себе ушей и носов на потеху всему экипажу. А иногда бывало такое, что вдруг незаметно обмотавшаяся вокруг ноги или руки подающего толстая леска заставляла посланный мячик кардинально менять направление на противоположное и подающий ко всеобщему веселью, тут же получал звонкую плюху по своему фэйсу, а команда – штрафное очко. Но со временем, когда мы приноровились играть с мячиком на привязи, то наша прописка на волейбольной площадке перестала быть постоянной.
Ах, да я же забыл прояснить самую важную вещь, касаемо корабельного волейбола. После того, как волейбольная площадка была готова, командир построил на ней курсантов и довольно, почёсывая свой огромный торс начал инструктаж:
- Товарищи курсанты. Во-первых. Я напоминаю – сейчас корабль подготовлен к купанию, но предупреждаю вас в последний раз, что… Вахцер! – крикнул он наверх.
- Есть! – с ГКП донёсся испуганный вопль дублёра вахтенного офицера.
- Глубина под килем?
- Одна тысяча двести восемьдесят три метра!
- Отлично! А температура забортной воды?
- На глубине трех метров – плюс двадцать семь!
- Превосходно! Всё поняли, курсанты? – он снова обратился к нам.
- Не вполне!..
- Предупреждаю, на глубину почти в два километра я за вами нырять не стану. Так что, тем кто не доверяет своим плавательным способностям, я запрещаю подходить к борту, а тем более к спасательному кругу.
Мы рассмеялись…
- Второе! В волейбол обязаны играть все! Создайте свою команду на ротационной основе! Кто-то - на вахте, кто-то - в море, а кто-то - на площадке! Будете играть против экипажа на вылет. Принцип игры такой: играем одну партию! Проигравшая команда остаётся на поле и продолжает отвоевывать себе право окунуться в море у другой команды. Тем более, что вода вон какая – словно парное молоко.
Мы всё поняли, тут же создали свою команду, и выставили её против «экипажной» солянки. Началась игра. Весёлая такая! Корабельная! Прыгали и бегали по деревянному настилу палубы босиком. Правилами игры разрешалось не только касаться сетки, но и даже оттягивать её книзу для удобства постановки блока или нанесения удара. Также разрешалось заступать на территорию соперника и отбивать летящий мяч всеми возможными частями тела. А вот что запрещалось правилами корабельного волейбола, так это приёмы рукопашного боя во время игры, а также занос мяча в зону противника, ну как в регби или в американском футболе.
Корабль уже заметно сбавил скорость и… не плыл, он медленно полз по воде по инерции, словно остывающий утюг по гипсу только что отглаженной простыни. Трап ещё не опустили, но команду уже подали:
- Команде – в воду!
Но вот почему-то все медлили, и в особенности - курсанты. Никто пока что не решался сигануть за борт, потому что командир корабля с дублёром вахцера напустили на нас столько невероятной жути со своими "неполными двумя километрами". Признаться, тут даже у чемпиона мира по плаванию от страха перед такой бездной может напрочь отбить не только навыки плавания всякими там батерфляями, кролями и брассами, но и вообще желание подходить к водоёмам объемом более ведра. Завидев нашу нерешительность, подошедший Терёхин с усмешкой громко произнёс:
- Да не бойтесь вы глубины, она вас не затянет, а наоборот - вытолкнет…
И вот доверившись командиру, первый, самый отчаянный, Эдик Тарушка взобрался с присущей ему холодной прибалтийской сосредоточенностью на фальшборт. Посмотрел на воду, обернулся на нас, словно в последний раз и молча, без лишних эмоций и телодвижений, сиганул в море вниз головой. Тут же выплыл и не спеша, лениво раскидывая руки над водой, словно уставший от долгого перелёта аист поплыл вдоль борта уже потерявшего ход корабля. Мы легли в дрейф.
- Трап за борт! – скомандовал командир.
Тут же с грохотом с наружной стороны фальшборта повесили складной трап и откинули в воду его вторую половину. Эд в это время, уже громко отдуваясь и призывно фыркая, плескался немного поодаль.
- Эд! Ну как водичка? А глубина как? Не затягивает? – мелкой шрапнелью своих вопросов мы стреляли по плывущему товарищу, как беляки из пулемёта по уплывающему Чапаю.
- Прыгайте! И сами всё прочувствуйте! – Эдмунд явно пытался заинтриговать одноклассников.
А те, немного притихшие, всё ещё следили за самочувствием первого «камикадзера». Вроде бы плывет спокойно и даже радостно, а не выгребает в панике, и не хватает судорожно ртом воздух. И глубина вроде бы не засасывает, как болото на свои неполные два километра.
И тут все решились… ну я имею в виду курсантов. К тому моменту уже несколько матросов и офицеров экипажа уже были в воде и радостно делились своими ощущениями и впечатлениями… Ну и мы, не выдержав, посыпались за борт горохом.
Каждый прыгал как мог и как умел. Кто головой вниз – рыбкой, кто - солдатиком и тут вдруг огромной грозовой тучей чьё-то внушительное тело с криком «Поберегись!» внезапно слетело с верхней «волейбольной» палубы и почти без брызг ушло в воду. Многие остолбенели, кто это такой? А это был наш полковник Меняйленко. Он был высокий и очень плотного телосложения с соответствующей немалой массой, но смотреть за его прыжками в воду и дальнейшим плаванием в открытой воде было одним удовольствием. Представляете, такой грузный и на первый взгляд немного неповоротливый Виктор Николаевич в воде вдруг преображался в лёгкого и изящного пловца, за которым не так-то легко было угнаться! Он обладал той неповторимой грациозностью тюленя, который на суше себя чувствовал гораздо неуютнее, нежели в воде… Он проплыл под водой с десяток метров и при всплытии, уже перед самой поверхностью, с глубоким выдохом выпустил облако пузырей. Его лысая голова показалась над поверхностью и… вот мы гадали, а как поплывёт наш «сухопутный» офицер… О! Он многим бы морским дал бы фору! Не а! Ни за что не угадаете! Ни кролем, ни брассом. Эти стили он презирал также, как презирал двоечников – неучей, которые не любили радиоинженерию. Над водой показалась его голова, он лениво глотнул воздух и также лениво над водой широко распахнулись его огромные накачанные руки. Легкий непринужденный, словно в замедленном кино, взмах обеих рук, и он снова вальяжным тюленем не спеша погружается в воду. Затем - вялый, но изящный дельфиновый изгиб, придающий мощный импульс телу вперёд. Обе сведённые вместе ноги, словно моноласта оставляют небольшой всплеск на воде и он, снова погрузившись под воду проплывает ещё с десяток метров. И снова – облако пузырей, ленивый взмах рук, погружение и моноласта снова взрывает за ним поверхность воды. Наш полковник обожал лениво плавать баттерфляем. В такие минуты все просто любовались им и удивлялись – ну как же так можно лениво плавать тем стилем, который изначально требует особого напряжения и максимальной отдачи… Полковник Меняйленко умел и отлично работать, и шикарно расслабляться, и импозантно лениться! За такое «поведение на открытых водах» капитан 3 ранга Терёхин лично разрешил только одному Виктору Николавевичу прыгать с волейбольной палубы в воду, что строго настрого запрещалось всем остальным членам экипажа и курсантам, и каждый раз, наблюдая за полётом Меняйленко к воде и его эволюциями в море, Терёхин с нескрываемым восторгом и восхищением говорил:
- Плывет наш тюлень-гидросолдат!
Позднее мы сами пытались имитировать меняйловский стиль плавания «The Ever-Dying Butterfly» - «вечно умирающей бабочки». Но ничего путного у нас не получалось – мы просто медленно тонули и умирали, а вот плыть у нас, как у полковника, почему-то не получалось...
За борт уже сигали почти все, кому было не лень, не страшно, и кто был свободен от дежурства и вахты. Со стороны правого борта нашего корабля море напоминало собой вполне студенческо-холостяцкое блюдо - пельмени в собственном соку. Море радостно кипело, а головы купающихся походили на те самые вкусные пельмешки…
Мне тоже захотелось оказаться в таком кипящем вкусном бульоне и почувствовать себя пельмешкой. Встал на борт и … на всякий случай сначала решился сигануть в воду солдатиком. Секундное парение в горячем воздухе, легкий удар по пяткам и теплое нежное море, которое в первый миг кажется ледяным, постепенно и ласково обнимает разгорячённое тело. В ушах громко зашумело, забулькало, зашелестело, а потом всё затихло… Всего на пару секунд... В голове мелькнула шальная мысль: «А вдруг вот сейчас и утянет меня навсегда в бездну?» Но острое желание довершить сей эксперимент до конца вперемежку с легким авантюризмом сковывают руки и не позволяют им малодушно барахтаться в малодушном приступе трусости. Уповаю только на запас воздуха в легких и крепость барабанных перепонок. Погружение замедлилось и остановилось. Открыл глаза! Сзади-сбоку огромной мутной тенью нависал борт корабля весь в каких-то бородавках и прыщах. Догадался, что это ракушки. Из-под киля, висевшего немного ниже меня, ярким светом расстилалась бездонная бирюза моря невероятной красоты. И вдруг, словно кто-то подхватив меня за бока, локти и ноги, всё с нарастающей силой и скоростью потащил кверху! И вовсе не увлекает в бездну, а толкает тебя наверх - к свету, к воздуху! С каждым мгновением вода становится всё светлее и прозрачнее… Глубине не нужны легкие и бесполезные жертвы – она великодушно выталкивает тебя наверх! От неожиданности и скорости я выскакиваю обезбашенным поплавком чуть ли не по пояс из воды! Ору благим матом от радости, удивления, переполняемых новых ощущений и… всего остального тоже! Вот это кайф! Рядом со мной кипящими пельмешками точно также громко радуются жизни мои одноклассники, мой экипаж, вся моя Вселенная!
А сам командир, обладая полуторацентнеровской фигурой, не соблюдая ни субординации, ни выказывая приверженности к какому-то стилю плавания, попросту сигал с борта корабля этакой бомбочкой, раскачивая корабль и подымая огромный каскад брызг ко всеобщей радости всех купающихся.
Иногда он попросту спускался по трапу в воду,держа в зубах сложенную газету. Затем он ложился на спину, подставив огромный глобус своего живота к раскалённому небу и шутя и беззлобно кричал:
- А теперь политинформация!
И, не меняя своего положения, раскрывал газету и принимался громко читать её вслух. Причём на корабле была всего одна газета и вскоре мы её уже выучили наизусть, но каждый раз смеясь любовались нашим командиром. Позёрство? Возможно. Фиглярство? А почему бы и нет! Командир был остроумным и весёлым человеком, а не какой-то деревянной уставной "заточкой". Нормальным был человеком! И эти чтения газеты на водах так заводило и смешило всех, и даже веяло какой-то несерьёзностью, что почему-то всем сразу так хотелось жить, совершать что-то доброе и полезное и даже местами благородное.
А, кстати, о порядочности и благородстве со взаимовыручкой. Немного покупавшись и наплавашись, мы вылезали из воды и тут же у борта, выжав плавки, убегали в кубрик, где переодевались в тропичку. После чего мы бежали в трюма подменить наших собратьев, которые вахтили на постах и которым тоже не мешало бы освежиться в прохладной морской водичке. Так что в последствии у нас это вошло в добрую традицию – подменять своих в дневную вахту на полчаса, чтобы ребята обязательно искупались в море. Правда, хуже всего в такие моменты было для вахтенного офицера и его дублёра, так как для них подмены предусмотрено не было, у них – была самая серьёзная и самая ответственная служба. Тут уж не до расслабухи.
Но вот с берега подул лёгкий ветерок, который разогнал мраморное марево и вдали - у самого горизонта - показалась черная и шершавая полоска турецкого берега. Море было всё таким же спокойным и ленивым. Но теперь появилась едва заметная ленивая и вялая волна, которая не раскачивала наш корабль, а только медленно то подымала его, то плавно опускала. Море словно дышало во сне.
- Команде на борт!
- Убрать трап!
- Машина малый вперёд!..
Купание завершилось. Скоро будет обед. Наш поход продолжается…
© Алексей Сафронкин 2022
-==--==-=-=-=-=-=-=-
Другие истории из книги «БОЛЬШЕ, ЧЕМ ТИРЕ» Вы найдёте здесь.
Если Вам понравилась история, то не забывайте ставить лайки и делиться ссылкой с друзьями. Подписывайтесь на мой канал, чтобы узнать ещё много интересного.
Описание всех книг канала находится здесь.
Текст в публикации является интеллектуальной собственностью автора (ст.1229 ГК РФ). Любое копирование, перепечатка или размещение в различных соцсетях этого текста разрешены только с личного согласия автора.