Богословы, воины, гладиаторы, правители, служители музы, гении. Объединяет их то, чего у них, а конкретно все. Всеобъемлющая пустота, то чего у них больше нет. Лишение благ. Лишь вырезав из своей жизни все, что мы по тщеславию своему можем вообразить, что имеем, что властвуем чем либо, придет тишина и ясность. Такая теплая и тающая в порезанных ладонях. Разве что-то может по настоящему принадлежать. Разве что-то может быть частью твоего набора рецепторов и сенсоров погружения в "непогружаемое", в необъятный и непознанный эфир искаженных амбиций. Титаническая иллюзия с обшарпанными стенами и голым потолком, такая простая, но прочная, закаленная идеологией создания идеологий.
Я испиваю из реки слез человеческих, но нет конца жажды моей. Но есть начало. Оно выстроено на костных мозолях, смазанных кровавым эпителием. Раз за разом я вносил на постройку этого храма кирпичик за кирпичиком, любовался фасадом и эстетикой архитектуры. Считал дни до окончании постройки, вот только, достраивая одно крыло, я принимался к заливке фундамента для нового. Сооружение разрасталось, его тень покрывала почву, увядали еще не появившиеся ростки, семена гнили под ковром чернозема. Я их не видел, но наверняка, уверен, что они там были, может не всегда, но теперь уже неважно. Я не жалел о них, считая, что все можно отыграть обратно, что все можно будет вернуть. Я перекрашивал фасады, неопределившийся с цветом этих сводов. Вывешивал гербы и орнаменты, отражался, в натертых до блеска стеклянных полотнах. А как только все пылинки были сдуты, все разводы зачищены, я принимался строить дальше.
Вот только, одно чувство. Расширяя залы, удлиняя коридоры, меня не становилось больше. Я не мог заполнить пространство. Стены оставались холодные, а окна не пропускали свет. А я все тот же, что и стоял у подножья в самый первый день. Выдохнув все, что тяжелело внутри, закрыв глаза, я принялся разрушать. Сжигать дотла. Не оставив и камня на камне. Не оставив ничего себе. Я лишил себя плода трудов своих, ничего не почувствовав. Они не принадлежали мне, и никогда не могли.
На заре, из под обломков хлынул ручей. Он бил необузданной энергией из неоткуда в никуда. Вечная сила уносила его вдаль, и я пошел за ним.